— Откуда у нас тут смола? — прошипел за моей спиной внимательно слушающий Аканш. От него я просто отмахнулся.
Кочевники растерянно переглянулись.
— И что нам, интересно, надо делать? — спросил один из них.
— Ну подумайте! Уж, наверное, щитами прикрыться, а? Как вы полагаете, а? Зачем щиты вообще нужны?
— Д-да, пожалуй… Эй, слушай, ты не против, если мы сходим за щитами?
— Валяйте. Мы тут подождём. Никуда не уйдём… Да оставьте вы своё бревно. Обещаю — мои ребята его не тронут. — Я вылез из машикуля и подмигнул давящемуся от хохота Аканшу.
— Знатно ты умеешь изводить, — заметила Аштия.
— Ну извини. Это ж не война, а дурдом какой-то. Бред по плоти. Если не относиться к этому с юмором, то можно и самому съехать с катушек. Свихнуться, если проще.
— Оставь. Ты верно взялся за дело. Когда балагуришь с противником, всё труднее становится смотреть на него как на врага, стремиться к его уничтожению. А нам ведь только того и нужно. Пусть им не захочется поднимать против нас мечи. И пускать в ход чары. — Она покивала в задумчивости. — Ты всё делаешь правильно.
Глава 7Перелом
Период магического перемирия получился забавным. Каждый день солдаты противника приходили к воротам — иногда с раннего утра, но чаще ленились и появлялись только к обеду — и дальше умеренно развлекали себя и нас. Пара дней ушла у них на то, чтоб раздолбать бревно о ворота, естественно, без особого успеха. Я со своей стороны не особо-то пытался им мешать. Какой смысл? И без того было очевидно, что даже магически укреплённая конструкция не сможет взломать створки, в которые при отливке было вложено столько поддерживающей магии. Кроме того, имелась дополнительная трёхуровневая защита, тоже «вшитая» в структуру. Их даже по-настоящему качественным тараном было б не взять, что уж говорить о жалком эрзаце. По-любому «сражение» тарана с воротами в нынешних условиях могло быть лишь поединком чар с чарами, но не твердыни с твердыней.
Поэтому все усилия кочевников были изначально обречены на провал. Я даже сочувствовал им и пару раз, поощряемый Аштией, распоряжался спустить из машикулей кувшины прохладительных напитков. Раз уж война всё больше напоминает театр полного абсурда, так почему бы не привнести последние штрихи, почему не придать ему, действительно, шутливый характер пикника? Аканш, хмурясь отчасти в шутку, спрашивал, стоит ли пускать в ход кипяток и смолу. Последнюю, в принципе, можно было заменить жидкой горючей смазкой, вырабатываемой из древесного материала способом, в котором я ничего не понимал и не желал вникать.
Но было как-то лень зверствовать. Так что и в этом деле я решил быть милосердным.
— Ну их, — сказал я Аканшу, и эта моя краткая фраза стала чем-то вроде общего руководства к действию.
«Ну» так «ну», мои бойцы были только рады — на них громоздилось меньше работы. Противник дурил под нашими стенами и иногда вызывал кого-нибудь из наших солдат и офицеров на поединки. Я не препятствовал, и почему-то из моего «валяйте, ежли хотите» ребята сделали вывод, что мною подобное времяпровождение поощряется. А может, им самим лихачество-молодечество пришлось по душе.
На протяжении всего магического перемирия перед воротами через день происходили поединки, организованные по всем правилам. Результаты они давали самые разные. Иногда побеждали наши, чаще — их бойцы… Их фехтовальщики стоили внимания, попадались и вовсе самородки. Борцы тоже были хороши.
Меня ещё пытались вызывать. Бесполезно. Я решил, что героизма уже достаточно, и на провокации не поддавался. К тому же по всему было видно, что отказ не грозил моей репутации. Офицеры противника вели себя со мной безупречно вежливо, хоть это и нелегко, когда орёшь во всё горло (обеим сторонам приходилось поднапрячься, чтоб собеседник вообще мог расслышать, о чём речь, ведь стена-то очень высокая).
А тем временем работа кипела. Гонцы летели во все концы, доставляя мои приказы и привозя в ответ свежайшие новости. Сводки поступившего с юга продовольствия и разных припасов, отчёт об обстановке на границах, и сколько народу прибыло-убыло, и что там на Восточном канале, и как убирают урожай. Только с севера, где застряли имперские войска, почти не было сведений. Мы только знали, что они стараются не вступать в сражения, ждут приказов — и кочевники не лезут на рожон. Те и другие талантливо делают вид, будто всё так и должно быть. Меня начинало беспокоить это вражеское безразличие. Их берут в клещи, а они только помаргивают? Или им действительно прибор положить? Что-то хитрое имеется в запасе?
Я делился беспокойством с названой сестрой, но она по примеру кочевников сохраняла полнейшее спокойствие. Может, просто решила сосредоточиться на собственной задаче? Аштия активно готовилась к продолжению военных действий в современном виде, с применением магии. Я почти не вникал в это, тем более что она прямо давала мне понять: вмешательство излишне. Ей было к чьей помощи прибегнуть. Помимо моих офицеров, которые охотно взялись повиноваться её светлости, с госпожой Солор работали и те, кого она привезла из своих владений.
Всё это было организовано неофициально, но… Но что такое «официально» в наших державных сферах? Государь знал о планах Аше и, конечно, поощрил их. А что не объявил во всеуслышание, то тут всё понятно. В этом случае пришлось бы объявлять и о поражении. О котором, естественно, лучше пока промолчать.
Скоро будет победа, и тогда прежнее поражение предстанет в ином свете, чем сейчас. А если Аштия постарается, то и вовсе потеряет какое-либо значение.
Я дал названой сестре полную свободу действий на своих землях (и контролировал её тишком, так, чтоб не узнала). С какого-то момента она начала действовать очень активно. Подготовка шла полным ходом, и из столиц несколько раз пришли сообщения, что армия в пути… армия на подступах к границам Серта… армия вступила на мои земли, принимай сообщения от своих наблюдателей. Имперский спецназ вёл Миргул-младший, войска Акшанта и северных областей находились под совместным командованием Алексея и Кафшата, старшего сына Абареха Рохшадера, а за регулярные имперские части отвечал Хадиш Слоновый веер.
Стоп-стоп, он же один из заместителей Емшера, главы императорской гвардии! Что — на севере будет воевать одна гвардия?
— И гвардия в том числе, — пояснила её светлость. — Помнишь гражданскую войну?
— Как не помнить.
— Тогда мы свободно мешали гвардию с армией. Гвардия была в оперативном подчинении у меня, как главнокомандующей. И у тех моих командиров, кому я поручала ею распоряжаться.
— Гвардия у регулярной армии, а не наоборот.
— Хадиш, конечно, гвардеец, но командовать он будет как ставленник Генштаба, а не как представитель гвардии. У него такой послужной список, что только ахнуть. Тебя бы тоже впечатлил. Он не из моих людей, не из солоровских офицеров, однако я лично поручилась бы за него десять раз.
— И поручилась, конечно. Перед дочерью.
— Да. Однако она следует не только моим советам. И я этому рада. Ей нужно вырабатывать свою манеру. Думаю, она справится с этой задачей.
— И насколько велика армия, которую мы ждём?
— Государь уже понял, что полумерами тут не обойдёшься. Если противник положит эту армию, второй эшелон будет столь же многочислен, но… Но уже не то, — ответила Аше, и сказанное звучало туманно для кого угодно, но только не для меня.
— То есть государь отдаёт Серту элиту своей армии? Самые лучшие части, какие только смог так быстро собрать? Но… Но… Понимаешь ли, запасы провизии в Серте уже не те, что в начале года…
— Успокойся. Естественно, запланировано снабжение, и такое, что даже твоим хватит. Продукты простые, зато их будет много.
— Что ж, я рад. Есть ещё какие-нибудь вопросы, на которые я могу получить ответ прямо сейчас?
— Прости. Но я была уверена, что тебя и так обо всём известят, не хотела дублировать официальные сообщения, тем более что они будут полнее и подробнее.
— Наверное. Пойду затребую документы. Странно. Лёшка не сообщал, что будет сам вести свои войска. Я думал, он придёт со спецназом.
— Генштаб изменил прежнее решение. Всё-таки он местный, а Кафшат в Серте даже ни разу не был. Ему требуется помощь. К тому же ребята, как я понимаю, отлично ладят, они не перессорятся, принимая решения. А ещё, знаешь ли, это жест доверия со стороны государя. Догадайся сам, в чём он состоит.
— Догадался, конечно. Только вот… Хиленький какой-то знак доверия.
— Уж какой есть. Политические игры складываются из мелочей, а ты всё не можешь привыкнуть играть разом сотней пешек на десятке полей.
— Мне трудно, я тупой вояка, думаю шлемом. Это ты родилась аристократкой, с кровью интригующего цвета. А я примазался.
— Примазавшиеся зачастую играют в эту игру талантливее тех, кто унаследовал привычку к ней. У них свежий взгляд, развитое умение. Как принимаются выдумывать новые комбинации, так только держись! — улыбнулась Аштия. — Не унывай. У тебя всё впереди, ещё научишься.
И мы разошлись каждый по своим делам. А уже вечером к Ледяной крепости прибыл имперский авангард. Разумеется, это были элитные подразделения, только они располагали таким количеством первоклассного транспорта. Ну да, правильно я определил — действительно спецназ, а заодно и передовые части рохшадерской лёгкой пехоты на тяжёлых ящерах.
Рохшадер, конечно, не Солор, армия его в прежние времена оставляла желать лучшего. Но с тех пор, как за дело взялся Абарех, ситуация серьёзно изменилась. Этот полудемон, сподвижник императора ещё со времён Солиара, знал толк в военном деле и за двадцать лет довёл тот ресурс, который у него имелся, до совершенства.
Теперь есть возможность оценить его достижения в реальных боевых условиях. И мне было очень приятно видеть, что сосед оказался таким отзывчивым, раз, едва было получено разрешение государя, поспешил ко мне на помощь с лучшими своими отрядами. А ещё порадовала весьма неожиданная встреча — оказывается, с войском сюда явился не только Кафшат, но и его матушка, моя старая знакомая — Оэфия Рохшадер, в прошлом Оэфия Паль Малеш, лучшая из императорских женщин-гладиаторов.