Все пистолеты, приготовленные для стрельбы, вырвались из рук бандитов, нарушая закон всемирного тяготения, полетели к потолку и прилипли к той конструкции, которую незадолго до того разглядывал Апостол.
– Ух ты! – в восторге закричала Даша. – Как в кино прямо!
Один из пришельцев был ранен первым выстрелом, он без чувств повалился на лестничную площадку и больше не участвовал в событиях. Все остальные, лишившись оружия, сцепились между собой в рукопашной схватке, они толкались на узкой площадке, обмениваясь жестокими ударами. Вдруг тот самый парень, который трижды открывал дверь на стук, сорвался с лестницы, прокатился по ней до самого пола и застыл, не подавая признаков жизни.
Остальные боролись не на жизнь, а на смерть.
Гоги бросился к лестнице, но Апостол придержал его. Он подскочил к стене и снова передернул рубильник.
Сверху попадали на пол пистолеты, как перезрелые яблоки с дерева. Апостол собрал их, выбрал один и тоже полез вверх по лестнице, кивнув Даше:
– Пойдем со мной, поможешь!
Он первым взобрался на верхнюю площадку и рявкнул:
– Руки за голову! Все!
Гоги, который тоже захотел внести свою лепту в дело освобождения сестры, вытащил из-за пояса свой антикварный пистолет, поднял его и тоже гаркнул:
– Руки! Вам что сказали? Вы что, оглохли?
Бандиты были так увлечены потасовкой, что не сразу заметили новых участников событий, но тут Гоги случайно нажал на курок своего древнего оружия. Пистолет, как ни странно, выстрелил, причем с таким ужасающим грохотом, что у всех на какое-то время заложило уши. Этот грохот прервал драку, до бандитов, наконец, дошло, что обстановка изменилась, и они неохотно подчинились приказу.
Апостол, не опуская пистолета, передал Даше связку пластиковых наручников и велел как следует связать всех драчунов. Даша сделала это с большим удовольствием, а потом по собственной инициативе заткнула им рты кляпами, сделанными из подручного материала. Валялись на полу какие-то старые тряпки, глядя на них, она вспомнила давно забытое слово «ветошь».
Гоги тем временем распахнул дверь и вбежал в комнату, где держали его сестру. Даша, выполнив поручение Апостола, последовала за ювелиром – ей хотелось увидеть своими глазами Натэлу, о которой она так много слышала.
Это была темноглазая женщина лет тридцати пяти с густыми черными волосами. Она сидела на стуле, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту. Гоги обнимал ее, обливаясь слезами, и причитал:
– Натэлочка, сестричка, что же они с тобой сделали! Какие мерзавцы! Так обращаться с женщиной!
– Ты бы ее развязал для начала! – проговорила Даша.
Гоги ее не услышал, он продолжал причитать, и Даше самой пришлось развязать его сестру и вытащить у нее изо рта кляп. Та вздохнула с облегчением, улыбнулась Даше и проговорила хрипло:
– Мужчина, что с него возьмешь! Мне бы воды…
В комнате был еще стол, заваленный остатками еды и пустыми бутылками.
– Тебя голодом морили? – воскликнул Гоги.
– Да нет, им Афанасьич велел со мной нормально обращаться. Так что три раза в день еду давали, а воды они не пьют, только пиво…
В комнату заглянул Апостол, увидел, что Натэла в порядке, и спросил ее, протягивая бутылочку воды, вынутую из кармана:
– Идти сможешь? Нам вообще-то уходить нужно, пока больше никто не появился.
Натэла с помощью Даши попыталась подняться, поморщилась, потерла ноги, помахала руками и сделала несколько шагов. Тут Гоги опомнился и подхватил ее на руки.
– А с этими что делать? – Даша кивнула на связанных, злобно мычащих бандитов. – Полиции сдадим?
– Да нет, полицию я бы не стал вызывать. У Афанасьича наверняка все схвачено, и толку от этого не будет. Так что лучше нам по-быстрому отсюда убраться.
Натэла мягко, но настойчиво освободилась из рук брата и пошла сама, сильно хромая, и вся компания спустилась по лестнице и отправилась в обратный путь.
Даша шла рядом с Вовкой и по дороге спросила его:
– Что это было за устройство, которое ты то включал, то выключал рубильником?
– Обычный электромагнит. Конечно, очень мощный. Его мощности хватило, чтобы вырвать из рук бандитов оружие и тем самым избежать ненужного кровопролития. Иначе бы они друг друга перестреляли…
– Но все не прошло бы так гладко, если бы кто-то из бандитов, пришедших за Натэлой, не закричал, что это подстава… повезло, конечно, иначе…
Вовка искоса взглянул на Дашу и усмехнулся:
– Думаешь, я полагался на случайность?
– А что, нет?
– Нет, конечно! Помнишь, когда те, кто пришел за Натэлой, шли к лестнице, вдруг погас свет и в темноте поднялся шум?
– Ну да, конечно. Так это ты?..
– Ну да. Я подкрался к ним, подставил тому, кто шел впереди, ногу, он упал, уронил телефон, которым освещал путь, я в темноте быстро подменил этот телефон на свой, на котором был записан щелчок предохранителя и крик «Подстава!..»
– Ах вот в чем дело!
– Конечно! Ничего нельзя оставлять на волю случая! – Тут уже даже глухой расслышал бы в Вовкином голосе характерные мужские хвастливые нотки.
– Ничего себе! Какой ты ловкий! Какой ты умный! – Даша восхищенно посмотрела на приятеля. Тот снова порозовел от удовольствия.
«До чего же мужчины падки на лесть, – подумала Даша. – Даже самые умные из них. И чем грубее лесть, тем она действеннее».
– А телефон того бандита у тебя остался? – проговорила она с тем же наигранным восхищением. У нее мелькнула интересная и продуктивная мысль.
– Да, вот он! – Апостол достал из кармана мобильный телефон и с гордостью продемонстрировал его Даше.
И тут она истошно завизжала и бросилась на грудь своего спутника.
– Что такое? – удивленно проговорил Володя. – Что случилось? Да что с тобой?
– Крыса! – проскулила Даша, показывая пальцем куда-то за его плечо. – Там крыса!
– Крыса? Да откуда здесь крысы, здесь же не подвал. Тебе показалось! – И Володя успокаивающе погладил ее по спине.
«Нет, ну до чего же они доверчивы! До чего легко ими манипулировать!» – подумала Даша.
И тут она перехватила насмешливый, понимающий взгляд Натэлы. Показалось ей или нет, что Натэла даже подмигнула ей незаметно из-за плеча брата?
Вскоре Даша с Володей и Гоги с Натэлой вышли из здания, прошли через пустырь и выбрались в безлюдный переулок, где их дожидались две машины.
Тут в кармане у Апостола зазвонил телефон – не подменный, а его собственный. Он достал его, поднес к уху и недолго послушал. Затем спрятал телефон и проговорил извиняющимся тоном:
– Простите, мне приказали остаться здесь и дождаться подкрепления. Начальство решило немедленно брать Афанасьича, пока он не оборвал все концы и не скрылся. Маруся, извини, что оставляю тебя, ты доберешься домой сама?
– Ну да, я не маленькая! И вообще, мне нужно вернуться в магазин Гоги, я там оставила свои вещи. Так что я, так или иначе, хотела ехать с ними…
Апостол коротко простился и вернулся на территорию заброшенного завода. Едва он исчез, Натэла подошла к Даше, пристально взглянула на нее и прошептала:
– Я видела, как ты разыграла сцену «перепуганная овечка». Что ты у него стащила?
– Все-то ты замечаешь! – фыркнула Даша. – Ну да… это был телефон одного из бандитов. Вдруг в нем есть что-то интересное?
– Девочки, садитесь быстрее! – крикнул Гоги, заведя мотор. – Нужно уезжать, что-то мне здесь не нравится.
– А мне-то как не нравится! – Натэла покачала головой и села сзади, рядом с Дашей.
– Как ты? – спросила она.
– Нормально, только говори тише, – прошептала Натэла, – потому что мой братец перестанет на дорогу смотреть и не дай бог врежется куда-нибудь.
– Может, – подтвердила Даша с усмешкой, – он совсем голову потерял, когда ты пропала.
– Он и раньше с головой не слишком дружил, – заметила Натэла, – вот руки у него золотые, такой мастер отличный… а голова… уж очень он простой… Живет прошлым, старые легенды повторяет и верит, что и сейчас все так же…
– А ты, значит, не веришь? – прищурилась Даша. – Значит, дело в другом?
– Тише! – Натэла схватила ее за руку. – Про это не будем сейчас говорить! Не место.
– А о чем будем?
– О тебе. Я, ты знаешь, о тебе кое-какие сведения имею, а теперь хотелось бы услышать твою версию.
Даша посмотрела на Натэлу внимательно и встретилась с таким же пристальным, внимательным взглядом черных глаз. И заметила темные мешки под глазами и в самих глазах красные прожилки, какие бывают от хронического недосыпа или от тяжелых переживаний, и бледную кожу, и даже кровоподтек на шее.
– Они тебя что, пытали? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Да не так чтобы… – Натэла показала глазами на спину Гоги и еще понизила голос: – Когда я увидела, что Михаил умер… вот его они пытали, у него сердце и не выдержало. А я и не успела ничего сказать, как он… один бандит, здоровый такой, вроде он у них не то чтобы за главного, но над этими старший…
– Которого сразу подстрелили?
– Ага, он. Так вот он ругался страшно – мол, что за мужик, сразу и перекинулся, мы его и не били толком… А я как увидела глаза Мишины мертвые – так и сознание потеряла. Очнулась в темноте, лежать неудобно и трясет. Ну, сообразила, что везут куда-то в багажнике. Бока все отбила, зато в себя пришла. Теперь ты! – твердо сказала Натэла. – Говори, каким ты боком в нашем деле!
– Ты не поверишь, – вздохнула Даша и скороговоркой поведала про дождь и телефонную будку.
– И не поверила бы, только такое придумать невозможно! – прокомментировала Натэла.
– А дальше еще интереснее будет, – снова вздохнула Даша, – потому что вместо того, чтобы выбросить из головы этот странный звонок, я поперлась на Измайловский. И не спрашивай, за каким чертом, сама не знаю.
– Наверно, так было предопределено… – совсем тихо проговорила Натэла. – Я, когда очнулась в машине, сообразила, что ничего хорошего впереди у меня нету, что нужно спасаться. Нашла под собой какую-то железяку, и когда открыли багажник, сразу кому-то в морду залепила. Может, и не сильно получилось, но он отскочил, а я вылезла, орать начала: «Спасите, помогите». Эти двое меня схватили, гляжу – рядом ворота старые, а напротив торговый центр светится.