5) отношение к советским участникам событий со стороны государственной власти.
Остановимся более подробно на советских действующих лицах в 1939 и 1956 годах.
В 1956 году Польшу охватил сильный политический кризис. Все лето ситуация там постепенно накалялась. Первым из нескольких крупных выступлений против коммунистического правительства Польской народной республики стали беспорядки в Познани, получившие названия Познанский июнь (Poznariski Czerwiec), Познанские протесты 1956 года или Познанское восстание.
В конце августа 1956 года в Ченстохове прошло грандиозное празднование 1000-летия Польши. 800 тысяч поляков стояли на коленях на площади с молитвой «Славься, дева Мария, королева Польши!» и требованиями освободить из заключения официального главу Польской католической церкви кардинала Стефана Вышиньского, арестованного летом 1953 года за отказ от выполнения правительственного декрета от 7 февраля того же года об обязательном контроле за всеми назначениями священников со стороны коммунистических властей[944].
Волнения проявились в глубоких разногласиях и в партии, где течение, выступавшее за политический поворот, идейно опиралось на Владислава Гомулку, пострадавшего от сталинских репрессий, и на его старые концепции польского пути к социализму. Однако часть Политбюро, так называемая «натолинская» группа, противилась этому. Пленум ЦК ПОРП должен был избрать новое Политбюро. Москва с тревогой следила за этими событиями.
Утром 18 октября 1956 года Президиум ЦК КПСС принял короткое постановление – направить в Польшу делегацию КПСС «ввиду создавшегося серьезного положения в руководстве ЦК ПОРП». Не позднее 18 октября министр обороны СССР Г. К. Жуков через главнокомандующего Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора маршала И. С. Конева отдал приказ о приведении в боевую готовность советского военного контингента, находившегося в Польше, Балтийского военного флота и частей Прибалтийского военного округа. В 4 часа утра 19 октября И. С. Конев, получив указание обеспечивать взаимодействие частей Северной группы советских войск, прибыл в Варшаву с группой офицеров[945].
Делегацию КПСС, в тот же день прибывшую в Польшу, но без приглашения польской стороной, представляли:
первый секретарь ЦК КПСС, член Политбюро (Президиума) ЦК с 1939 года Н. С. Хрущев (в 1939 году – первый секретарь ЦК КП(б) Украины);
член Политбюро (Президиума) ЦК с 1926 года, первый заместитель председателя Совета Министров СССР и министр иностранных дел В. М. Молотов (в 1939 году – председатель СНК СССР и нарком иностранных дел);
член Политбюро (Президиума) ЦК с 1930 года, первый заместитель председателя Совета Министров СССР Л. М. Каганович;
член Политбюро (Президиума) ЦК с 1935 года, первый заместитель председателя Совета Министров СССР А. И. Микоян, (в 1937–1955 годах – заместитель председателя СНК (Совета Министров) СССР)[946].
Как видим, все члены этой делегации еще до войны занимали важные партийные и государственные посты в иерархии сталинской системы руководства страной.
Наиболее одиозными фигурами из них для польской стороны были В. М. Молотов, чье имя было и оставалось символом раздела Польши между Германией и СССР[947], а также глава делегации – Н. С. Хрущев, принимавший активное участие в репрессиях на присоединенной к СССР территории Восточной Польши.
Советский посол в Польше П. К. Пономаренко, член ЦК с 1939 года, занимавший в 1938–1947 годах пост первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, точно так же, как и Хрущев, был причастен к репрессиям на присоединенных территориях. Кроме того, будучи в 1942–1944 годах начальником Центрального[948] штаба партизанского движения при Ставке ВГК[949], он был причастен к действиям советских партизанских отрядов[950] против польских отрядов АК. Детальному исследованию этого вопроса посвящена, в частности, монография минского историка Сигизмунда Бородина «Неман – река раздора. Польско-советская партизанская война в 1943–1944 гг.», вышедшая в 1999 году в Варшаве на польском языке[951].
Польский историк К. Краевский, сотрудник Института национальной памяти, сообщает по этому вопросу следующее: «22 июня 1943 г. ЦК КП(б) Белоруссии разослал всем подпольным центрам закрытое письмо (“О военно-политических задачах работы в западных областях БССР”), в котором предлагалось всеми средствами вести борьбу с польскими националистическими отрядами и группами (а именно так большевики рассматривали отряды АК). И действительно, использовались все средства – от вероломного разоружения тех отрядов АК, у которых были заключены официальные договоренности о сотрудничестве с советскими партизанами (партизанская бригада АК под командованием “Кмицица” на озере Нарочь в августе 1943 г., Столпецкая группировка АК в Налибоцкой пуще в декабре 1943 г.), засады и нападения на отряды АК, внедрение агентов и ликвидация подпольных структур АК, анонимные доносы немцам на членов АК, применение массового террора по отношению к населению, поддерживающему АК (например, карательная операция в городке Налибоки в мае 1943 г., а также в деревнях: Конюхи – в январе, Лугомовичи, Изабелин, Качаново, Бабинск, Провжалы – в феврале, Щепки и Невонянцы – в апреле, Камень – в мае 1944 г.)»[952]
К деятельности П. К. Пономаренко на присоединенных территориях[953] до, во время и после войны также был причастен и С. С. Бельченко, который еще в сентябре 1939 года участвовал в боях в Восточной Польше за Гродно, с октября 1939 года занимал пост заместителя начальника Белостокского УНКВД, а в марте – июне 1941 г. – начальника УНКГБ Белостокской области. С апреля 1943 года Бельченко был заместителем П. К. Пономаренко, возглавлявшего в это время, как уже было сказано выше, Центральный штаб партизанского движения при Ставке ВГК. В 1943–1953 годах С. С. Бельченко (с 9 июля 1945 года – генерал-лейтенант) был наркомом (министром) внутренних дел БССР. Назначенный в январе 1956 года заместителем председателя КГБ при Совете Министров СССР, С. С. Бельченко вместе с другими руководителями КГБ выезжал в ноябре 1956 года в Будапешт, а в 1957 году несколько месяцев находился в Венгрии в качестве руководителя представительства КГБ[954].
Отсутствовавший осенью 1956 года в Польше, но руководивший в октябре – ноябре деятельностью советских органов госбезопасности на территории Венгрии[955], член ЦК с 1956 года, первый председатель КГБ при Совете Министров СССР генерал армии И. А. Серов, занимавший со 2 сентября 1939 года по 25 февраля 1941 года пост наркома внутренних дел Украинской ССР, также был причастен к «освобождению» Восточной Польши осенью 1939 года, а кроме этого – к расстрелам поляков 1940 года. По данным Н. В. Петрова, уже ставший Председателем КГБ И. А. Серов разоблачил себя, выказав недовольство чекистами, не сумевшими скрыть следов в Катыни: «С такой малостью справиться не смогли, – в сердцах проговорился он. – У меня на Украине их куда больше было. А комар носа не подточил, никто и следа не нашел…». В конце войны И. А. Серов снова концентрирует свое внимание на польских проблемах. В августе 1944 года в занятом войсками 1-го Белорусского фронта г. Люблине он занимается подавлением независимого польского национального движения. В его задачи входила организация и приведение к власти в Польше нового промосковского руководства, что диктовалось глобальной стратегией Сталина по созданию антизападного блока из стран Восточной Европы, граничащих с СССР.
Последний держал под контролем работу Серова в Польше и придавал ей большое значение. В первую очередь Серов проводил аресты бойцов и активистов Армии Крайовой, составлявших серьезную конкуренцию польским коммунистам[956]. С 6 марта по 27 апреля 1945 года он был советником НКВД СССР при Министерстве общественной безопасности Польши. В 1946 году был награжден орденом Виртути милитари 4 степени, которого был лишен в 1995 году Указом Президента Польской Республики Леха Валенсы[957].
Представляет интерес следующий отрывок из докладной записки И. А. Серова на имя Л. П. Берии от 24 сентября 1939 года по поводу занятия г. Львова частями Красной Армии, в котором достаточно ярко характеризуется Н. С. Хрущев:
«23.ΙΧ-39 г. утром приехали в Винники (4 км от Львова) т. т. ТИМОШЕНКО и ХРУЩЕВ. Встреча со мной прошла весьма сдержанно по причине инцидента в Проскурове.
ТИМОШЕНКО, возмущаясь скверной работой штаба группы ГОЛИКОВА (который в течение 3 суток не давал знать о своем существовании), сказал: “Надо весь штаб группы расстрелять, видно, что тут сидят сволочи”.
После этого он приказал начальнику штаба группы сосредоточить танковую бригаду на зап[адной] окраине Львова. На это ему нач. штаба ответил, что из 160 танков на ходу всего лишь 40, так как остальные все отстали в дороге. После этого ТИМОШЕНКО еще более рассвирепел.
Тов. ХРУЩЕВ, присутствуя при этом и подражая ТИМОШЕНКО, набросился на т. МИХЕЕВА[958] со словами: “А Вы что здесь болтаетесь по тылам, Вам надо больше работать, а то не видно вашей работы”.
Тов. МИХЕЕВ ответил, что работает. Тогда ХРУЩЕВ сказал: “Какая это работа, ни одного расстрелянного”. На это ему т. МИХЕЕВ сказал, что “в З[о]лочеве расстреляно 12 человек, а без дела не стреляем”»