Подведя базу под свое солидное состояние получением дворянства, этот предприимчивый человек не оставил выгодных занятий торговлей. Однако он нацеливается на большее и поэтому меняет тактику. Со второй половины 1570-х гг. в торговых сделках Тёкёли все большее место стали занимать поставки пограничным гарнизонам продовольствия, сукна и т. п., а также займы казне на военные нужды, в частности, на выплату жалованья войскам. Шимон Форгач, капитан пограничной крепости Эршекуйвар (Нове Замки в совр. Словакии), в 1578 г. писал королю о Тёкёли как об одном из «могущественных в торговых делах людей во внутренних землях королевства» и отмечал его заслуги в снабжении пограничных гарнизонов[423]. Рудольф II получил в это время много подобных отзывов.
Другой важной особенностью торговой деятельности Шебештьена после приобретения им дворянского титула становится большая осторожность в торговле на занятых турками землях. Новый дворянин, состоятельный купец и банкир, имеющий дело с казной и венским двором, очень дорожит своей репутаций, поэтому старается очистить и оградить себя от всяких подозрений в связях с турками и тем более шпионаже в их пользу. Между тем об этом ходили упорные слухи. Граф Никлас Сальм, высокопоставленный военный чин, отвечая Его Величеству Рудольфу II в ноябре 1578 г. на его запрос по поводу личности венгерского купца в связи с желанием последнего приобрести у Фуггеров крепость и поместье Вёрёшкё близ польской границы, советовал не доверять Шебештьену Тёкёли. Он сравнивал его со скандально известным в то время, разоблаченным шпионом Яношем Тромбиташем, и, ссылаясь на достоверные источники, сообщал о доверительных отношениях Тёкёли с будайским пашой. Более того, граф Сальм был уверен в том, что Шебештьен под видом подручных торговцев держит целый штат шпионов. Далее Сальм обвинял Тёкёли во вредных для австрийского дома контактах с трансильванским воеводой Криштофом Батори, польским королем Стефаном Баторием (бывшим трансильванским князем). В качестве аргумента в этом серьезном обвинении выдвигалось то, что Тёкёли поддерживает тесные связи со многими венгерскими семьями в Трансильвании, а через них со многими землями[424]. Австрийский генерал даже высказывал предположение и о, на его взгляд, подозрительно внезапном появлении у этого человека, который еще вчера был «слугой торговца», огромной денежной суммы, достаточной для приобретения такого дорогого поместья с крепостью, как Вёрёшкё. Покупка, писал Сальм, оплачена теми же турками (или же Трансильванией, или Польшей) из-за стратегически важного положения крепости Вёрёшкё[425]. Таким образом, подвергались сомнению происхождение и самого Тёкёли, и его капиталов. В обществе о нем ходили слухи еще более фантастические, чем этот. Карой Вагнер, составивший в XVIII в., историю Сепешского края, приводит дошедший до его времени рассказ о том, что Шебештьен Тёкёли составил свое состояние обманом. Он будто бы вошел в доверие к одному турецкому паше, пожелавшему тайно бежать на венгерскую территорию и там перейти в христианство. Перед побегом он передал на хранение Тёкёли свои сокровища. Коварный торговец предал пашу, а сокровища оставил себе[426].
Шебештьен знал об этих обвинениях и категорически отвергал их в своих письменных обращениях к Рудольфу и различным высокопоставленным лицам. Напротив, он подчеркивал, что, как купец, с молодых лет разъезжает по турецким и венгерским землям, поэтому прекрасно изучил все дороги и переправы, те места, где обычно разбивают свои военные лагеря татары и турки, а также их «методы и особенности». Он полагал, что этими знаниями и опытом может быть более полезным Его Величеству и христианству, чем любой другой человек, услуги которого обходится в миллионы, связаны с большей опасностью и требуют больше времени[427]. Возможно, тогда же Тёкёли, болезненно относившийся к своему дворянству, заказывает себе родословную, по которой его предок доблестно служил еще королю Матяшу[428]. Это также должно было возвысить его в глазах двора.
Тем не менее, Шебештьен сделал выводы из существующих подозрений и прекратил лично выезжать в деловые поездки в Трансильванию через занятые турками земли. О данном обстоятельстве он также сообщает королю, при этом жалуясь, что такой поворот дел приносит колоссальные убытки, т. к. вынуждает его ограничить свою торговую деятельность только военными поставками на королевской территории[429]. Подобные ламентации, безусловно, имели под собой почву. Однако Тёкёли явно преувеличивал, говоря, что прекратил торговые операции за пределами королевства. Известно, что в эти годы он поддерживал тесные деловые контакты с одним из самых известных венгерских купцов, торговавших на турецких землях и в Трансильвании, Иштваном Таром из Дебрецена. Их сделки с венгерским Казначейством оценивались в 10–30 тыс. форинтов[430]. Дела велись от имени Тара, но деньги всегда возвращались к Тёкёли.
Итак, крупное состояние было сколочено, база в виде дворянства под него подведена, связи с официальными кругами налажены. Но для предприимчивого и дальновидного дельца этого было мало. В то время, когда Шебештьен купил дворянство, так поступали и другие его соотечественники. Но таких дворян — армалистов, которые получали дворянскую грамоту с гербом без подтверждения королевским земельным пожалованием, как это делалось до второй четверти XVI в., появилось в послемохачской Венгрии довольно много. Они владели в лучшем случае одним или несколькими крестьянскими наделами или вовсе ничего не имели. Дворянское достоинство, давая привилегии, в то же время в известной мере обесценивалось из-за многочисленности бедных дворян. В Венгрии получило распространение даже коллективное дворянство, предоставлявшееся целым поселениям, отдельным социальным или профессиональным группам, как, например, протестантским проповедникам в Трансильвании или хайдукам в специально выделенных для них поселениях[431].
Тёкёли имел возможность пойти дальше, укрепляясь в новом дворянском статусе. Он поставил перед собой две цели: во-первых, строить выгодные родственные связи, во-вторых, во что бы то ни стало приобрести не просто дворянскую землю, а «родовое гнездо», достойное его богатства.
В 1578 г. Шебештьен договорился с братьями Кристостофом и Антоном Фуггерами о покупке у них за 100 000 талеров крепости Вёрёшкё с прилегающими к ней поместьями и владениями. Однако Рудольф II не утвердил эту покупку. Именно тогда Тёкёли обрушил на короля и эрцгерцога Эрнста поток прошений и жалоб, стараясь все же добиться одобрения своей сделки. Бросается в глаза его смелость в отстаивании своих прав перед королем. Он подчеркивает свои заслуги перед короной, настаивает на привилегии, как дворянина, в соответствии с законами и обычаями страны приобретать в королевстве поместья. Более того, Тёкёли без обиняков намекает на нарушение этих законов со стороны властей, разрешающих за деньги покупать поместья в Венгерском королевстве иностранцам: чехам, немцам, силезцам, полякам, и заявляет — у него, несмотря на то, что он не принадлежит к числу могущественных, не меньше на то прав, в осуществлении которых ему никто не может воспрепятствовать[432]. В этих словах новоиспеченного дворянина уже проскальзывают настроения, характёрные для венгерской элиты конца XVI – начала XVII в., крайне недовольной засильем в Венгрии поддерживаемых Габсбургами иностранцев.
Рудольф II в свою очередь запросил мнение разных людей о Тёкёли и получил самые противоречивые сведения как о происхождении, так и о деятельности венгерского «фуггера». В итоге король прислушался к мнению генерала Сальма и ему подобных, отклонив просьбу Шебештьена, но туманно пообещав поспособствовать в приобретении любого другого владения[433].
Уже в 1578 г., добиваясь Вёрёшкё, Тёкёли упоминал в прошении к королю, что он собирается заключить аристократический брак в Венгрии, единственным препятствием к этому, по его словам, является отсутствие согласия короля утвердить покупку Вёрёшкё. Отказать ему, честному человеку в законном праве, несмотря на ходатайства венгерских советников, по мнению Тёкёли, равносильно тому, что «заживо похоронить его». Ведь это будет его стыдом и унижением до конца дней[434]. Данные заявления и жалобы Шебещтьена ясно показывают, какое значение он придавал утверждению своих позиций в высшем свете.
В 1580 г., так и не получив Вёрёшкё, Тёкёли всё же обручился с Жужанной Доци, дочерью одного из крупнейших верхневенгерских магнатов. Благодаря этому союзу торговец скотом породнился с самыми аристократическими фамилиями Венгерского королевства: Надашди, Баттяни, Турзо, Ньяри и др.,[435] в лице которых он приобретал весомую поддержку для своих начинаний перед королем и королевскими чиновниками в Вене и Венгрии.
Вскоре (в 1580 г.) Шебештьен Тёкёли предпринял новую попытку стать хозяином крупных владений. Теперь, по его собственным словам, ему было необходимо приличествующее высокому рангу его супруги «родовое гнездо», где было бы не стыдно принимать аристократическую родню. Он договорился о покупке несколько раз перезаложенного владения Кешмарк (крепости-замка, городка и большого поместья), а также соседней с Кешмарком крепости Шавник с ее владениями. Кешарк, как и Вёрёшкё, находился в Сепеше недалеко от польской границы. Получение разрешения на их приобретение стоило Тёкёли огромных усилий, средств и нескольких лет борьбы с Короной, а также с хозяевами этих владений, то соглашавшимися, то отступавшими от сделки. Значительно дольше ему пришлось ломать сопротивление жителей местечка Кешмарк, категоричеки отказывавшихся признать нового хозяина.