– Джамаль меня зовут. Теперь знаешь. Пойдешь за меня?
– У тебя же есть жена, – Ксения кивнула на руку с массивным золотым кольцом.
– Правда, есть! – Водитель усмехнулся. – Ну, есть одна жена, будет две… какая разница?
– Нет, так я не согласна.
– Ну, не согласна – и ладно…
За таким увлекательным разговором они проехали большую часть города, свернули с оживленной магистрали и поехали вдоль железной дороги. Справа тянулись рельсы, слева – деревья в осеннем золоте и старые гаражи, огороженные старым бетонным забором, расписанным умельцами, кто как может. Были тут целые картины, были символы, просто нецензурные надписи. Красная «Мазда» мелькала впереди.
– Однако она в «Мышеловку» едет… – проговорил водитель. – Эта дорога только туда ведет, больше никуда.
– Куда? – удивленно переспросила Ксения. – Что еще за мухоловка?
– «Мышеловка». Больница так называется. Психическая. Не знаешь, нет?
– Нет, откуда мне знать…
– Правда, откуда, – Джамаль усмехнулся. – Раньше просто больница была, психическая, имени доктора Мышкина, поэтому «Мышеловка», а теперь – частная клиника, для богатых. От алкоголизма лечат, от наркотиков, от депрессии…
«Точно он говорит, – подумала Ксения, – эта Александра как раз в клинику собиралась».
– Все-то ты знаешь! Откуда? – полюбопытствовала она.
– Таксисты все знают! Куда я только людей не возил! Сюда тоже возил…
Джамаль замолчал, видимо, с этой больницей были связаны какие-то воспоминания.
Вдруг красная «Мазда» затормозила.
– Что там? – Ксения вытянула шею, чтобы разглядеть причину задержки.
– Переезд там, закрытый, скоро поезд пройдет! Или не скоро… бывает, двадцать минут здесь ждем, бывает – полчаса… если товарный состав – все сорок минут. Но если хочешь, я тебя в «Мышеловку» могу быстрее привезти. Здесь другой переезд есть, без шлагбаума.
– А эта дорога точно в эту самую «Мышеловку» ведет?
– Точно, точно! Больше некуда! Не волнуйся, не разминешься с этой «Маздой», даже раньше ее приедешь!
– Ну, давай через другой переезд!
– Ладно, только держись…
Джамаль немного проехал задним ходом, потом свернул с дороги и въехал в узкий проход между двумя проржавевшими гаражами. Протиснувшись между ними, едва не сбив зеркало, он выехал на другую дорогу, скорее даже не дорогу, а разбитую колею или грунтовку, всю в ямах и колдобинах.
Разбрызгивая грязь и подпрыгивая на ухабах, машина Джамаля проехала метров пятьсот, затем водитель снова свернул в проход между гаражами. Впереди опять была железная дорога, и колея, по которой они ехали, вела прямо к ней. Переезда в общепринятом понимании здесь не было.
– Держись! – крикнул Джамаль, выжал газ и помчался прямо к рельсам, набирая скорость.
В это время справа раздался гудок, и из-за поворота дороги показался зеленый локомотив.
– Ой! – вскрикнула Ксения, в ужасе вжавшись в сиденье.
Машина Джамаля подкатила к рельсам и буквально взлетела.
Локомотив был уже совсем близко. Он приближался неотвратимо, как сама судьба.
Ксения зажмурилась. Она решила, что настал конец ее короткой жизни. Говорят, что в такие мгновения перед глазами человека пролетает вся его жизнь. У Ксении было не так. Перед ее глазами отчего-то возникла страница рекламной газеты, раздел «Разное».
Машину встряхнуло, она приземлилась на все четыре колеса и покатила дальше.
– Мы живы? – испуганно проговорила Ксения и открыла глаза.
– Конечно, живы! – Джамаль радостно улыбался.
Они ехали от железной дороги, позади них, грохоча, тянулся бесконечный товарный состав.
– Ну что – может, пойдешь за меня? – осведомился Джамаль.
– Я подумаю…
– Ладно, думай, только быстрее – вон уже твоя «Мышеловка»!
Впереди действительно показалось длинное трехэтажное здание из светлого кирпича, окруженное металлической оградой, по верху которой была пущена спираль колючей проволоки.
Имелись, конечно, и ворота, но возле них стояла прозрачная будка, в которой скучал охранник.
– Да, просто так сюда не попадешь! – вздохнула Ксения.
– Просто так, конечно, не попадешь, – согласился водитель. – А что, очень надо?
– Очень!
– Ну, можно, конечно, разогнаться и снести ворота… – задумчиво проговорил Джамаль.
– Так лучше не надо! – поспешно возразила Ксения. Она вспомнила, как он перелетел через железную дорогу, и поняла, что Джамаль не шутит. – Мне бы лучше по-тихому…
– Можно и по-тихому. Здесь есть одна калиточка для своего персонала, и там никакой охраны…
Он свернул с дороги, поехал вдоль забора и вскоре остановился возле разросшихся кустов. За ними действительно была неприметная калитка с кодовым замком.
– Код двадцать четыре – тридцать восемь, – уверенно сообщил Джамаль.
– Слушай, ты откуда все это знаешь? – удивленно спросила Ксения. – Работал ты здесь, что ли?
– Зачем работал? Я же водитель, а не санитар! Я женщину одну отсюда возил.
– Какую женщину?
– Молодую, вроде тебя.
– А что она здесь делала?
– Лечилась, конечно. Что здесь еще можно делать? Муж ее сюда поместил, чтобы от наркотиков вылечилась. А только она лечиться совсем не хотела, сбегала отсюда, чтобы уколоться. Я ее увозил, а потом обратно привозил. Вот она через эту самую калитку и туда, и обратно… от нее я все и узнал. Значит, она вечером отсюда выйдет, я везу ее к дилеру, адрес знаю. Пока она у него, я жду, потом выходит она – бодрая такая, глаза блестят, едем, говорит, обратно. Пока едем, ее и забирает, начинает она болтать. Прямо не остановить. И про код на калитке, и про санитара Серегу, который за деньги ее выведет и обратно примет в лучшем виде. А как приезжаем – она уже никакая валяется на заднем сиденье. Ну, я по ее телефону Сереге-санитару звоню, до калитки ее доставляю, а потом уж он сам ее в палату несет. Так и делали.
– А потом что было?
– А потом ее выписали, мужу надоело деньги большие платить, потому как все зря. Ну, Серега уволился по-тихому, а код они и не поменяли. Так что не сомневайся.
Ксения расплатилась с Джамалем, дала ему щедрые чаевые и подошла к калитке.
Код, который сообщил ей водитель, подошел, и калитка открылась.
За этой калиткой находился довольно-таки неухоженный и абсолютно пустой двор.
Ксения огляделась по сторонам, сделала на всякий случай независимое лицо и решительно пошла вперед. Пересекла двор, не встретив ни одной живой души, кроме худой полосатой кошки, умывавшейся прямо посреди дорожки. Вежливо обойдя кошку, она приблизилась к довольно большому зданию, обошла его с торца и оказалась перед входом.
Тут наличествовали облицованная плиткой площадка, где стояло несколько машин, клумба, где отживали свое какие-то осенние цветы, и пара-тройка голубых елок. Сквозь стеклянные двери подъезда маячил в холле охранник.
Ксения поняла, что ей не сюда, и обошла здание с другой стороны.
Она шла вдоль стены, пока не увидела дверь, возле которой, под табличкой «Курение запрещено», курила блондинистая девица в розовом тренировочном костюме и в кедах со стразами.
Рассудив, что это наверняка не сотрудница, а пациентка клиники, Ксения сделала строгое лицо и проговорила:
– Ты что, читать не умеешь? Неграмотная? Написано же – курение запрещено!
Девица в ответ окрысилась и фыркнула:
– А тебе что, больше всех надо? Ты вообще откуда такая умная? Я тебя что-то раньше не видела!
– Я из рекламного отдела! – ответила Ксения, входя в открытую девицей дверь.
– Из какого? – удивленно протянула девица, но Ксения уже поднялась на второй этаж и шла по коридору.
По сторонам этого коридора были двери с номерами палат, затем процедурный кабинет и сестринская. В коридоре не было ни больных, ни медиков, но Ксения понимала, что долго так везти не может. Обязательно кто-нибудь поинтересуется, кто она такая и что здесь делает.
Она сразу же сняла пальто и спрятала его в пакет, но все равно выглядела весьма подозрительно.
Толкнулась было в парочку дверей без номера и надписи, но они все были заперты.
Ну да, это же все-таки психиатрическая клиника, они тут обычную кладовку на три замка запрут, чтобы психи моющих средств не напились.
В конце коридора был холл, в котором стояло несколько горшков с комнатными растениями и телевизор, по которому показывали бесконечное ток-шоу. Ведущая в костюме с очень короткой юбкой размахивала руками, как дирижер симфонического оркестра, давая слово то одному оппоненту, то другому, а третьего, который наскакивал на нее, просто отметала и даже толкала локтем.
Перед телевизором сидел мужчина лет пятидесяти в полосатом свитере. Он с отвращением смотрел на экран и повторял на одной ноте, обращаясь к ведущей:
– Смотри на меня! Ты что на меня не смотришь? Я сказал, смотри прямо в глаза! У, стерва…
Еще одна пациентка, аккуратно причесанная женщина за шестьдесят в кокетливом голубом пеньюаре, разгадывала кроссворд за журнальным столиком.
Заметив Ксению, она проговорила:
– Не подскажете – водоплавающая птица из отряда пастушковых? Шесть букв, так что утка не подходит.
– Лысуха, – ответила Ксения, улыбаясь.
– Ой, правда подошло! Какая вы умная! – старушка захлопала в ладоши.
Краем глаза Ксения заметила, что с другого конца коридора приближаются двое в белых халатах, и подсела к общительной старушке на диван.
– А что это он с телевизором разговаривает? – Ксения кивнула на мужчину в полосатом свитере.
– А вы, наверное, первый раз пришли, раз про него не знаете? Он же псих! Он думает, что это его жена в телевизоре. Думает, она перекрасилась и внешность сменила, чтобы он ее не узнал. Как увидит на экране какую-нибудь женщину – так думает, что это его жена. Говорю же вам, законченный псих!
– А почему он так зол на жену?
– А что – вы ничего не знаете? Нет, вы точно у нас впервые! Жена с ним развелась, наняла хорошего адвоката и все деньги у него отсудила. Так он на нее прямо в зале суда набросился, еле отбили! Глаз подбил, волосы выдрал – ужас! Прямо оттуда в клинику и привезли. Я же говорю – законченный псих!