Однако жить в Венеции означает преуменьшить свое настоящее. Освободить место для прошлого, позволить ему занять бόльшую часть сцены, а также уступить место будущему, согласиться на роль передатчиков, съемщиком жилья, очередных жильцов, даже если вы там родились и выросли.
Время, которое мы проживаем в Венеции, напоминает банковский кредит. Оно в большом долгу перед будущим и должно выплачивать ему проценты. Значительная часть венецианского настоящего уходит на заботу о прошлом, на его восстановление, а также о будущем, которому это прошлое нужно передать нетронутым настолько, насколько это возможно. Не знаю, сколько людей согласились бы жить на таких условиях.
Что предлагает Венеция взамен? Ни с чем не сравнимое качество жизни и много-много красоты. Вернее, жеманной версии красоты. Венеция приторна и без лавок с побрякушками и сувенирным хламом; не столько сама по себе, сколько из-за риторики, которую вызывает у приезжих: «Какое чудо! Какое очарование! Какое великолепие!». Это мировая столица китча.
Я только что рассказал тебе об исторических и экономических причинах строительства порта Маргера. Я не сказал всей правды. Промышленная зона создана по более веской причине. До того как был построен нефтехимический комбинат, солнце заходило на чистом горизонте, рядом с Монселиче и Эуганскими холмами. В течение почти столетия оно садится среди труб, клубов дыма, подъемных кранов и силуэта черной радуги – большого полукруга этиленовых трубопроводов. Наступает полдень, затем вечер. Солнце садится, становится оранжевого цвета, постепенно краснеет и плавится, растекаясь по небу липким розовато-лиловый сиропом. Нефтеперегонные заводы химически нейтрализуют его. Дымовые трубы протыкают раздувшийся шар. Мохнатая грядка заводов прорастает на просторах романтики. Маргера была построена в качестве противоядия от китча венецианского заката.
Иногда ясные дни противостоят грубой безвкусице панорамы. Утренней порой Венеция бывает похожа на альпийскую деревню. Ночная гроза омыла воздух, бора смела пыль, витающую в атмосфере, колокольни и купола высятся у подножия Доломитовых Альп. С берега лагуны на Лидо можно различить горные контуры и вершины: Чимон делла Пала, Пала ди Сан-Мартино и Фрадуста над колокольней Сан-Марко, Крода Гранда над Базиликой, гору Аньер над Санта-Мария-Формоза.
Ты испытываешь аллергию на любой китч. У тебя мурашки бегут по коже, когда ты видишь, как кто-то покупает карнавальную маску с каймой из золоченого кружева, или выглядывает из вапоретто, чтобы сфотографировать палаццо Барбариго, покрытый фальшмозаикой конца XIX века. На душе выпадает эритема, крапивница, сыпь. Так и хочется провалиться, отмежеваться от человечества, найти какое-нибудь укромное местечко за пределами мира. Ты возвращаешься поздно вечером, после полуночи, и видишь, как что-то прошмыгнуло по мостовой. Это крысы уносятся прочь, заслышав твои шаги. Они юркают в нижний проем подъездной двери или с перепугу ныряют в воду. Некоторым удается протиснуться в люк уличного водостока и исчезнуть под домами. Это может стать решением проблемы. Разве древние христиане не прятались в катакомбах? Но венецианцы не могут перебраться под землю. В городе нет подвалов, подземелий, туннелей под улицами. Есть несколько склепов, неглубоких и наполовину затопленных водой. Нет подземных убежищ. Венеция построена на грязи, сваях и дощатых настилах; настоящего фундамента нет, она опирается на поверхность. У нее нет бессознательного, она вся снаружи, вся вовне, вся кожа. Ей негде спрятаться, чтобы сохранить более подлинную сущность, чем та, которая выходит на поверхность. Вcе внутреннее содержание на виду; реальность – это лицо, фасад, эпидермис.
Кто является действующим чемпионом мира по борьбе с венецианским китчем? Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер. Что до меня, так он понял все. Он сражался с риторикой красоты, используя оружие возвышенного.
Возвышенное – это не красота. Это видение чего-то грандиозного, что завораживает и пугает. Это не изящество и очарование, а притягательность и ужас – вот что такое возвышенное. Всю жизнь Тёрнер писал грозовые тучи, давящие на пейзаж, альпийские ущелья и снежные бури, разрушительную мощь сходящей лавины, морские тайфуны, штормовые волны с недосягаемым берегом на горизонте, кораблекрушения. Карфаген, ослепленный солнцем в контровом свете. Град и пламя, обрушившиеся на Египет фараона. Грохочущую вспышку Везувия. Лондон, пожираемый пламенем до небес. Трафальгарскую битву. Смерть, запрокинувшуюся на бледном коне. Сумерки в вечер всемирного потопа. Все очарование, весь ужас возвышенного.
Останавливаясь здесь, он запечатлевал Венецию на многочисленных акварелях и картинах маслом. Среди них есть и такие, на которых город едва угадывается.
Большое белое сияние застилает холст. За толщей света, закрашенная мазками кисти, вырисовывается Санта-Мария делла Салюте. Ее купол сведен до намека, блеклый рисунок в размытых очертаниях Большого канала. Это не сонный туман. Это рассеивается Венеция. Она удаляется с поверхности картины, снова впитывается ее кожей.
Так же как он смотрел в глаза цунами, небесным катастрофам, земным бедствиям, в Венеции Тёрнер увидел бездну будущего. Город падет, но его дворцы не рухнут вертикально сверху вниз – их засосет горизонт в точке убыли бесконечности. Эта бездна низвергается не в пространстве, а во времени. Венеция возвышенна, она завораживает и пугает, потому что ей суждено расcеяться.
Книги
Даже краткая библиография по Венеции заняла бы десятки страниц. Я перечислю несколько книг, имеющих отношение к каждой главе этой непродолжительной телесно-чувственной прогулки. Они лучше меня объяснят тебе все то, о чем я не сумел написать. Приведу и названия книг, упомянутых мимоходом.
Книга Франко Манкузо «Венеция – это город»[121] незаменима для ознакомления с критериями и методами, использованными при создании венецианской архитектуры, и в целом с ее градостроительным развитием (Corte del Fontego Editore, 2009; существует ее прекрасное французское издание с сотнями иллюстраций: Éditions de la revue Conférence, 2015).
Еще одна обязательная книга – «Стихии Венеции» Джулии Фоскари[122] (Lars Müller Publishers, 2014); настоящее пиршество иллюстраций, схем, архитектурных проспектов, сводных таблиц и графиков, позволяющих овладеть градостроительной грамматикой города.
Рыбообразная форма города видна не только на картах. После исторического фотоснимка в масштабе 1:1500 «Венеция: Форма Города»[123] (Comune di Venezia e Marsilio, 1985), вышел сборник аэрофотоснимков «Венеция: вид сверху»[124] Армандо Даль Фаббро, Марии Джулии Монтессори и Риккарды Кантарелли (Jaca Book, 2014).
Абсолютно лучшим путеводителем по Венеции является классический «Венеция и ее эстуарий» Джулио Лоренцетти[125] (Edizioni Lint, 1994). Он датируется 1926 годом и дополнен спустя сорок лет. Путеводитель не дополнялся новейшими данными, но остается основополагающим.
Стал уже современной классикой «Корто Сконто. Путеводитель Корто Мальтезе по скрытой Венеции», Хьюго Пратта, Гвидо Фуги, Леле Вианелло[126] (Rizzoli, 2009).
«Венеция живет. Из настоящего в будущее и обратно» Анджелы Веттезе[127] показывает, что город – это не только реликвия (il Mulino, 2017).
Чтобы понять, как лучше провести имеющееся у тебя время, читай «В Венеции ходят гуськом. Инструкция по эксплуатации для города» Фабрицио Бергера[128] (Tostapane Edizioni, 2019).
Чтобы узнать молодость, старость и все чудеса Светлейшей, доверься «Истории Венеции» Фредерика Ч. Лейна[129] (Einaudi, 1978). Или «Республике Льва. История Венеции» Альвизе Дзордзи[130] (Bompiani, 2001) и «Истории Республики Венеция. Светлейшая от зарождения до падения» Риккардо Калимани[131] (Mondadori, 2019); он же написал «Историю венецианского гетто. 1516–2016»[132] (Mondadori, 2016). Отлично изложенную «Краткую историю Венеции» Герардо Орталли и Джованни Скарабелло[133] (Pacini Editore, 1990). Критическое переосмысление исторических источников вносит поправку во многие расхожие представления о городе и дано в книге «Венеция триумфальная, горизонты мифа» Элизабет Крузе-Паван[134] (Venise triomphante, les horizons d’un mythe, 1999; Einaudi, 2001). Алессандро Марцо Маньо сосредоточился на переломном десятилетии Светлейшей Республики в книге «Блестящая. Венеция 1499–1509»[135] (Laterza, 2019).
В последние годы в лагуне сделано множество археологических находок, переписывающих историю возникновения города. На острове Торчелло раскопками руководит археолог Диего Калаон. Раскопки продолжают преподносить сюрпризы. Его красочный рассказ с большим количеством иллюстраций можно найти в книге «Когда Торчелло был обитаем»[136] (Regione del Veneto, 2013). Можно также положиться на классику: «Венеция. Рождение города» Серджио Беттини[137] (1978; переиздано Neri Pozza в 2006) и монументальный труд «Венеция. Истоки» Владимиро Дориго[138] (Electa, 1983). Краткое изложение можно найти в книге «Под Венецией» Луиджи Фоццати