В 1979 году Венецианский карнавал был возобновлен после более чем двухвекового перерыва, если отсчитывать от времени наполеоновской оккупации города в 1797 году. Важен и исторический контекст этого события – это эпоха Anni di Piombo («свинцовых лет»). В 1978 году произошло похищение и убийство боевиками Красных бригад[30] Альдо Моро, председателя христианско-демократической партии Италии. С июня 1978 года по декабрь 1981 года они устраивали засады, убийства и нападения. Статистика поражала: количество активных радикальных движений в Италии увеличилось с двух в 1969 году до 91 в 1977 году и до 269 в 1979 году. 1979 год стал рекордным – 659 нападений. 1980 год унес жизни 125 человек, включая 85 человек, погибших в теракте на Центральном вокзале Болоньи 2 августа.
На возобновленном карнавале царила атмосфера «конца света». Накладные носы, клоунский грим должны были помочь забыть о мясорубке истории, работавшей без остановки. Еще одной особенностью этого карнавала была его подлинность: простые маски, самодельные костюмы и его настоящее венецианское происхождение, а не туристическое. И только в конце 1970-х годов власти Венеции, чуткие к потенциальной возможности заработать, решили возродить карнавальные празднества, теперь, естественно, несопоставимо более краткие и китчевые по изобразительному языку. Тогда же был придуман новый стандарт карнавальной маски – белый овал лица с яркими губами, распространившийся так широко, что даже наградной знак российской «Золотой маски» был сделан по этому образцу.
Венеция – город очень маленький, и ему некуда расти – вода ограничивает его территорию естественным образом. Сегодня он физически не может вместить в себя столько народу, сколько съезжается сюда каждый февраль. И атмосфера современного карнавала – нечто трудноуловимое, как туман над лагуной: никаких историй в духе «плаща и кинжала», только ряженые в пластиковые маски туристы. Перепившие пива бритты – как перепившие бритты. Это не зазорно, на то и карнавал, чтобы народно-праздничная жизнь, бурля и пенясь, переливалась за границы обыденного. Но чаще всего карнавал – это специально поставленные представления в специально отведенных для этого местах: фотосессии или платные вечера с балами и ужином.
На кампо Санто Стефано разбит палаточный лагерь, где венецианские мастерские предлагают заезжим гостям наряд на скорую руку: плащ, треуголку и маску.
Кажется, что карнавал слишком ярок для Венеции: перья, бархат и муар выглядят вызывающе на фоне выцветших венецианских стен и тусклой февральской воды лагуны. Полиции тоже стало больше.
И для современных зрителей выдерживать напряжение карнавала тяжело. Но для Масок карнавал – что-то вроде неизлечимой склонности. Есть множество людей, приезжающих в Венецию каждый год, много лет подряд, и пропустить карнавал для них – настоящая драма. Они так любят Венецию и себя в ее роскошных декорациях, что готовы приезжать сюда, не считаясь ни с тратами, ни со временем, убитым на подготовку костюмов.
Участники карнавала – это плотно сбитое сообщество, внутри которого есть непересекающиеся группировки, часто враждебные друг другу. Сами себя они разделяют на Вольных Масок и Исторические Костюмы.
Вольные Венецианские Маски – это в массе своей бескорыстные энтузиасты, тиффози Венецианского карнавала со всего мира. Много Масок приезжает из Франции, Германии, много скандинавов, мало итальянцев и уж совсем мало собственно венецианцев. Быть Маской нелегко – она меняет характер человека, «прирастает к лицу». Время карнавала – законный способ перестать быть собой, перевоплотиться. «Прививкой от уныния» называл его писатель Петр Вайль:
В карнавальные дни торопливо вмещался противовес грядущей аскезе. Карнавал выступал не рядовым праздником, а целой жизнью, проживаемой в сжатые сроки,– параллельной жизнью, в которой все наоборот. Дело не в протесте, а в альтернативе: проба иного варианта бытия с заменой плюса на минус, верха на низ, добра на зло. Шуты становятся королями, дураки – мудрецами: посмотрим, как получится. Можно сказать, что и в обычной жизни такое – сплошь и рядом.
Сегодня быть Маской – это часть игры в перевоплощение. Костюм Маски должен быть сконструирован так, чтобы не было видно ни кусочка тела: на голове капюшон, плотно прилегающий к маске, на руках перчатки. По негласному уставу разговаривать Маска не имеет права, всё, что она хочет выразить, нужно суметь «сказать» жестами и костюмом.
Одна из самых популярных у них масок – Dama di Venezia, тициановская красавица, любящая роскошь, образ, позволяющий безудержно наряжаться, пришпоривая фантазию и раздвигая границы исторического соответствия и элегантности.
Правда, разнузданного веселья карнавал для Вольных Масок не предполагает. Во-первых, костюм тяжелый, чтобы надеть и снять его, требуются усилия, а уж ходить в нем по узким венецианским калле и откликаться на каждый призыв сфотографироваться – очень тяжелая работа. Время Масок – раннее утро, до прихода первых туристических групп. Есть и другая сторона дела – в маске нельзя разговаривать, кроме того, в маске невозможно пить вино кальдо и есть карнавальные пончики фрителле.
Маски на Венецианском карнавале
Исторические Костюмы – это те, кто приезжает в Венецию покрасоваться менее утомительным способом. Такой костюм не обязательно делать самому. Его можно сшить, купить, заказать в венецианских мастерских. Костюмы из муара и аксамита, как и аксессуары, в основном венецианского происхождения, украшены кружевами и вышивкой. Прекрасная демонстрация мастерства многочисленных ремесленников (портных, ткачей, кружевниц, вышивальщиц и т.д.), создававших эти образцы роскоши и элегантности, которыми, собственно, венецианцы и были знамениты. В отличие от костюма Вольной Маски, он должен максимально соответствовать стилю галантного XVII века – века расцвета карнавала, регулируемой распущенности нравов и свободы от повседневной реальности. Исторический Костюм может не носить сплошной маски, закрывающей лицо. Как правило, он этого и не делает, ограничившись полумаской. Кстати, организаторы балов и вечеринок просят гостей придерживаться в костюмах именно такого барочного образа. Хотя, конечно, трудно носить все эти кринолины, парики, шляпки, кружева так, чтобы не выглядеть в них комично, или открывать плечи и декольте в феврале. Предусмотрительные участники выбирают костюмы с запасом в один-два размера, чтобы была возможность поддеть теплое белье.
Джованни Доменико Тьеполо. Карнавальная сцена. Между 1754 и 1755 годами
Те, кто носят маски, считают тех, кто носит только исторические костюмы, фриками, хотя занятие у них одно – красоваться. Просто одни это делают за большие деньги, платят венецианским мастерским за костюм, посещают платные балы и другие мероприятия. Маски свой наряд сооружают сами, на платные маскарады не ходят – высокомерно презирают.
Все это просто забавные игры. Под маской не различить ни пола, ни возраста, ни статуса. Белая маска традиционного венецианского карнавального костюма нужна была только для одного – чтобы оставаться неузнанным. Сегодня на карнавале традиционную бауту можно встретить очень редко. Во-первых, она без стразов и кружев кажется слишком «простой», во-вторых, баута по происхождению – маска смерти, и многие просто опасаются примерять на себя этот довольно мрачный и инфернальный образ.
В венецианском Музее Ка Реццонико есть зал с картинами Пьетро Лонги – главного «певца» карнавала. На этих жанровых сценках видно, что прежний карнавал был монохромным – черным и белым. Нынешний наряд далеко ушел от классики.
Карнавал в Венеции, понятно, это не карнавал в Рио. Ни секса, ни рома, ни самбы: только церемонии, vino caldo и платные балы. Каждый развлекается сам – как может, ведь главный неофициальный девиз Венецианского карнавала – «Карнавал должен быть в тебе».
Пьетро Лонги. Ридотто. 1788 год
Город проводит «Шествие Марий» – конкурс красоты в исторических костюмах, и «Полет ангела» – это церемония открытия карнавала. Как только девушка, выбранная на роль ангела, спускается по тросу с кампаниллы на пьяццу – карнавал считается начавшимся. Карнавальной «Марией» может быть девушка не старше 25 лет, гражданка Италии и уроженка Венеции, но не обязательно Мария, имя – просто дань исторической традиции.
С этими Мариями связано и слово марионетка, и сама ростовая кукла – венецианского происхождения. За словом стоит очередная история о прославленной венецианской скаредности (зачеркнуто) предприимчивости. Пираты из Триеста пытались умыкнуть всех венецианских невест разом вместе со всем их приданым (а свадьбы в городе в X веке было принято играть в один день в году, 31 января). Невест отбили, приданое вернули, пиратов перебили, а чтобы сохранить память о молниеносной победе, дож решил устраивать торжественное шествие в честь праздника Очищения Марии и выдавать из государственной сокровищницы ежегодно двенадцати бедным, но красивым девушкам приданое, чтобы они могли удачно выйти замуж. И называть их всех символическим именем Мария.
Надо ли говорить, что идея вскоре выродилась: избранные девицы жадничали и вымогали большие деньги, остальные завидовали и мстили, казна пустела. В конце концов стали делать двенадцать деревяных кукол и торжественно носить их в процессии вместо живых невест. Эти фигуры и назвали «марионетками» – звались-то они по-прежнему Мариями. Традицию «шествия Марий» возродили на карнавале, но, конечно, уже без приданого, а при поддержке спонсоров.
Глава пятая. Туризм: «Как печальна Венеция»
Солнце в Венеции можно увидеть не каждый день. Не сразу, нет. Сначала – туман. Пока бежишь спозаранку до утреннего кофе с корнетто, туман залезает в легкие, оседает влажной сеткой на волосах, прячет фонари.
Вода в виде Acqua Alta – это одно, она приходит под визг сирены, но рано или поздно уходит. Вода в виде тумана – это как огромный лоскут серого газа на лице города. Ждать, пока он слетит, бесполезно, нужно просто смириться. Венеция учит смирению и терпению. Туман может быть и опасен. В итальянском языке есть два слова для тумана: