— Мне показалось, что вряд ли вы захотите, чтобы они, — кивнул на охранников, стоящих по бокам от меня, — узнали о ваших делах в Калифорнии.
— В твоем положении шантаж не самый лучший вариант, — усмехнулся уголком рта Моррис.
— Мне не интересен шантаж, как и вы сами, — пожал плечами, посмотрев на антикварный мушкет на стене, висевший прямо над его креслом.
— Предлагаю выложить всю информацию на стол прямо сейчас, и тогда ты не потеряешь прогресс в программе. До этого момента охрана отзывалась о тебе только наилучшим образом. Чего, исходя из твоего дела и слухов, не мог ожидать ни один из нас, — внимательно следил за мной, заметив, куда устремлен мой взгляд.
— Я буду разговаривать только наедине, — встретился с его тусклыми глазами, окруженными множеством мелких морщин, словно этот человек имел привычку постоянно улыбаться.
— Тогда наш разговор окончен, как и твой прогресс в программе «понижающихся шагов», — он явно насмехался надо мной, и вся эта ситуация доставляла ему удовольствие.
— Тогда пуля, пущенная вам в лоб, господин Моррис, где-нибудь за ужином с любовницей, окажется полным сюрпризом.
— Чёрт, Альварадо! — рассмеялся он. — Ты давишь на моё любопытство. Если быть до конца честным, то мне давно хотелось познакомиться с тобой. Но тот единственный раз, когда я тебя видел во время твоего поступления сюда, оказался не самым удачным для знакомства. И помимо всего прочего, мне известно, что не стоит доверять тебе, точно так же, как и всем остальным ублюдкам в моей тюрьме.
— Это ваш выбор. Только смерть не простит подобной роскоши.
Моррис молча улыбался, явно обдумывая возможные варианты событий. Его грызли любопытство и прагматичность, вступившие в бой с возможным риском.
— Мы поступим следующим образом. Отведите его в спортзал и пристегните за руки и ноги к турнику. Посмотрим, чего ты стоишь, — усмехнулся он, показывая охранникам на дверь.
Как и было приказано, меня приковали к вмонтированному в бетонный пол турнику. Спортзал окружали зарешеченные окна и, насколько мне было известно, там не было прослушки, что оказалось очень удобным в моём положении.
Как и любой другой человек, пытающийся заставить нервничать и показывающий своё превосходство, что собственно в моём положении не составляло труда, Эд пришел где-то минут через двадцать после того, как меня оставили одного в камере, называемой «спортзалом». Перед входом он снял пиджак, отдав его охране у дверей с другой стороны зала.
— Ну, — остановился передо мной, расстегивая манжеты и закатывая рукава.
В кобуре на ремне у него висел пистолет, и я более чем уверен, что он с полным магазином пуль.
— Начинай, — продолжал манипуляцию с рукавами, не поднимая головы. — Я слишком любопытен, но у меня совсем нет времени, которое можно выбросить впустую.
— Я знаю о твоём наркобизнесе.
— Без доказательств и, тем более, в твоём положении тебе никто не поверит, — пристально посмотрел на меня.
— Мне плевать, чем ты занимаешься.
— Тогда в чем дело?
— Тебя заказали.
— Кто? — остановился в нескольких шагах от меня.
— Большой Денни.
— Кому?
— Мне.
— Тебе? — удивленно распахнул глаза, усмехнувшись. — Как же ему это удалось.
— Ищи крысу среди своих людей. Я нашел телефон в своей еде вчера днем.
— Зачем ты мне об этом рассказываешь?
— Есть причины.
— Выкладывай всё.
— Я знаю, что ты пытаешься выжить Сангре Мехикано с территории. Калифорния — слишком лакомый кусок, и никто не хочет обходить его стороной. И так же понимаю, что в твоих интересах сделать всё для устранения конкурентов. Верно?
— Куда ты клонишь?
— Я готов заключить сделку со следствием, сдав им Денни в обмен на свободу.
— Чёрт! — выкрикнул Моррис, присвистнув. Приблизившись ко мне вплотную, заглянул в глаза, сощурившись. — Чёрт, Альварадо! А ты хорош! Так складно говоришь, что даже я верю в эту историю. Но есть одно но, как ты мог добраться до меня?
— Если бы я решил убить тебя, то нашел способ.
— Значит, решил стать крысой в обмен на свободу?
— Тебе стоит оказаться в одной из своих камер хотя бы на месяц. Многое тогда увиделось бы совершенно в ином свете.
— Откуда мне знать, что это не трюк?
— Для прокурора, как и для тебя, упрятать Денниса Альвареса-Доминго — идея фикс, ради которой вы готовы пойти на всё.
— А ты змей, Диего. Настоящий змей! — усмехнулся Моррис, опустив голову и пройдя сначала в одну сторону зала, затем в другую.
Моё предложение взволновало его. Ему хотелось верить в правдивость моих слов, я в этом не сомневался. Освободить рынок для бизнеса — достаточно веская причина пойти навстречу. Но помимо прочего, этому честолюбивому мерзавцу хотелось хотя бы косвенно оказаться героем в глазах страны, заперев одного из самых опасных гангстеров в одну из своих клеток. Моррис продолжал прохаживаться из стороны в сторону, обдумывая услышанное. Затем он внезапно остановился прямо передо мной, резко заехав кулаком в живот. Я содрогнулся от неожиданной боли. Ещё несколько ударов последовали за первым, попадая мне в ребра и снова в живот. Закашлявшись, я услышал звук закрывающейся двери. Моррис покинул камеру без слов, оставив меня болтаться на наручниках.
Глава 27
Каждое решение имеет последствия так же, как и вытекающие из них поступки. Какие-то воспринимаются нами как верно принятые, о других мы жалеем. Но все они приводят нас в конечном результате туда, где мы должны оказаться. Если ты видишь финальную цель, то независимо от поворотов и перекрестков, встречающихся на твоём пути, рано или поздно ты доберешься до намеченного пункта.
После разговора с начальником тюрьмы я, как и ожидалось, потерял возможность даже выходить на прогулку или заниматься в спортзале, находясь целыми сутками в камере один на один с мыслями. Попытка заключить сделку обернулась полным провалом, и несколько синяков, вместо ответа, погасили надежду как-то изменить ситуацию. Вместо этого тревога и отчаяние как следует выполняли свою работу. Как бы я не сопротивлялся им в течение дня, ночами видел кошмары, где Денни насилует Марину и убивает у неё на глазах нашего ребенка. Я просыпался в ледяном поту, воя от безысходности и сбивая костяшки пальцев в кровь. Помимо неудавшейся попытки заключить сделку, я раскрыл карты, потеряв единственный шанс на выполнение заказа Денни, молчаливо дав согласие на убийство моих девочек. Козыри исчерпали себя. Я подвел их. Снова.
Через неделю, когда данный мне срок на убийство истек, раздалось неожиданное:
— Альварадо! На выход!
Охрана наконец-то вывела меня из камеры, но снова вместо прогулки я был сопровожден в кабинет Морриса, где помимо него меня дожидались прокурор и федеральный агент.
Три дня спустя, я выпил содержимое ампулы, переданное мне федералом, замедлив сердцебиение настолько, что меня приняли за мертвеца. Сымитировав остановку сердца, был вывезен в морг, где тело подменили на настоящего мертвеца. Возобладало желание государства умалчивать о подобных, преждевременных смертях в тюрьмах, тем более, когда речь заходила о Флоренс, и каждый попавший туда преступник выставлялся СМИ как вселенское зло. Ни одно из средств массовой информации не было оповещено об инциденте. Но это не гарантировало того, что Денни не знал о моей гибели. В тюрьме по-прежнему работал его человек, и новость о моей внезапной кончине могла обезопасить моих девочек. Лишившись возможности шантажировать меня, Денни должен потерять интерес к их преследованию. И это давало так необходимое мне время.
Согласно сделке, я должен был получить признание Денни в его главных преступлениях. Помимо этого, в качестве доказательства своей готовности сотрудничать, я назвал известные мне счета в оффшорах босса, места сделок и парочку имен, которые не жалко пустить в расход. В случае неисполнения договора, меня тут же отправят на электрический стул. А до сдачи человека, которого я долгое время считал настоящим амиго, федералы не сводили с меня глаз, опасаясь, что я могу сбежать из страны. И они оказались правы. Я сбежал. Не из страны, но из-под самого их носа, для осуществления своего плана.
Они решили, будто смогут меня контролировать, не осознавая мою готовность идти до конца без страха смерти. И я проворачивал одну и ту же схему, заказывал доставку еды, после оставлял включенным телевизор и вылезал через окно в туалете мотеля, отправляясь подготавливать всё необходимое для исполнения задуманного.
Я не мог просто появиться из ниоткуда, напичканный жучками, и потребовать от Денни каких-то признаний, как хотелось бы сделке с федералами. Мне требовалось время, чтобы всё сделать, как нужно мне. Я хотел знать каждое гребаное имя, причастное к расстрелу девочек, и всех тех, кто был посвящен в те планы босса. Моя схема требовала осторожности и жертв.
Первым, кого навестил призрак Ангела, оказался мой сотрудник из охраны клуба, получивший анонимный звонок с предупреждением об облаве. Я знал, что он лишь мелкая сошка, не знающая совершенно ничего. Но я должен был отправить послание адресату, дав знать, что иду за ним и начал вырезать одних за другими людей, когда-то слепо выполнявших мои приказы. Теперь я не понимал, кто из них был мне настоящим братом, а кто лишь шестеркой Денни, и, выпуская из их тел всю кровь до последней капли, не чувствовал ни доли сожаления, зная, в случае команды сверху убить меня и всех, кто мне дорог, они бы выполнили указание без промедления.
Оставляя трупы позади себя вместо писем с угрозами и предупреждениями, я приближался к Денни. Я не задержался в Эл-Эй, не давая возможности поймать себя. Начавшаяся охота наделала немало шума в городе, но вряд ли кто-то из банды в действительности осознавал, кого следует искать. Я надеялся, что не догадывался об этом и Хавьер. По-крайней мере, он не отлучался из Лос-Анджелеса для визита к Большому Денни, когда все остальные руководители филиалов отправились в резиденцию банды. Бывший помощник выполнял свою работу, и я молил неизвестных мне богов, чтобы в конечном результате он оказался чист и не замешан в истории с Мариной.