Многие сочувствовали русской революции. Отец писал, что жизнь стала очень трудной, все забирают на фронт — и хлеб, и скот.
Два года я проторчал в окопах. Потом вернулся домой. Вернулся и пошел работать к своему прежнему мастеру-кузнецу.
«Ну как, Макс, навоевался? — спрашивает. — Небось чувствуешь себя героем, патриотом?»
«По горло сыт», — отвечаю… Чудной был старик, хороший человек. Кроме ремесла я многому у него научился. — Макс загадочно усмехнулся.
— А как вы моряком стали? — спросила Анна.
— Уехал в Гамбург и устроился механиком на торговое судно. Мечта моя исполнилась. Но у меня была и вторая мечта — разбогатеть. — Макс лукаво посмотрел на Анну. — Я стал приторговывать и заделался коммерсантом. Сейчас сотрудничаю с немецкой фирмой по продаже мотоциклов, «Цундап».
Анне было по сердцу, что оба они трудовые люди, он так же, как и она, боролся с суровостью жизни.
Макс все чаще и чаще заходил на чашку чаю. Анна чувствовала, что нравится ему. Они становились добрыми друзьями. Встречи, длительные беседы стали потребностью с той и другой стороны. Анна с тоской думала о том дне, когда он закончит свои дела в Шанхае и уедет в свой фатерлянд, а она снова останется совершенно одна.
Шанхай бурлил беспрестанными забастовками, битвами, Анну это не волновало — у китайцев свои дела, сам черт не разберется, кто против кого воюет. Эмигранты жили своей обособленной жизнью. Макс объяснял:
— Китай — «золотое дно», из-за которого дерутся такие страны, как Япония, Америка, Англия. Каждая из этих стран борется за свое влияние. Все это может в конце концов привести к новой мировой войне.
— А кто такие коммунисты и чего они хотят? — спросила однажды Анна. Ее давно уже мучил этот вопрос.
Макс посмотрел на нее с нескрываемым интересом.
— Коммунисты — это люди, которые хотят счастья для всех.
— Да? — недоверчиво удивилась Анна. — Как это понимать?
Макс пояснил:
— Я, например, коммерсант и борюсь только за свое счастье и благополучие. Ваш папаша, купец, тоже боролся за свое личное счастье, приумножая свои капиталы, а эти чудаки коммунисты хотят, чтобы все на земле были равны и счастливы.
— Разве такое возможно? — усмехнулась Анна.
— Они считают, что возможно, у них есть свое учение — марксизм.
— Если коммунисты такие добрые, зачем же они расстреливают людей?
— Кто сказал, что расстреливают?
— Эмигранты рассказывают. В России, мол, сейчас террор, расстреливают невинных людей.
— Эмигранты… Они же ничего не знают.
— А вы, Макс, знаете?
— Откуда же, — усмехнулся он. — Я — честный коммерсант и с коммунистами не якшаюсь.
— А мне почему-то кажется, что они вам по душе, а, Макс?
Макс хохотал и обращал все в шутку.
Однажды сказал:
— Хватит серьезных разговоров! Что вы собираетесь делать сегодня вечером?
— А что вы предложите? — Анна немножко кокетничала, снова почувствовав себя молодой женщиной.
— Сегодня пойдем в кино.
Макс взял билеты на лучшие места, купил ей коробку шоколаду, словом, «ухаживал».
После кино зашли к Анне на чай.
В этот вечер между ними возникли какие-то особо интимные отношения.
— Знаете, Анни, — говорил Макс, — мне показалось, вот, наверно, думает: скуки ради ищет этот немец какое-нибудь приключение. Покраснели? Значит, думали так? Нет?
Анна отрицательно качала головой и беспричинно смеялась.
— Правда? — допытывался он. — Ну, если — нет, то я очень рад. Потому что совсем это не то… Просто мне с вами… Вы… — он запнулся, — мне с вами очень хорошо.
Смущенно посмеиваясь, она ответила:
— Вот теперь, Макс, когда мы стали друзьями, я готова поменяться с вами комнатами, раз уж вам этого так хочется…
— Да? — обрадовался он. — Ловлю вас на слове.
На другой день Макс отнес ее вещи на второй этаж, а свои — на третий. Анна стала обладательницей чудесной комнаты с ванной, а Макс снял у мадам Буклай весь чердак.
В один из воскресных дней он пригласил ее в ресторан.
— Я хочу познакомить вас со своим другом.
— Что это вы придумали, зачем? — застеснялась она.
— У вас очень усталый вид, — сказал он серьезно.
— Спасибо…
— Значит, вам нравится идея встряхнуться? — обрадовался Макс.
Анна действительно чувствовала себя усталой — госпиталь высасывал все силы, особенно трудно приходилось в ночные дежурства. Донимала жара, влажная, душная. Свежекрахмальное платье сразу превращалось в мокрую тряпку. Больные стонали, беспрестанно просили пить, требовали специального внимания.
После его ухода заглянула в зеркало. Оттуда навстречу ей посмотрело отражение — осунувшееся лицо, синева под глазами и уже тонко наметившаяся вертикальная морщинка на лбу.
Стоя среди комнаты, задумалась: что надеть? Давно уж ничего себе не покупала. Перебрала в шкафу свой скромный гардероб. Остановилась на простом черном шелковом платье. Пожалуй, наиболее приличное из всех имеющихся, но какое старомодное! Разве можно пойти в ресторан с мужчиной в таком платье? Анна чуть не плакала от огорченья. И вдруг вспомнила… Она совсем забыла про шаль, про черную кашемировую шаль в алых розах. Кинулась к чемодану. Вынула шаль, бережно развернула ее, набросила на плечи. «Именно то, что надо!» — обрадованно подумала она, любуясь на себя в зеркало. Шаль была подарена ей Поповыми к свадьбе, когда Анна должна была венчаться с Мишкой Афанасьевым. Каким-то чудом сохранилась!.. У нее где-то есть шелковые чулки и пара вполне приличных туфель.
Макс ничего не сказал по поводу шали, но по его одобрительному взгляду Анна поняла, что одета вполне прилично.
Робко ступила в сверкающий огнями зал ресторана.
Гремел джаз-банд, и нарядные пары кружились в вихре танца. Макс подвел ее к столу, за которым сидел мужчина. При виде Анны он тут же встал.
— Рихард, — представил своего друга Макс.
Рихард понравился Анне — он был очень представителен со своими прямыми плечами, высокой фигурой и мужественным лицом. Его серо-голубые глаза улыбались и, казалось, видели все сразу.
— О, вот это экзотика! Русская шаль… — воскликнул он.
Анна смутилась, не зная, как расценить его восклицание. Робко спросила:
— Она вам нравится?
— Конечно! Очень красивая и очень вам к лицу.
Он пригласил ее на танец.
Анна сразу определила, что Рихард не простой человек. Подметила так же, что хоть Макс и обращался с ним запросто, по-товарищески, но с оттенком особого уважения. И еще она подметила, что оба они мало походили на коммерсантов. Рихард был очень оживлен и весел. Макс сказал, что он в прошлом моряк, а сейчас, мол, занялся коммерцией. Анна танцевала то с Рихардом, то с Максом. Давно она не испытывала такого удовольствия.
Они наперебой ухаживали за ней.
— Вы должны заказать любимое блюдо, — обратился к ней за столом Рихард. — В китайском ресторане так принято.
— Спасибо, здесь всего достаточно, — скромно ответила Анна.
— А знаете ли вы, как называется самое изысканное китайское блюдо? — Рихард посмотрел на всех смеющимися глазами. — «Битва тигра с драконом», готовится из мяса кошки и змеи.
— Ты ел? — поинтересовался Макс.
— А как же! Быть в Китае и не попробовать коронного блюда?
— Ты смелый парень!
— Хотите попробовать? — не унимался Рихард.
— В другой раз, — засмеялась Анна. А Макс добавил:
— Чересчур экзотично…
По дороге домой Макс сказал Анне, что она очень понравилась его другу.
— А он тебе понравился?
— Очень славный. Только Рихард хоть и кажется рубахой-парнем, однако все это напускное.
— Почему ты так думаешь? — озадаченно спросил Макс.
— Не знаю… Но мне так показалось. Он тоже коммерсант?
— Угу. Глава фирмы.
— Тогда все ясно: хотел казаться попроще.
По обыкновению они зашли к ней. И тут за чашкой чаю Макс взял ее за руку и тихо заговорил:
— Анни, помните, я сказал вам, что мне с вами очень хорошо?
— Помню… — дружески улыбнулась она.
— Так вот… Я хотел бы, чтобы мы всегда были вместе.
От неожиданности она не находила слов. Потом спросила с таким достоинством, какое могла придать себе, чувствуя, однако, что щеки ее горят:
— Как это понимать — «вместе»?
— Я предлагаю вам стать моей женой, — торжественно проговорил Макс.
Наверное, он что-то уловил в ее взгляде — сомнение, внезапно мелькнувшую тень? Потому что спросил с горечью в голосе:
— Вы сомневаетесь во мне, Анни? Ведь вам тоже со мной хорошо, правда?
— Правда, Макс, — честно призналась она.
— Спасибо. — Он поцеловал ей руку. — Я не требую немедленного ответа. Обдумайте мое предложение…
Он встал, смущенный не меньше, чем она.
И когда дверь за ним закрылась, Анна еще долго сидела в оцепенении, а потом, не отдавая себе отчета в том, что с ней, стала плакать. Слезы катились из глаз, к она даже не пыталась их унять, потому что от них становилось легче. Казалось, слезы уносят ее страх, ее горе, неприятности, смывают прошлое.
Совершенно разбитая усталостью, но счастливая, легла она наконец в постель. Но сон не приходил, лежала с открытыми глазами, вспоминала все подробности этого чудесного вечера и думала, думала о Максе…
…Они стали жить вместе. Анна привела в порядок их маленькое хозяйство. Было огромным счастьем заботиться о Максе, доставлять ему всякие маленькие радости. Какой нелепой казалась ей теперь жизнь с Валениусом, ради которой она пожертвовала всей своей молодостью.
Однажды встретилась на улице с Кучимовыми. Увидя ее, они очень обрадовались, кинулись целоваться по русскому обычаю.
— Вы выглядите счастливой, — заметила жена Кучимова.
— Я вышла замуж! — ликующим голосом сказала Анна.
Супруги сердечно поздравили ее, пригласили в гости. Разговорились. Анна узнала, что генерал Черновский прошлой осенью погиб на КВЖД. Он командовал белогвардейскими частями.
«Туда ему и дорога», — с неприязнью подумала Анна, вспоминая неприятного чванливого генерала. Но как гром среди ясного неба прозвучала для нее новость — умерла Полянская… Хотела уехать в СССР. Уже оформила документы, но в день отъезда была сбита какой-то машиной. Жужубов подался к генералу Семенову.