[141]. Глава католической церкви (примас) обладал правом накладывать вето на принятие любого закона, касающегося деятельности клира, существовала также практика предварительного ознакомления епископата со всеми проходившими через парламент законопроектами. Епископы и другие высокие церковные иерархи (католики и протестанты) автоматически входили в верхнюю палату венгерского парламента. Идеологи консервативного хортистского режима пытались именно на христианском фундаменте возводить свою систему взглядов, неизменно облекали ее в христианские одежды. Функцию официальной идеологии в Венгрии эпохи хортизма на протяжении по меньшей мере полутора десятилетий пыталась выполнять так называемая «христианско-национальная» доктрина, которой был придан межконфессиональный характер. Господствующим направлением официозной художественной культуры становится необарокко, широко эксплуатировавшее христианскую символику.
Довольно сильны были экономические позиции «исторических» церквей. Так, католической церкви принадлежало более 15 % всех земельных угодий, 5 банков, многочисленные предприятия легкой промышленности, одна треть всех учреждений здравоохранения и социального обеспечения. Особенно велика была роль церквей в управлении школьной системой: до 1948 года в ведении церковных администраций находилось 67 % начальных школ, половина гимназий, 80 % средних педучилищ, ряд вузов[142].
В конце 1930-х – начале 1940-х годов значительная часть католического клира сопротивлялась усилению влияния праворадикальных сил на венгерскую политическую жизнь, выступала за сохранение консервативного статус-кво, против реформ политической системы в соответствии с современными германскими образцами и введения антисемитских законов. В 1944 году, в черные дни Холокоста, некоторые священнослужители прятали евреев, подвергая тем самым себя нешуточной опасности. Как бы там ни было, христианский консерватизм не сумел стать той духовной силой, которая смогла бы в 1930-е годы установить преграду на пути все большего сближения хортистской Венгрии с нацистской Германией. Оказавшись во враждебном окружении стран Малой Антанты, создававших защитные механизмы против венгерского ирредентизма, Венгрия уже с конца 1920-х годов все больше ориентировалась в своей внешней политике сначала на Италию, а затем на Германию, как и она сама, глубоко неудовлетворенную Версальской системой и жаждавшую реванша. Все это не могло не привести хортистский режим к бесславной кончине.
После войны коалиционные левоцентристские правительства взяли курс на ограничение политической и экономической деятельности церквей, воспринимавшихся ими как оплот реакции. По справедливому замечанию крупного венгерского историка и общественного деятеля консервативно-антифашистской ориентации убежденного католика Дюлы Секфю (в 1946–1948 года посла Венгрии в СССР), закостеневший в своей неизменности венгерский католицизм, которому не удалось сплотить против гитлеризма широкий фронт, не казался в новых условиях надежным партнером[143]. В результате антифеодальной аграрной реформы 1945 года, проводившейся под руководством министра земледелия коммуниста Имре Надя, католический клир безвозмездно лишился более 90 % своих земельных владений. Епископат воспринял это стоически. «Давайте помолимся за то, чтобы успехи новых владельцев смогли бы утешить служителей церкви, понесших утраты», – говорилось в послании к священнослужителям от 24 мая 1945 года[144]. Многочисленные школы, находившиеся в ведении церковной администрации, благотворительные учреждения, монастыри, служители церковных приходов лишились большей части средств к существованию в тот момент, когда в условиях послевоенной разрухи компенсировать утраты было совершенно нечем. К тому же летом 1946 года по обвинениям в пособничестве реакции было распущено большинство организаций светских католиков. Тем не менее ведущее положение церквей в управлении школьной системой сохранялось до лета 1948 года. До сентября 1949 года существовало обязательное обучение в школах основам религии. Довольно сильны были позиции церквей и в сфере массовой коммуникации – на церковные издания приходилось до 10 % общего тиража газет и журналов Венгрии. Попытки правительства ограничить влияние церквей в общественной и духовной жизни со временем стали вызывать все более сильное противодействие высших церковных иерархов.
В течение 1947–1948 годов успех во внутриполитической борьбе сопутствовал коммунистической партии. Хотя она получила на свободных парламентских выборах в ноябре 1945 года всего 17 % голосов, но с самого начала овладела ключевыми позициями в силовых структурах. Фактором, несомненно усиливавшим реальный политический вес ВКП, было покровительство со стороны Союзной контрольной комиссии во главе с маршалом К. Е. Ворошиловым, функционировавшей до подписания в 1947 года мирного договора с Венгрией. В этой комиссии однозначно задавали тон советские представители. Весной 1947 года коммунисты ловко использовали в борьбе за власть непомерно раздутое дело об антиреспубликанском заговоре, обвинив в причастности к нему группу руководящих деятелей наиболее влиятельной в стране партии мелких сельских хозяев и добившись в конце мая отставки премьер-министра Ференца Надя. Значительно укрепив свои позиции в новом правительстве, сформированном по итогам сопровождавшихся фальсификациями парламентских выборов в августе 1947 года, коммунисты предприняли решающее наступление на оппонентов. К концу зимы 1949 года из политической жизни Венгрии была полностью вытеснена оппозиция, установлена монопольная власть Венгерской партии трудящихся (ВПТ), образованной летом 1948 года в результате объединения компартии и левой социал-демократии. По мере перерастания режима антифашистской коалиции в коммунистическую диктатуру сталинского типа конфронтация между церковью и властью заметно усиливалась, что проявилось и в повышении градуса антицерковной риторики прокоммунистической прессы.
К концу 1948 года, когда позиции правых партий в венгерском парламенте были окончательно подорваны, именно католический епископат становится усилиями Миндсенти и его окружения самым мощным в стране центром антикоммунистической оппозиции. Это не могло не вызвать реакции властей, арестовавших кардинала 26 декабря 1948 года, сразу после большой рождественской службы в его эстергомской резиденции. Можно предположить, что вопрос об аресте кардинала был согласован со Сталиным, 16 декабря принявшим лидера венгерских коммунистов Ракоши в своей кремлевской резиденции – их встреча продолжалась более часа[145].
В феврале 1949 года кардинал Миндсенти предстал перед судом[146]. В традициях показательных процессов сталинских времен ему инкриминировались ложные обвинения – в попытках реставрации власти Габсбургов в Венгрии, шпионаже в пользу США и т. д. Однако в качестве оснований для выдвижения обвинений послужили не только вымышленные связи Миндсенти[147], но и его реальные контакты с американской миссией в Будапеште, а также уже упомянутые связи кардинала с окружением Отто Габсбурга в годы войны. На процессе, проходившем 3–8 февраля, было зачитано письмо Миндсенти американскому посланнику от 31 августа 1947 года, в котором содержалась просьба не возвращать правительству Венгрии важнейшей национальной реликвии, короны «святого Иштвана», попавшей в руки американцев на завершающем этапе войны, а отправить ее на хранение в Ватикан.
Процесс по делу Миндсенти проходил на фоне острого советско-югославского конфликта, инициированного Сталиным в 1948 году, и стал одним из самых ярких проявлений массированной кампании по разоблачению классового врага, развернувшейся в Венгрии под непосредственным влиянием этого конфликта[148]. Министр иностранных дел Венгрии коммунист Ласло Райк дал в дни суда над Миндсенти пресс-конференцию для иностранных журналистов, на которой гневно разоблачал происки Ватикана против стран народной демократии. А в сентябре того же года он сам предстал перед судом по сфабрикованному делу, имевшему прежде всего антиюгославскую направленность, на еще более шумном показательном судебном процессе. 15 октября 1949 года Миндсенти внимательно наблюдал за казнью своего недавнего разоблачителя из окна тюремной камеры, о чем упомянул в воспоминаниях[149].
С февраля 1949 года Миндсенти, приговоренный к пожизненному заключению, находился в тюрьме. При том, что бескомпромиссность кардинала вызывала неоднозначное отношение в венгерском обществе, в том числе среди священнослужителей, жестокая расправа над главой католической церкви Венгрии и связанная с ней массированная пропагандистская кампания задели религиозные чувства миллионов венгров и скорее способствовали повышению популярности Миндсенти[150].
После устранения Миндсенти католические иерархи пошли на вынужденные уступки. Летом 1950 года было подписано соглашение между католической церковью и государством, в соответствии с которым власть обязалась обеспечить необходимые условия для отправления религиозного культа в обмен на жесткое требование политической лояльности[151]. Церковь оказалась в полной финансовой зависимости от государства, ее экономическое влияние было совершенно подорвано; начиная с лета 1948 года были отобраны находившиеся под ее контролем учреждения здравоохранения и социального обеспечения (дома приюта для престарелых и т. д.). Закрылись многие монастыри. В ведении клира был оставлен самый минимум учебных заведений