– Нэт! – выпалил Гоги. – В полицию нэльзя! Я знаю тех людей, у них нэт ничего святого! Они убьют Натэлу, если заметят полицию… я должен сам ее спасти!
Про полицию Даша спросила просто так, ей самой совершенно не улыбалось иметь дело с полицией. Хорошо, что Гоги не смотрит телевизор, значит, он не видел фоторобот, который похож на Дашу.
Во всяком случае, сестра сразу ее узнала. У Аньки, конечно, глаз приметливый, опять же они все-таки родные сестры, но вдруг кто-то еще ее узнает…
– Ну, я даже не знаю… я покажу ту калитку…
– Покажешь – и все, дальше я сам!
– Ладно, так что – прямо сейчас поедем?
– Сейчас нэльзя, сейчас там людей много. Надо, чтобы люди по домам разошлись, чтобы стемнело. Пока я соберусь, приготовлюсь, дело серьезное…
Гоги закрыл дверь магазина, огляделся, потом смущенно взглянул на девушку:
– Да, я ведь так тебя и нэ спросил – как тэбя зовут?
– Даша.
– Хорошее имя, красивое! Даша, хочешь чаю? У меня особенный чай, с горными травами, мне его из Кахетии привозят. А может, ты голодна? У меня хачапури есть…
– Ну, отчего нет? Давайте, чаю и хачапури… если все равно выезжать рано…
Даша посмотрела на часы: половина девятого. Да, судя по всему, домой она сегодня попадет не скоро. Она решила позвонить сестре.
– Привет, ты как там?
– Нормально все, а ты вообще где? Я тут запеканку мясную приготовила…
– Аня, я, наверно, поздно сегодня буду, ты меня не жди…
– Понятненько… – протянула сестра, – гуляешь, значит…
– Ну да…
– Ну, пока тогда, не скучай! – В голосе сестры слышалась откровенная зависть.
«Знала бы она», – мысленно вздохнула Даша.
Гоги вскипятил чайник, заварил свой особенный чай – по магазину поплыл удивительный, волнующий запах горных трав. Потом подогрел в микроволновке лепешки с сыром, при этом извинился, что хачапури не прямо из печи.
Разлил чай, и они с Дашей сели за маленький столик.
– Вкусно! – проговорила Даша, откусив кусок лепешки и запив ароматным чаем.
– Это не вкусно! – с жаром перебил ее ювелир. – Вот если травы только что собраны своими руками, и хачапури только из печки, и если сидишь не в душном городском подвале, а на террасе своего дома в горах – вот тогда вкусно!
– Ну, так тоже ничего. А расскажите мне, Гоги, про эти сережки. Почему на них пантера?
– Это не пантера! – горячо возразил Гоги. – Это барс!
– Ну, извините… я не очень разбираюсь в диких животных и не знаю, чем они отличаются.
– Отличаются они много чем, но в первую очередь тем, что барсы водятся у нас на Кавказе, а пантеры – нет. Но те барсы, что на сережках, – не простые, они ге-раль-дические! – Произнеся последнее слово, Гоги сделал на нем ударение и выразительно округлил глаза. – Знаешь, что это значит?
– Ну, конечно, знаю… это значит, что они изображены на каком-то гербе.
– Не на каком-то, а на гербе великой грузинской меле – по-вашему, царицы – Тамары.
– Да, я слышала про царицу Тамару…
– Конечно, кто про нее не слышал! – Гоги приосанился, как будто знаменитая царица была его близкой родственницей. – Меле Тамара происходила из княжеского рода Багратиони…
– Вот как… – Даша уже слышала об этом от тети Тани, но изобразила вежливый интерес, чтобы не разочаровывать своего темпераментного собеседника. – А что значит – меле?
– Меле – это титул грузинских, точнее, картлийских царей и цариц.
– Понятно…
– Да, так на гербе Тамары два барса поддерживают щит. А на щите – корона и скрещенные мечи…
– Так почему вы сделали для трех женщин такие сережки – с геральдическими барсами?
– Потому что они – и я тоже, и еще некоторые известные, хорошие люди – чтят память великой меле Тамары и делают все, чтобы найти… – Он вдруг остановился, словно понял, что чуть не сказал лишнее, и поспешно свернул фразу: – Делают все, чтобы найти одну очень важную реликвию. Но есть и другие люди, плохие люди, которые тоже хотят завладеть этой реликвией, хотя не имеют на нее никакого права…
Гоги замолчал, допил чай, взглянул на часы и проговорил:
– Через час нужно выезжать. А пока я приготовлю все, что понадобится…
Он ненадолго исчез в подсобке и вскоре снова появился.
Даша едва узнала немолодого ювелира.
Он был облачен в черную черкеску, на голове – круглая кавказская шапочка, на ногах – сапоги из мягкой кожи. Подпоясан Гоги был узким ремнем с наборными серебряными украшениями, на котором висели кинжал в узорных ножнах и старинный однозарядный пистолет с чеканной, отделанной перламутром рукояткой.
Даше показалось, что такой наряд более уместен не для опасной ночной операции, а для выступления на сцене в составе какого-нибудь фольклорного ансамбля. Она представила, что Гоги сейчас запоет или пройдется в лезгинке.
– Зачем такой маскарад? – удивилась Даша.
– Это не маскарад! – с обидой воскликнул Гоги. – В этой одежде все мои предки выходили на бой! Этот кинжал, этот пистолет принадлежали прадеду моего деда!
– Но по городу нельзя расхаживать с оружием. Вас остановит первый же полицейский.
– В черном в темноте меня не будет видно.
– Ну, сейчас у нас ночи не слишком темные. Скоро уже белые ночи начнутся.
– Тем не менее. На вот, тебе я тоже принес кое-какую одежду, более подходящую для нашего дела.
И он положил перед Дашей свободную черную куртку и мягкие кожаные сапожки.
– Это Натэлино, тебе должно быть впору.
Пробок на улицах не было, и примерно через сорок минут машина Гоги остановилась неподалеку от бизнес-центра «Галеон».
Даша предупредила ювелира, чтобы он не подъезжал близко к центру, поскольку там стоят скрытые камеры.
Выйдя из машины, спутники прошли вдоль ограды заброшенного завода, завернули за угол и подошли к той неприметной калитке, через которую в прошлый раз проскользнул Арчи.
– Ну вот то самое место… та самая калитка…
– Спасибо! – горячо поблагодарил ее Гоги. – Дальше я сам… как я обещал…
И он задумчиво уставился на калитку, явно не зная, как к ней подступиться.
Прошлый раз Даша открыла эту калитку пилочкой для ногтей. Сейчас пилочки у нее не было, и она попросила у Гоги его замечательный кинжал. Он протянул ей кинжал с явной неохотой. Благородное старинное оружие явно никогда не бывало в руках женщины.
Даша просунула лезвие кинжала в просвет между калиткой и забором, ловко подцепила крюк и открыла калитку.
– Ну вот и все… дальше я сам! И спасибо тебе! – С этими словами Гоги шагнул в темноту за воротами.
– Удачи! – проговорила Даша в его спину.
Она хотела уже захлопнуть калитку, как вдруг в конце улицы показались двое подвыпивших парней подозрительного вида. Они оглядывались по сторонам, явно ища приключений.
«Только этого мне не хватало!» – подумала Даша и, чтобы избежать опасной встречи, юркнула в калитку, благо та была еще открыта, и заперла ее на крюк.
Шаги за забором приблизились и затихли.
Подозрительная парочка остановилась перед калиткой, и тут же раздалось негромкое скрежетание железа по железу.
Даша поняла, что те подозрительные парни, от которых она только что скрылась, собираются открыть калитку. И у них это явно очень скоро получится…
Столкнуться с ними на территории заброшенного завода намного опаснее, чем на ночной улице…
Стараясь не шуметь, Даша припустила прочь от калитки, свернула за одноэтажное кирпичное здание… и налетела в темноте на какого-то человека.
Тот развернулся, схватил ее за плечи и злобно прошипел:
– Ты еще кто такой? Говори, а нэ то я тэбя прямо сейчас прирэжу, как кролика!
И тут же к Дашиному горлу прикоснулся кончик кинжала.
Даша узнала и этот старинный кинжал, и этот акцент, и жалобно прошептала:
– Гоги, убери кинжал! Это я, Даша!
– А, это ты… – смущенно проговорил Гоги, торопливо убирая кинжал. – Извини, я тебя нэ узнал в темноте… но я же тэбе говорил – нэ надо идти за мной, надо домой…
– Я и собиралась идти домой, но там какие-то бандюги на улице появились, я испугалась и спряталась за калитку, а они тоже сюда пробрались… можно я с тобой пойду, а то мне одной страшно!
Даша не заметила, как перешла «на ты». И разница в возрасте ей не помешала.
– Ну ладно, если так… – Гоги приосанился, почувствовав себя героем, защитником женщин. – Ладно, пойдем вместе. Будем искать, где здесь прячут Натэлу… правда, тут места много, всей ночи нэ хватит, чтобы все обойти…
– А мне кажется, я знаю, где ее искать! – проговорила Даша и показала своему спутнику на возвышавшееся чуть в стороне мрачной громадой шестиэтажное кирпичное здание.
На фоне его темного силуэта тускло светилось одно окно в первом этаже.
– Если там есть свет – значит, там есть люди! И они должны что-то знать о твоей сестре.
– Ты правильно говоришь! – с уважением ответил Гоги и бесшумно двинулся к светящемуся окну.
Подойдя к этому окну, Гоги встал на цыпочки и осторожно заглянул внутрь.
– Ну что там? – прошептала Даша, которой снизу ничего не было видно.
– Старик какой-то… с ружьем…
– Наверное, это тот самый сторож, которого я встретила здесь в прошлый раз…
Даша огляделась, нашла поблизости ящик, подтащила его к окну и тоже заглянула внутрь.
Она увидела небольшую комнату, тускло освещенную настольной лампой. На том же столе, что и лампа, находились электрический чайник и эмалированная мисочка с сухарями. Перед столом сидел тот же невысокий кряжистый дедок с окладистой пегой бородой. Как и в прошлый раз, он был одет в ватник и шапку-ушанку, хотя и находился в помещении. К столу была прислонена допотопная берданка.
Сторож потягивал бледный чай из граненого стакана в подстаканнике и читал газету.
Вдруг сторож приподнялся, завертел головой, к чему-то прислушиваясь.
Даша опустилась пониже, подумав, что старик заметил их с Гоги, но тут дверь комнаты приоткрылась, и в нее зашли те два криминальных типа, от которых удрала Даша.
– Мальчишки, вы чего