Судьба Тёкёли показательна и с точки зрения его взаимоотношений с королевской властью. Несмотря на благосклонность двора, трения с ним все же имели место, и по мере возвышения Шебештьен позволял себе открыто выражать свое мнение. В трусости его нельзя уличить даже на первых шагах карьеры. Помимо уже известных историй, связанных с приобретений поместий, в этой связи уместно вспомнить и общественную активность Тёкёли в Надьсомбате. В 1576 г. он был делегирован своим городом к королю в Вену для улаживания религиозного конфликта. Протестанты города добивались отмены запрета держать в Надьсомбате лютеранского проповедника. Шебештьен отказался подчиниться решению канцлера, предполагая, что оно было принято без ведома Его Величества[446]. На протяжении всей жизни наш герой оставался убежденным, причем весьма «левым» лютеранином, и передал свою приверженность протестантизму потомкам. Тёкёли — одна из немногих магнатских семей, остававшаяся в лоне лютеранства в течение всего XVII в. Религиозная политика Габсбургов, к концу XVI в. отказавшихся от лояльности по отношению к протестантам, которая отличала Максимилиана II, породила среди венгерских подданных глубокое неудовольствие. Одним из таких недовольных оказался и барон Тёкёли.
Другой причиной неудовлетворенности Шебештьена Тёкёли, как многих других представителей венгерских сословий, была неспособность Габсбургов защитить их от турок. Со всей очевидностью это проявилось в Пятнадцатилетнюю войну, в которой отличился Тёкёли. Он показал себя незаурядным стратегом, обратившись к Рудольфу с планом антитурецкой военной кампании. Однако его голос не был услышан. Надежды венгров на победоносную войну с турками не оправдались.
Все это привело новоявленного барона, наверное, еще не забывшего старые обиды, под знамена Иштвана Бочкаи, поднявшего в 1604 г. первое антигабсбургское движение в Венгрии и Трансильвании. В отличие от Миклоша Эстерхази (будущего надора), он занимал в отношении Габсбургов более решительную позицию. Поэтому венгерские сословия включили его в состав возглавляемой Эстерхази венгерской делегации, отправившейся в Вену для подписания условий мирного договора. Так под условиями Венского мира, надолго определившего характер взаимоотношений между Габсбургами и венгерскими сословиями, появилась подпись Шебештьена Тёкёли, барона, вчерашнего скототорговца.
Итак, исключительность самого Шебештьена Тёкёли несомненна. Но исключительна ли ситуация, в которой он оказался? Пожалуй, нет. В XVI в., когда после мохачской катастрофы осталось мало представителей старой знати, шло ее пополнение из других общественных слоев. На короткий период общество стало довольно мобильным. И именно во второй половине XVI в., когда династия Габсбургов еще только утверждалась на венгерском троне, да еще при перманентном наступлении турок, на какое-то время невозможное стало возможным. На вершину социальной пирамиды поднялись выходцы из городских и даже крестьянских семей. В XVI в. их было 5 (из 50): Турзо, Эрдеди, Доци, Листи и, наконец, Тёкёли. Процесс аноблирования продолжался. Множилось число армалистов. В XVII в. возможность возвышения из непривилегированных сословий существовала — но лишь в пределах дворянского сословия. Пополнение же аристократии шло исключительно за счет старого дворянства.
Глава IIЦена выбора: политическая карьера надора Миклоша Эстерхази
О Миклоше Эстерхази не сложилось единого мнения ни среди его современников, ни в науке последующих веков. Пожалуй, трудно найти другого персонажа венгерской истории, вокруг которого велось бы столько споров и высказывалось такое множество различных оценок. Большинство дискуссий лежит в русле до сих пор волнующей венгерскую историческую науку проблемы — о характере взаимоотношений между династией Габсбургов и венгерскими сословиями. В борьбе между сторонниками и противниками правящей в Венгрии династии надор Миклош Эстерхази встал на сторону первых. По мнению одних, сохраняя верность Габсбургам, он действовал в ущерб интересам венгров. Другие видят в нем противника Габсбургов из лагеря тех, кто уже после его смерти оказался причастным к известному заговору Вешшелени, после разгрома которого Габсбурги в начале 70-х гг. XVII в. ввели в Венгрии режим прямого правления и приостановили действие т. н. «сословной венгерской конституции». Аргументами в спорах служат взаимоотношения надора с венским двором, с венгерскими сословиями, его политика по отношению к туркам, позиция в религиозных вопросах. В социалистическую эпоху историки спорили о позиции надора в крестьянском вопросе. Одни считали его защитником крестьянских интересов, другие — наоборот.
В столкновении мнений и оценок относительно Миклоша Эстерхази отражена вся сложность и противоречивость современной ему эпоки и положения, в котором пребывала Венгрия: война с османами при внешнем соблюдении мира, Контрреформация, не принимаемая большинством населения, борьба венгерских сословий за сохранение своих прав и привилегий в условиях усиливавшегося давления со стороны Габсбургов и зарождавшегося абсолютизма и т. д.
Что же представлял собой как личность и как политик основатель первой в Венгрии княжеской династии? В какой мере личные качества и амбиции влияли на его государственную деятельность и отвечали запросам той переломной эпохи, какую принято считать XVII в.?
Как личность Миклош Эстерхази заслуживает особого внимания. Всем в своей жизни он был обязан, прежде всего, самому себе. Будущий надор родился в 1582 г. Его отец Ференц Эстерхази принадлежал к мелкопоместному дворянству одного из северо-западных комитатов (Пожоньского) Венгерского королевства. Хотя в то время в Венгрии не было ни одной области, которой бы не угрожали турки, Пожоньский комитат благодаря своему расположению страдал от набегов турецких отрядов в меньшей мере. В то же время близость Пожони (совр. Братислава) к австрийской границе и к самой Вене обеспечивали и большую лояльность комитатского дворянства к царствующей династии по сравнению с постоянно недовольными дворянами восточных областей королевства.
Ференц ничем не выделялся среди многочисленных небогатых, выросших в войнах с турками венгерских дворян. Как и их большинство, он исповедовал лютеранскую веру. Как и другие владетельные дворяне, Эстерхази не раз избирался на различные должности в своем комитате, был даже вице-ишпаном. На большее в комитате он, как и любой другой дворянин его статуса, не мог рассчитывать, т. к. должность ишпана являлась привилегией высших сословий — прелатов и баронов. Ференц не оставил своим многочисленным детям сколь-нибудь значительного наследства, поэтому Миклош, к тому же не старший сын в семье, должен был полагаться на собственные силы. В возрасте 10 лет его отправили в школу к иезуитам в Надьсомбат (совр. Трнава), где мальчик проявил большие способности к учебе. Со временем он мог бы приобрести юридическое образование и стать, например, комитатским нотарием или пойти на службу в Королевскую канцелярию, Казначейство и т. п.
Отец мог помочь сыну только в одном: пользуясь родственными связями, устроить на хорошее место. Такие связи у семьи нашлись, т. к. Ференц был женат на Жофии Иллешхази — родной сестре Иштвана Иллешхази, который в последней трети XVI в. из таких же дворян, как Эстерхази, поднялся в баронское сословие благодаря выгодному браку[447], и после этого достиг самых высоких постов в государстве[448]. Победа сословий в антигабсбургском движении 1604–1606 гг., в котором Иштван принимал активное участие на стороне оппозиции, сделала его надором (1608–1609 гг.)[449]. При дворе Иллешхази молодой Эстерхази начал свою службу, заняв со временем место главного гофмейстера (curiae magister). Там же Миклош получил и первые политические уроки. В 1603 г. он последовал за своим опальным господином в Польшу[450], затем вернулся с ним в Венгрию, в 1606 г. сопровождал при заключении Венского и Житваторокского мирных договоров[451]. В 1609 г. Иштван Иллешхази умер, и Миклошу пришлось искать новое место. Он нашел его у одного из самых богатых и влиятельных магнатов северо-восточной Венгрии Ференца Магочи, который, однако, в 1611 г. скончался.
Своим возвышением Эстерхази, как и его патрон, обязан удачному браку, которым в 1612 г. увенчался его бурный роман с Оршоей Дершфи, вдовой Ференца Магочи[452]. Их скорый брак осуждался всеми. Одних возмущало нарушение приличий: ко времени свадьбы еще не закончился траур по умершему Магочи. Другие обвиняли Эстерхази в расчетливости. Миклоша подозрения не трогали. «Это не причинило никакого ущерба ни роду Вашей милости, ни родине — потому я и взял ее в жены», — дерзко парировал он упреки вдовы своего первого покровителя[453].
Так или иначе, брак принес Эстерхази богатство, а также связи в высшем обществе. Семья Дершфи, единственной наследницей которой являлась Оршоя, принадлежала к числу самых знатных и богатых аристократических родов Венгрии. Оршое также досталось огромное состояние Ференца Магочи, а через нее — второму мужу. В 1613 г. Эстерхази получил баронство и таким образом вошел в состав высшей титулованной знати. На Государственном собрании 1613 г. Миклош вместе со своими тремя братьями заседал уже в Верхней палате.
До сих пор никому не известный дворянин попал в поле зрения политической элиты королевства, а также венского двора и получил, наконец, возможность проявить свои таланты. Это накладывало на молодого политика большую ответственность. Он должен был определиться со своими политическими пристрастиями. Несмо