– Мне хорошо, а вот ему плохо. – Она показала подбородком на куклу. – Можно я пойду наверх?
– Графу это не понравится. Когда они появятся, подними своего друга, и он тоже все увидит.
– Но впереди много людей.
Минелли улыбнулся.
– Я приду и подниму вас обоих. Оставайся здесь и будь умницей. – И он вошел с подносом в палаццо.
Вскоре по толпе пронеслось:
– Едет, едет…
Да, подумал граф, этот человек едет навстречу своей судьбе. Никакой ненависти он к нему не испытывал. Правда, и жалости тоже. Зная, что сейчас должно произойти, он представил жизненный путь Нерви. Вот босой мальчик среди серых олив, сгоняющий птиц с початков молодой кукурузы, вот он же участник церковного хора, вот молодой человек корпит над книгами в бедной комнатенке, а вот уже знаменитый поэт-гуманист, не до конца осознающий свою власть над людьми. При этом Бориа не испытывал ничего, никаких эмоций. Цель оправдывает средства. Он перевел взгляд на открытое окно на втором этаже, под которым бородатые Тритоны держали в своих мускулистых руках массивный каменный щит с гербом его рода.
Бориа вздохнул. «Да простит меня Господь. Я ведь это делаю на благо страны».
– Пора, – произнес Учелло, – он уже здесь.
Лонго занял исходную позицию у Мерсера.
– Когда все сделаешь, брось винтовку рядом с ним и уходи.
Учелло усмехнулся:
– Не беспокойся, принимать поздравления не останусь.
Лонго следил, как поднимается дуло, как поудобнее устраивается Учелло. Наконец появились две церемониальные гондолы, с четырьмя гребцами на каждой, в темно-бордовых с золотом бархатных костюмах. Раздались аплодисменты.
– Мне бы сейчас в руки не винтовку, а карандаш, – вздохнул Учелло. – Отличный получился бы рисунок.
Лонго недовольно поморщился. Казалось, время в этой комнате остановилось. Гондола медленно проплывала мимо. Он видел, как гребцы опустили весла. На корме находились трое. Двое сидели, их лиц ему разглядеть не удалось, а третий стоял чуть поодаль. Высокий, статный, вскинул руку в приветствии, откинув назад голову с волосами, похожими на львиную гриву. Публика громко заскандировала:
– Нерви! Нерви! Вива Нерви! Вива…
Учелло выстрелил. Высокий человек в гондоле неожиданно повернулся, будто его из толпы вдруг окликнул знакомый голос. Прижал руку к груди. Эхо выстрела разнеслось над каналом. Мадео Нерви упал, и сотни собравшихся в ужасе ахнули. Шум прекратился.
Лонго повернулся, перепрыгнул через Мерсера и побежал к двери. Сзади было слышно, как Учелло бросил винтовку на пол.
– Прощай…
Он скрылся через потайную дверь, а Лонго повернул ключ в замке и оглянулся. Винтовка лежала на ковре рядом с Мерсером. Одна его рука будто тянулась к ней. Лонго выхватил пистолет, направив его в голову Мерсера. Оружие он держал в правой руке, а левой быстро перекрестился, зная, что через три секунды это безжизненное лицо превратится в кровавое месиво. Он уже начал нажимать на курок, как вдруг услышал сзади голос девочки:
– Синьор.
Лонго развернулся.
Дверь была открыта, в проходе стояла Нинетта, прижимая к груди куклу.
– Нинетта… уходи отсюда, – прохрипел он.
– Но я пришла посмотреть, синьор. Отсюда так хорошо видно. – Она двинулась вперед, улыбаясь.
Лонго быстро загородил ей путь. Положил руку на плечо.
– Немедленно уходи отсюда, Нинетта.
Он растерялся. Пока девочка в комнате, ни о какой стрельбе не может быть и речи. Весь план рушился.
– Но я хочу посмотреть. – Нинетта попыталась пройти дальше и вздрогнула, увидев лежащего на полу Мерсера. Она посмотрела на Лонго.
– Это синьор Мерсер. Он заболел?
Лонго затрясло. Он с трудом держал себя в руках.
– Да-да, это синьор Мерсер. Он заболел, но с ним все будет в порядке. Теперь иди. – Он грубо толкнул ее к двери. Сейчас была дорога́ каждая секунда. Бориа отвел ему на все пять минут.
– Но почему…
– Уходи!
Лонго повел Нинетту к двери. Ему хотелось ударить ее, даже задушить.
– Он упал в обморок? – допытывалась она.
– Да. – Лонго с силой вытолкнул ее за дверь.
– Что тут происходит, синьор?
Перед ним стоял запыхавшийся Минелли.
– Я услышал выстрел и побежал искать ее… – Он хотел сказать что-то еще, но, увидев в руке Лонго пистолет, осекся.
Лейтенант понял, что все пропало.
– Это англичанин, – устало произнес он. – Я тоже услышал выстрел и прибежал сюда.
Минелли ринулся к Мерсеру.
– Это сделал он?
– Да. Но я не дал ему скрыться. Пришлось ударить, иначе бы он пристрелил меня.
– Боже милостивый! – Минелли перевел взгляд с Мерсера на окно и покачал головой. – Если толпа до него доберется, то растерзает на куски.
На лестнице раздались голоса. В комнату вошел граф и несколько его гостей. Он постоял немного, затем поднял руку, предупреждая гостей, чтобы не входили, и спросил у Лонго:
– Он мертвый?
– Нет. Пытался сбежать, но я вырубил его.
Мускулы на лице графа напряглись.
– Кто он?
– Синьор Мерсер, англичанин.
Граф обратился к Минелли:
– Отведите всех вниз, и пусть они находятся там до приезда полиции. А вы, Лонго, оставайтесь здесь. – Он повернулся к оставшимся за дверью гостям: – Прошу вас, следуйте за Минелли. Он постарается, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
Когда они остались одни, он подошел к лежащему Мерсеру – тот уже начал шевелиться – и постоял, рассматривая его.
– Закройте окно.
Лонго захлопнул фрамугу.
– Почему вы его не застрелили?
– Да эта чертова девчонка помешала. Я отпер дверь заранее, боялся, что меня застанут рядом с ним в запертой комнате.
– Не надо было бояться, – резко произнес граф.
– Но еще не поздно все исправить. – Лонго поднял пистолет.
Граф махнул рукой и двинулся к столу.
– Вы собираетесь убивать Мерсера после того, как люди видели его лежащим здесь на полу без сознания? Безумие. Нет, Лонго, придется полиции исправлять то, что вы так бездарно испортили. Они проведут расследование, это продлится чуть дольше, но результат будет тот же. Он пойман с поличным. А мы будем отрицать, что бы он ни говорил. И нам поверят больше, чем ему. – Он снял трубку, назвал номер, затем, прикрыв микрофон, сказал: – У нас есть немного времени до их прихода. Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали меня.
Лонго опустился на стул и закурил. Граф своего гнева не показывал, но знал, этот промах ему будут помнить очень долго. И все же лейтенант чувствовал облегчение, глядя на поверженного Мерсера. Скоро его заберет полиция, и лгать им будет гораздо легче. Неожиданно мелькнула мысль: если бы он не потратил время на то, чтобы перекреститься, Мерсер был бы сейчас мертв.
Глава 15
Мерсер попросил пить, и кто-то принес ему бренди с водой. Он лежал на спине с закрытыми глазами, голова покоилась на мягком подлокотнике дивана. Сделав глоток, медленно открыл глаза. Изображение не сразу сделалось четким.
Зазвонил телефон на столе. Спадони снял трубку. Он был сегодня особенно нарядным. Белый костюм, широкий синий галстук. Волосы напомажены бриолином. Мерсер с трудом повернул голову. У камина стоял граф Бориа, рассматривая перстень на пальце. Позади него у изящного комода переминался с ноги на ногу лейтенант Лонго. Его ботинки скрипели. Граф недовольно покашлял, и скрип прекратился. Мерсер допил содержимое бокала. Бренди подействовал, ему стало лучше. Минелли забрал у него бокал.
Спадони положил трубку и откинулся на спинку кресла. Все присутствующие вопросительно смотрели на него. Комиссар положил пальцы на стол с таким видом, будто это клавиатура рояля и он собирался играть, а затем неожиданно встал и обошел стол.
– У него поражены обе половины легкого. Врачи полагают, что ему осталось несколько часов. – Спадони шагнул к окну и посмотрел на толпу людей вдоль канала. – Когда он умрет, могут начаться беспорядки.
– Кто умрет? – хрипло спросил Мерсер.
Спадони молча вернулся в кресло у стола.
– Этого человека надо отсюда убрать, – подал голос граф. – Толпа может ворваться в палаццо.
Спадони пожал плечами.
– Пока его никуда вести нельзя. Мы не имеем права отдавать преступника на растерзание горожанам. Сейчас полицейские освобождают канал от судов. Мы заберем его, как только они закончат.
Мерсер встал.
– Если речь идет обо мне, я имею право знать, в чем провинился.
– Садитесь.
Мерсер продолжал стоять.
– Отвечайте, кто может умереть?
– Будто ты не знаешь кто! – выкрикнул Лонго. – Грязная свинья.
– Лонго! – возмутился граф и посмотрел на Мерсера.
– Пожалуйста, перестаньте прикидываться, словно вам неизвестно, что случилось. Разве это не вы стреляли в Мадео Нерви?
Нерви… Вот оно что.
Присутствующие наблюдали за Мерсером, как за опасным хищником, и он понял, что попал в ловушку, из которой не выбраться. И уже нельзя снова опуститься в кресло и впасть в беспамятство. Не поможет.
Спадони поднял голову.
– Пока мы ждем, можно прояснить ситуацию. Луиджи, начинайте.
Сидящий у двери Луиджи положил на колени блокнот.
– Синьор Лонго, вы появились здесь первым?
– Да.
– Ваши полные имя и фамилия?
– Марчелло Лонго. Лейтенант, служу на корвете «Медея». Он стоит на якоре в Догане.
– Как вы оказались в палаццо?
– Когда мой корабль приходит в Венецию, я снимаю комнату в цокольном этаже.
– Что здесь произошло?
– Граф Бориа пригласил меня посмотреть торжественный выезд Мадео Нерви. Я не знаком ни с кем из гостей и чувствовал себя среди них неловко. Поэтому решил подняться на второй этаж, отсюда все хорошо видно. Я сидел у окна на лестничной площадке. Когда гондола с Нерви оказалась напротив палаццо, услышал выстрел и увидел, как он упал. Нетрудно было догадаться, что стреляли из этой комнаты. Я вбежал сюда в тот момент, когда этот человек, – он кивнул на Мерсера, – отходил от окна с винтовкой в руках. Он увидел меня и поднял винтовку. Времени достать пистолет у меня не было, и я его ударил. Он упал и потерял сознание, ударившись головой о стул. Но я все же достал пистолет на всякий случай.