Каналетто. Вид бассейна Святого Марка со стороны мыса Догана. 1730–1735 гг.
В 1468 году сенат республики предписал построить на острове карантинный пункт, а к 1576 году, по свидетельству современников, на острове были сотни помещений. Это помогало избежать скопления людей – здесь временами оказывались одновременно до 10 тысяч человек; их держали подальше от тесноты и скученности города. Люди с симптомами или подозрением на инфекцию изолировались – это позволяло предотвращать контакт со здоровыми людьми и снижать вероятность распространения болезни. Были также оборудованы широкие крытые площадки, известные как «тезе», для дезинфекции грузов. Следуя специальному протоколу, санитарная команда проветривала и просушивала подозрительные или пришедшие из зараженных регионов грузы, окуривала их. После работы руки мыли с уксусом.
П. Фюрст. Гравюра с изображением чумного доктора, XVII век
Персонал лазарета носил специальные противочумные одежды, которые, как считалось, защищали от распространения инфекции: плотные черные плащи, массивную обувь, перчатки и закрытый головной убор в виде маски с длинным клювом. Сегодня этот противочумный костюм выставлен в экспозиции музея Лазаретто Ново и привлекает всеобщее внимание посетителей.
В XVII веке знаменитый французский врач Шарль де Лорм усовершенствовал «носатую» маску, создав полный комплект защитной одежды для врачей, имеющих дело с больными чумой. Костюм де Лорма был сделан по мотивам кожаного доспеха легкой пехоты: помимо характерной «клювастой» маски, он включал в себя длинный, от шеи до лодыжек, плащ, узкие брюки, перчатки, ботинки и шляпу. Все элементы костюма выполнялись из вощеной кожи или из грубого холста, пропитанного воском. Это была практичная одежда, то есть она фактически использовалась врачами и хирургами как медицинская униформа для защиты от болезни, когда они ходили навестить больных чумой. Жезл, который Чумной доктор всегда держит в руках на всех изображениях, довершал униформу. Он был предназначен для того, чтобы избежать прикосновения к телам жертв чумы.
Со временем маска Чумного доктора стала карнавальным костюмом. Костюм служил для пробуждения памяти о зле, для преодоления скрытого страха перед болезнью.
После победы над чумой использование острова как медицинского учреждения постепенно сошло на нет. С приходом к власти Наполеона, а затем австрийцев, в XVIII веке он был переоборудован в военных целях, став частью системы защиты лагуны. Постройки были частично снесены, частично перепрофилированы, в стенах, окружающих комплекс лазарета, проделали бойницы, сооружены наблюдательные вышки, бастионы и валы; в помещениях для больных хранили порох, боеприпасы и орудия. До начала семидесятых годов ХХ века остров использовала итальянская армия. Сегодня он служит местом хранения археологических находок, сделанных в лагуне.
В середине XVIII века «больница» была преобразована в военный арсенал, а некоторые старые здания были снесены: церковь с романской колокольней, две пороховые башни и остатки средневековых построек. После вывода из эксплуатации в 1965 году лазарет тридцать лет служил городским приютом для собак.
Франческо Гварди. Визит дожа в базилику Мадонны делла Салюте. 1780 год
В 2004–2008 годы лазарет пытались отреставрировать, чтобы превратить его в резиденцию Национального археологического музея Венецианской лагуны. Но, как это часто бывает, проект был приостановлен до тех пор, пока не появится дополнительное финансирование. Средства для реставрации и возрождения музейного проекта появились лишь в 2020 году.
21 ноября Венеция отмечает один из своих главных религиозных праздников – Festa della Madonna della Salute. В этот день в 1687 году была освящена базилика Санта-Мария делла Салюте (Святой Марии Целительницы).
1 апреля 1630 года под грохот пушек и колоколов был заложен первый камень в основание новой церкви. Церемонию провели дож, патриарх и посол короля Людовика XIII, один из немногих дипломатов, кто не бежал из города. Место для строительства было выбрано исключительное – у входа в Большой канал, рядом с Доганой.
Республика торжественно поклялась построить искупительную церковь после того, как все жители Венеции три дня и три ночи провели в молитвенной процессии, прося Мадонну об избавлении от чумы.
Но молитвы не помогли: на следующий день 97-й дож Венеции Николо Контарини умер в своем дворце, пораженный чумой. Сенат, однако, продолжил работу и назначил новых членов в комитет, которому предстояло выбрать будущего архитектора церкви. Одиннадцать проектов были поданы, но не все авторы смогли представить их сами – они умерли от чумы прежде, чем смогли выступить перед комитетом. Выжили трое. Двое – архитекторы Рубертини и Фракао – создали проект, повторявший палладианскую церковь Искупителя. Бальдассаре Лонгена, сын каменотеса из Тичино, создал восьмиугольную церковь-ротонду, похожую, по его словам, на «корону Богородицы».
По традиции, окончательному выбору предшествовала затяжная полемика, подпитываемая оскорблениями и слухами, битвы экспертов, конфликты между сторонниками новаций и консерваторами. Наконец, выбрали проект Лонгены. Чума к этому времени стала униматься, и с начала лета 1631 года число ее жертв уменьшилось.
28 ноября 1631 года 98-й дож Франческо Эриццо официально провозгласил, что город освобожден от зла. Потери было велики: 128 тысяч умерших за одиннадцать месяцев, треть населения. Гигантская благодарственная процессия проследовала по понтонному мосту от Сан-Марко к строительной площадке Салюте. Были забиты сваи – 1 106 657 свай на 2666 квадратных метрах площади будущей церкви.
Архитектор Балдассаре Лонгена, скульптор Йоссе ле Корт. Алтарь Месопандитиссы. 1670–1674 гг.
Лонгена, которому в начале строительства было тридцать два года, не увидел свой замысел завершенным: строительство заняло пятьдесят шесть лет. Не только из-за войн, которые следовали одна за другой, но и из-за невероятного количества скульптур и рельефов, которые предстояло вырезать и установить на фасаде церкви. Церковь Санта-Мария делла Салюте была освящена 9 ноября 1687 года, спустя пять лет после смерти архитектора.
Внутри она – огромный восьмигранник, восемь столбов поддерживают купол; напротив главного входа находится алтарь, в который упрятана главная драгоценность – Месопандитисса, Черная Мадонна, византийская икона XIII века.
Салюте. Вид с моста Академии
Красивая, но страдающая дева слева – это сама Венеция, которая просит у Богородицы защиты от чумы. Центральная фигура – Мадонна с младенцем, которой церковь и посвящена; наконец, третья фигура, справа, старая, уродливая и оборванная – это чума, в страхе бегущая от Марии. Месопандитисса родом с острова Крит. Венеция, как в сорочье гнездо, собирала украденные в разных концах мира сокровища. И лишь эта икона – не трофей, 108-й венецианский дож адмирал Франческо Морозини в 1670 году, когда венецианцам пришлось уступить остров туркам, вывез ее в Венецию.
Мыло и духи: принцесса, которая хорошо пахла
Начало всей этой истории положила, как и положено, женщина – византийская принцесса Феодора Анна Дукиня. В 1071 году она вышла замуж за 31-го дожа Доменико Сельво. Византийский императорский дом, из которого происходила принцесса, был очень культурен и утончен: Феодора Анна прибыла в Венецию с богатым приданым, в состав которого входили невиданные прежде предметы. Обитателей Дворца дожей шокировало нововведение принцессы: во время торжественных обедов она доставала из маленькой шкатулки… золотую вилку с двумя зубцами и ею подносила еду с тарелки ко рту. Венеция в XI веке была маленьким городом, пусть и с большими амбициями, и таких привычек здесь не водилось. В Средние века было принято есть только руками – на столе лежало лишь несколько ножей, которыми отрезали куски от жареной туши. Только у самых важных особ были свой собственные кубки для питья.
Последняя византийская догаресса Венеции сразу же прославилась, потому что хорошо пахла. Она ежедневно натиралась восточными бальзамами, каждое утро умывалась росой и принимала горячие ванны из воды, насыщенной ароматическими эссенциями. Руки ее всегда были в надушенных перчатках. Словом, эта принцесса из Константинополя произвела в лагуне революцию нравов. Она покорила местных дам, обучая их секретам макияжа и византийским танцам. Богатые женщины соревновались друг с другом в подражании прекрасной гречанке. Но в 1081 году догаресса тяжело заболела. Хроники писали, что «гниль выходила из всего ее тела из-за чрезмерного употребления трав и бальзамов». Она умерла после года мучений. И нашлись те, кто счел этот преждевременный конец справедливым наказанием за введение сомнительных обычаев, которые со временем стали традицией, а Венеции принесли славу парфюмерной столицы Европы.
Еще одно важное событие произошло в конце XIII века. Венецианский купец-путешественник Марко Поло, вернувшись домой из Китая, привез с собой железы кабарги, из которых получали мускус, а также рецепт, как его извлекать и использовать. Мускус – самое дорогое сырье животного происхождения, имеет специфический, немного сладковатый запах. В Китае его использовали как «лекарство от меланхолии», но в Европе мускусу нашли иное применение – в парфюмерии, в качестве фиксатора запахов (именно мускус придает духам стойкость). О том, какое ценное наследство оставил Марко Поло двум своим дочерям, можно догадаться по тому, что одна мускусная железа стоила столько же, сколько три золотых кольца с драгоценными камнями. По сегодняшним ценам – около 20–30 тысяч евро.
Марко Поло. Мозаика. XIX век
С этого момента в Серениссиме зародился рынок ароматической продукции – благодаря тому, что венецианские купцы обменивали товары, произведенные искусными местными мастерами, на специи и благовония из Азии и Северной Африки. А уже в 1400 году начался золотой век парфюмерного искусства.
Производство духов расцвело в городе благодаря mude, морским караванам, которые позволяли венецианским купцам добираться до портов Восточного Средиземноморья и закупать там эссенции и сырье, необходимые для производства парфюмерии: амбру, мускус, цибет, сандаловое дерево, алоэ, специи. В XVI веке в моде были очень интенсивные ароматы, приготовленных на основе мускуса и амбры. Эти вещества имели огромную ценность: один грамм амбры стоил полтора грамма золота. Только в XVIII веке вошли в моду более легкие и «благородные» цветочные ароматы.