оября 1956 года Генассамблея ООН поручила Генеральному секретарю ООН призвать Верховного комиссара по делам беженцев провести консультации с различными международными организациями и правительствами в целях предоставления эффективной помощи мигрантам. Специальная резолюция о помощи венгерским беженцам была принята Генассамблеей ООН 21 ноября. На ее основании 29 ноября Генеральный секретарь ООН и Верховный комиссар ООН по делам беженцев выступили с совместным призывом к правительствам и международным организациям о подключении к решению возникшей гуманитарной проблемы[436].
27 ноября австрийское правительство по предложению канцлера Ю. Рааба приняло решение перевести на нужды беженцев 10 млн. шиллингов (более 400 тыс. долларов) – заключительную порцию той суммы, которая была выделена Австрии в соответствии с планом Маршалла. Для размещения мигрантов создается 257 лагерей (крупнейший из них – близ села Фрайскирхен), довольно равномерно распределенных по стране, с тем, чтобы власти каждой из австрийских земель могли внести свой посильный вклад в решение общегосударственной проблемы. Были задействованы здания школ, пансионатов, туристических и спортивных баз, богоделен и т. д. Образуется специальная государственная структура, занимавшаяся вопросами материального, юридического, духовного обеспечения беженцев, проблемами трудоустройства работоспособной молодежи, а также обучения детей, находившихся в лагерях, в школах с преподаванием на венгерском языке[437]. При посредничестве Верховного комиссара ООН по делам беженцев правительство Австрии и Лига обществ Красного Креста договорились в декабре 1956 года о том, что большинство лагерей беженцев будут находиться в совместном ведении австрийских властей и Международного Красного Креста, получая от этой международной организации непосредственную помощь. Красный Крест уже в ноябре обязался оказать материальную поддержку 25 тыс. человек. Но количество беженцев было значительно большим и неуклонно росло – на 30 ноября в Австрии, по некоторым данным, было зарегистрировано 52 277 венгерских мигрантов (реально их находилось в стране к этому времени значительно больше), на 10 декабря – 79 170 человек, на 31 декабря – 153 690 человек[438]. Довольно много бежавших в ноябре-декабре было зарегистрировано уже в 1957 году. В начале декабря 1956 года в лагерях, находившихся под эгидой Международного Красного Креста, проживало 57 тыс. беженцев.
Приток столь большого числа иммигрантов ложился заметным бременем не только на федеральные, но и на местные органы власти, особенно в восточных землях страны – Бургенланде и Нижней Австрии, создавал дополнительные социальные проблемы, вызывавшие недовольство населения, тем более что среди беженцев была определенная прослойка люмпенизированных и даже уголовных (иногда уклонявшихся от регистрации) элементов, склонных ко всякого рода антиобщественным поступкам. По оценкам историков, среди 200 тыс. беженцев имелось не менее 3000–4000 лиц, ранее осужденных в Венгрии за совершенные преступления; многие из них вышли на свободу в конце октября в обстановке полного безвластия и хаоса в стране (в это число, разумеется, не входили действительные или мнимые оппоненты коммунистического режима, преследовавшиеся по политическим мотивам[439]). Дело доходило до того, что молодые эмигранты-венгры, самовольно покидая лагеря, совершали грабежи, налеты на склады с продовольствием и одеждой. В местах большого скопления беженцев расцветали спекуляция, проституция, другие негативные социальные явления[440].
В целом в австрийском общественном мнении, привычном к притоку политиммигрантов из стран Восточной, Юго-Восточной Европы, доминировали настроения в пользу оказания помощи беженцам из соседнего, тесно связанного с Австрией общностью исторических судеб государства. Жители приграничных бургенландских сел приносили продрогшим, изголодавшимся венграм теплую одежду и горячую пищу (конец ноября выдался в Средней Европе на редкость холодным, в отдельные ночи температура на венгерско-австрийской границе опускалась до 15 градусов ниже нуля). В создание нормальных условий для проживания беженцев добровольно вносили свой вклад многочисленные благотворительные организации, католическая церковь и т. д. (не в последнюю очередь речь шла о духовном, культурном обеспечении – с эмигрантами работали католические и протестантские священнослужители из Бургенланда, владевшие венгерским языком, в лагерях распространялась пресса, создавались курсы по изучению немецкого и английского языков).
Как бы там ни было, поведение некоторых категорий беженцев создавало в обществе определенную напряженность, почву для ксенофобских настроений. Пути решения проблемы виделись в том, чтобы как можно быстрее наладить канал переправки в другие страны тех, кто не склонен был долго задерживаться в Австрии. К реализации этих планов подключились международные структуры и, в частности, межправительственная комиссия по вопросам европейской миграции (ICEM – Intergovernmental Committee for European Migration), выделившая значительные средства на транспортные расходы, в том числе транспортировку части мигрантов на американский континент[441]. Отвечая на сделанные соответствующими международными организациями запросы, Австралия, Бразилия, Колумбия выразили готовность принять по 10 тыс. венгерских беженцев, США – в конечном итоге 21,5 тыс. (вначале речь шла всего лишь о 5–7 тыс. человек), Канада – без ограничений[442]. Среди европейских некоммунистических стран едва ли не наиболее сдержанную позицию в отношении приема венгерских беженцев заняла Финляндия (и это несмотря на длительные традиции разностороннего сотрудничества двух близких по языку народов) – свою роль сыграли опасения осложнить все активнее развивавшиеся отношения с могучим восточным соседом, СССР.
В ряде стран, включая далекую Японию, создаются общества помощи венгерским беженцам. Уже в ноябре, по некоторым, скорее всего преувеличенным данным, из Австрии проследовало в другие страны почти 30 тыс. человек. Каналы организованной переправки мигрантов были отлажены в первой половине декабря. По данным на 18 декабря, из 143 тыс. зарегистрированных к этому времени в Австрии беженцев 66 тыс. было переправлено дальше на Запад. Выезжавшие в Вену эмиссары из разных государств (вопреки некоторым правительственным декларациям о готовности принять всех желающих без предварительной селекции) предпочитали отбирать для оформления разрешений на въезд в свои страны людей молодых, здоровых и физически сильных. Так, рынок рабочей силы в ФРГ, Великобритании, Бельгии испытывал некоторую потребность в шахтерах, и этот спрос мог быть удовлетворен за счет молодых венгров, специально отобранных в транзитном лагере, организованном на скорую руку близ международного аэропорта Швехат. Вполне понятная позиция европейских и американских миграционных служб порождала, однако, некоторую напряженность в их отношениях с австрийскими властями, явно не желавшими, чтобы в их стране остались только калеки, матери-одиночки, старики и другие категории населения, нуждающиеся в серьезной социальной поддержке (а тем более антиобщественные, криминальные элементы, проникновению которых на Запад также ставились преграды со стороны всех вовлеченных в решение проблемы государств).
Австрийское правительство всячески подчеркивало свою именно посредническую миссию в деле решения возникшей гуманитарной проблемы. При этом в начале декабря 1956 года оно считало возможным оставить в стране 30 тыс. человек, попытавшись интегрировать их в австрийское общество. По мнению наиболее оптимистически настроенных экспертов, вливание «свежей венгерской крови» способствовало бы некоторому улучшению демографической ситуации в Австрии, стране с низким уровнем деторождаемости. В дальнейшем, однако, число 30 тыс. было признано нереальным и скорректировано в сторону уменьшения до 12–15 тыс. Необходимо иметь в виду, что многие беженцы хотели остаться в Австрии, чтобы иметь возможность вернуться в Венгрию в обозримом будущем. Причем это касалось прежде всего наименее работоспособной и мобильной части мигрантов, малопривлекательной для австрийского рынка труда.
Венгерское правительство Я. Кадара в первые месяцы своего существования, в условиях политического и военного контроля со стороны СССР[443], имело очень ограниченное поле для самостоятельных действий. Его принципиальная позиция, скоординированная с мнением официальной Москвы, состояла в том, чтобы содействовать возвращению домой большей части тех, кто бежал из страны. Советская позиция излагалась постпредом СССР в ООН А. А. Соболевым на сессии Генассамблеи ООН в ноябре 1956 года при обсуждении резолюций, касавшихся так или иначе проблемы беженцев. Суть ее, упрощенно говоря, заключалась в том, что в большом количестве бежали «контрреволюционеры» и «фашисты», но было немало и «запуганных», тех, кто бежал от преследований «контрреволюционеров» и «фашистов» – все они должны получить возможность вернуться на родину в соответствии с договоренностью между австрийским и венгерским правительствами.
29 ноября Президиум ВНР объявил амнистию всем, кто бежал из страны до конца ноября, при условии, если они вернутся до 31 марта 1957 года Согласно частым утверждениям официальной венгерской пропаганды[444], в соответствии с этой амнистией даже те, кто участвовал после 23 октября в повстанческом движении, не могли быть привлечены к уголовной ответственности, если не совершали тяжких преступлений (впоследствии эти декларации были вероломно нарушены, амнистия освобождала от ответственности только лишь за незаконное пересечение границы). В тот же день, 29 ноября, венгерское правительство обратилось к правительству Австрии с просьбой разрешить деятельность совместной комиссии по репатриации, и эта инициатива нашла положительный отклик. В свою очередь, Международный Красный Крест заверил венгерское посольство в Вене в том, что окажет содействие возвращению беженцев домой при условии, если речь идет о добровольном возвращении. Однако уже в декабре между австрийской и венгерской сторонами возникают серьезные трения. Венгерские претензии были изложены в меморандуме по вопросу о беженцах, направленном постпредом ВНР в ООН П. Модом на имя Генсека ООН 15 января 1957 года