бразцы, некоторые еще восемнадцатого века.
В день исчезновения великого князя погреб уже осматривали и никого там не нашли, но тут полицейские на всякий случай снова туда спустились – и что вы думаете? Великий князь был там, он спокойно спал в глубине подвала!
Тут архивная дама рассмеялась так звонко и заразительно, что даже помолодела.
– И что же было дальше? – улыбаясь, спросила Даша.
– Его разбудили – конечно, весьма деликатно, ведь как-никак особа императорской крови! Великий князь маялся тяжелым похмельем и головной болью, но когда полицейские спросили, где он был все предыдущие сутки, отвечал какую-то ерунду, говорил, что провел эти сутки в обществе легендарной грузинской царицы Тамары, и рассказывал про какую-то удивительную корону, и еще повторял, что непременно снова придет в этот подвал в половине пятого…
– Почему именно в половине пятого? – переспросила Даша.
– А я знаю? От великого князя больше ничего не добились, он только повторял, что царица Тамара – уникальная женщина, каких больше нет на свете, и что нужно непременно вернуться к ней в половине пятого. А потом он протрезвел и вообще все забыл. Так что, скорее всего, это был пьяный бред.
Даша пожала плечами и опустила глаза.
– Как бы то ни было, после этого по городу пошли слухи, что в доме князей Багратиони живет призрак царицы Тамары… а они, кстати, ее потомки…
– Да, потомки… – машинально повторила Даша.
Она поблагодарила гостеприимную архивистку и покинула ее бумажное царство.
На прощание дама велела передавать пламенный привет Виталию Петровичу.
– Всенепременно! – ответила Даша, едва не сделав книксен.
Выйдя из архива, она постояла немного на пороге, обдумывая все, что узнала. По всему выходило, что нужно снова идти на улицу Жуковского. И прямо сейчас, поскольку завтра ей с работы не вырваться, а интуиция подсказывала, что тянуть с этим делом не стоит.
Даша достала телефон и хотела уже звонить Натэле, но ее остановило неприятное странное чувство, как будто кто-то пристально смотрит ей в спину, даже сверлит, только не больно.
Очень осторожно она оглянулась. Люди шли по своим делам, никто не останавливался и не смотрел на нее.
Показалось. Нервы в последнее время на пределе.
Огромная пещера была ярко освещена сотнями смолистых факелов и благовонных лампад.
В центре ее, на высоком, богато изукрашенном троне восседал старый царь страны Картли меле Георгий. Рядом, на троне поменьше, сидела двенадцатилетняя темноволосая девочка с растерянным лицом. Богатые золоченые одежды были ей слишком тяжелы, и она то и дело поводила плечом, то и дело оглядывалась на отца.
Перед царем и его дочерью стояли князья и придворные, весь цвет Картли.
Уже двести лет столица древнего Картлийского царства, прекрасный Тбилиси, была в руках арабов, и с тех пор столицей страны стал Уплесцихе, пещерный город на берегу Куры. В нем насчитывалось больше семисот просторных пещер, за тысячи лет существования города украшенных стройными колоннами и тонкой каменной резьбой, яркими росписями и богатыми драпировками, пещер, в которых помещались христианские храмы и дворцы знати, лавки и мастерские, жилища богатых торговцев и простолюдинов.
Неприступен пещерный город. Кто только не пытался завладеть им – арабы и персы, хазары и аланы, и все отступали перед твердыней, созданной самой природой, самим Творцом. Перед твердыней, которую защищал сам святой Георгий, небесный покровитель страны Картли.
В одной из просторных пещер, прекрасно отделанной и богато украшенной, живет царь Георгий со своей семьей, со своими придворными, со своей преданной стражей. Во главе его стражи – верный слуга царя князь Давид Чхония. Годами Давид не моложе царя, но крепок, как старый дуб, и силен, как горный лев. С детства Давид Чхония был царским другом и наперсником. Вместе с царем ходил он и на охоту, и на войну, вместе сидели они в частых застольях.
Накануне вечером меле, царь Картли Георгий, позвал к себе верного Давида.
– Ты знаешь, Давид, какая дума меня гнетет. Знаешь, что я хочу оставить свой трон в надежных руках. Знаешь, о чем хочу сказать завтра князьям и придворным. Но опасаюсь, что они не примут мое решение. Посоветуй, как мне быть.
– Я давно ждал этих твоих слов, меле. Я хочу, великий меле, чтобы ты пошел сейчас со мной. Вдвоем, только ты и я, как в прежние времена.
– Далеко ли? Ты знаешь, что я стал быстро уставать. Я старею, Давид…
– Не бойся, меле Георгий, это недалеко. Это здесь, в Уплесцихе, в нижней части города.
Как в прежние времена, вышли Георгий и Давид из царского дворца, пошли по узким, крутым улочкам горного города, прорубленным в скалах. Миновали храмы, миновали богатые дома знатных сановников, миновали жилища купцов и мастеровых.
В какой-то момент Давиду показалось, что за ними кто-то крадется, но когда он обернулся, то никого не увидел.
Он подумал, что ошибся, и пошел дальше.
По узкой каменной лестнице спустились они ниже, ближе к берегу Куры, и вошли в темную, сырую пещеру, в глубине которой едва теплился свет.
В дальнем конце этой пещеры на козьей шкуре сидел древний старец в жалких лохмотьях, с белыми как снег волосами и блеклыми, незрячими глазами.
При виде этого старца меле Георгий испытал легкое разочарование. Зачем верный Давид привел его в этот грот, к этому жалкому старику, доживающему последние дни на земле? Чем может этот немощный старец, для которого давно уже погас свет дня, помочь ему, великому меле Картлийского царства? Не зря ли он потратил время, такое дорогое в преддверии завтрашнего дня?
Но Георгий ничего не сказал вслух – он не хотел проявить неуважение ни к самому старцу, ни к верному своему слуге.
Меле Георгий хотел поздороваться с этим старцем, но тот прижал палец к губам, призывая его к молчанию.
Сам же он заговорил тихим, надтреснутым голосом:
– Я знаю, кто вы! Ты – Георгий, меле, царь Картли, а ты – Давид, его верный слуга…
– Как ты узнал нас, старый человек? – спросил Георгий. – Ведь твои глаза незрячи?
– Глаза мои давно уже незрячи, но я вижу сердцем. Сердцем и бессмертной душой. И я знаю, меле Георгий, что гнетет тебя. И знаю, чем можно тебе помочь.
Он на мгновение замолчал, и тишина заполнила пещеру, как молодое вино заполняет кожаный бурдюк. Георгий не решался нарушить эту тишину, он ждал, что скажет ему старец.
– Много лет я не покидал эту пещеру, – проговорил наконец старик. – Много лет берег сокровище, которое поручил мне мой прадед. Сейчас, наконец, настал долгожданный день, когда долг мой будет исполнен и я обрету свободу.
И снова меле Георгий почувствовал разочарование.
Какое сокровище может передать ему этот старец? Казна Картлийского царства полна, и немного золота не сделает царя богаче. Да и вряд ли такой немощный старик может охранять действительно великое сокровище…
Меле снова ничего не сказал старику, но тот так взглянул на Георгия, словно прочел его потаенные мысли.
И в то же мгновение чудо случилось в пещере.
Только что перед картлийским царем сидел немощный старец с белесыми незрячими глазами, старец с густой гривой седых, как снег, волос – и вдруг старец исчез, а на его месте появился огромный горный барс с белоснежной шкурой, огромный барс с зелеными, как смарагды, глазами. Барс потянулся, как домашняя кошка, и вытянул вперед могучую когтистую лапу.
Меле Георгий попятился в страхе, зажмурил глаза и снова открыл их…
Конечно, не было перед ним никакого барса, только немощный старец сидел на козьей шкуре.
«Показалось», – подумал Георгий.
Старец же повторил своим надтреснутым голосом:
– Сегодня я передам тебе сокровище, которое хранил долгие годы, и обрету свободу!
Едва затихло эхо этих слов, старец протянул вперед руку и коснулся стены пещеры. И тут же камень раскололся, как от удара молнии, и в нем образовалось темное углубление. Старец погрузил в него руки и бережно вынул нечто, завернутое в темный шелк. Он благоговейно развернул этот сверток.
На морщинистых руках старца лежал золотой венец.
Чистое золото ярко засверкало в его руках, а еще ярче засверкали самоцветные камни, которыми был украшен венец.
– Вот то сокровище, о котором я говорил тебе, меле Георгий! – торжественно проговорил старец. – Много веков назад этот венец древняя богиня-воительница передала смертным и вместе с ним вручила им часть своего могущества. Этот венец переходил из рук в руки, от одного властителя к другому. Этим венцом владел великий полководец, которого люди Востока называли Искандером Двурогим, а греки именовали Александром Великим. Именно благодаря могуществу этого венца Искандер сумел завоевать большую часть мира.
Но потом этот венец попал в руки жадного и суетного римлянина. И он осквернил дар богини своими нечистыми руками. Тогда богиня повелела моему далекому предку надежно спрятать венец и хранить его как зеницу ока, пока не настанет день, когда венцу суждено будет обрести нового хозяина… Точнее, хозяйку. Та, на кого завтра будет водружен этот священный венец, станет живым воплощением великой богини-воительницы Афины.
Ты был славным царем, Георгий, но та, кому ты передашь этот венец, затмит твою славу, она принесет стране Картли могущество, свободу и процветание… она вернет нашему народу нашу прекрасную древнюю столицу – Тбилиси…
Старец на мгновение прикрыл глаза и проговорил тихим, как утренний ветерок, голосом:
– Я же обрету, наконец, свободу и покой… я смогу присоединиться к своим предкам в стране блаженных…
Георгий с благоговением принял из рук старца древний венец.
Поклонившись ему, он вместе со своим спутником покинул пещеру и отправился в обратный путь.