В создавшихся условиях двор должен быд исходить из внутренних возможностей композитарной монархии Габсбургов, привлекая на службу верноподданных из разных ее частей. Хорватское дворянство, поселившееся в Венгрии, как уже упоминалось, в этой связи стало пользоваться особым покровительством династии. Так, очень удобной фигурой на посту защитника королевских имуществ стал Иван Китонич — не иностранец, но и не венгр, знающий и опытный юрист, понимающий толк в имущественных и финансовых вопросах, преданный властям, убежденный католик. Он был своим человеком и в венгерской среде — плоть от плоти венгерского дворянства, но в то же время стоял немного в стороне от него, т. к. опирался на свои давние и прочные связи с католической церковью, двором и на «тылы» в Хорватско-Славонском королевстве. Все это могло обеспечить ему известную самостоятельность в должности защитника королевских имуществ, которую он занимал 10 лет: с 1609 по 1618 г.
В момент своего назначения на новую должность (5.03.1609 г.) Китонич еще не вернулся в Венгрию: он жил в Вараждине. Оттуда в сентябре 1609 г. он отправил письмо Матиасу, в котором в ответ на требовании короля как можно скорее приступить к обязанностям объяснял, почему задерживается с приездом[731]. Король был так заинтересован в Китониче, что уже в середине октября распорядился повысить ему жалованье с 350 до 500 талеров[732]. Из Словении юрист перебирается поближе к месту службы, в том же 1609 г. приобретя курию Раёк в комитате Мошон. Там он, видимо, и поселился, судя по тому, что в последующие годы некоторые его письма посланы из Райка. Новый защитник королевских имуществ не преминул воспользоваться преимуществами сложившегося положения, чтобы поправить свои материальные дела. В январе 1611 г. он обратился к Казначейству с просьбой расширить его долю в пользовании лесом в Райке[733]. Не прошло и полугода, как в Казначейство поступило новое прошение Китонича (30.04.1611): оказать ему помощь в размере 600 форинтов на восстановление сожженного «дурными людьми» дома в Райке[734]. К этому времени Китонич владел также землей и домом в Славонии, близ Вараждина, пожалованными ему, как уже упоминалось, благодарными жителями этого города; осенью 1608 г. он попросил, пожаловать ему еще несколько местечек в Славонии, в комитате Кризин[735]. Неизвестно, была ли удовлетворена эта просьба. Семья Китоничей сохраняла за собой славонские владения, т. к. там обосновался брат Ивана Павел и его потомки[736]. Наконец, еще одним приобретением Ивана Китонича стал дом в Пожони, в хорошем районе, где селились состоятельные и именитые граждане[737].
Покупка позволила ему жить в непосредственной близости к месту работы в Венгерском казначействе, что, безусловно, облегчило выполнение служебных обязанностей.
В Архивах Венгерского и Придворного казначейств сохранилось много сведений о деятельности Китонича на этом посту в указанные годы. Ему пришдось выносить свое мнение по поводу самых нашумевших имущественных дел, имевших политический контекст. Так, долгие годы продолжались споры по поводу принадлежности и статуса торговых местечек Сент Дёрдь и Базин. Некогда принадлежавшие короне, они были в трудные годы отданы под залог в частные руки, Иштвану Иллешхази, который, как уже упоминалось, в начале XVII в. стал одним из лидеров сословной антигабсбургской оппозиции. Соответственно изменился и статус Сент Дёрдя и Базина: их жители приравнивались, как и население деревень, к зависимому крестьянству, им запрещалось иметь земельную собственность. Базинцы и сентдёрцы хотели выкупиться и освободиться из-под власти Иллешхази, что им с готовностью разрешил Рудольф II, желавший ослабить влияние могущественного барона. Однако в 1603 г. Иллешхази вынес вопрос на Государственное собрание, выведя его на более высокий уровень, представив, как нарушение прав и. привилегий дворян в отношении подвластного им населения. Конечно же, он получил поддержку привилегированных сословий. Процесс, совпавший по времени с назреванием открытого сословного выступления против Габсбургов, закончился поражением Иллешхази: его владения были конфискованы, а сам он бежал в Польшу[738]. Однако после победы Бочкаи и заключения в 1606 г. Венского мира опальный магнат вернул себе место на политическом Олимпе королевства вместе с конфискованными владениями. Снова всплыл вопрос о Сент Дёрде и Базине, тянувшийся и после смерти Иллешхази: вдова бывшего надора претендовала если и не на владение самими местечками, то, по крайней мере, на определенные доходы от них. С 1609 г. этой тяжбой пришлось заниматься уже Ивану Китоничу[739]. В его послужном списке данное дело относилось к одному из наиболее значимых. Когда в ноябре 1617 г. Китонич в связи с его назначением советником Венгерского казначейства перечисляет свои заслуги, он упоминает и дело о Сент Дёрде и Базине[740]. В тяжбах, которыми занимался защитник королевских имуществ, встречаются имена других представителей венгерской сословной элиты: будущего надора Миклоша Эстерхази[741], президента Венгерского казначейства Тамаша Визкелети и сатмарского генерала Андраша Доци[742], архиепископа Эстергомского Ференца Форгача[743], хорватско-славонского бана Тамаша Эрдеди[744], королевких секретарей Ференца Надьмихая[745] и друга Китонича Лёринца Ференцфи[746], а также многих других. Все это делало положение Китонича щекотливым, он мог приобрести не только могущественных покровителей, но и врагов. Однако церковь, двор и официальные власти в Венгрии его надежно прикрывали. Неслучайно свой труд Directio Methodica известный юрист посвятил архиепископу Эстергомскому, верховному канцлеру Венгерского королевства Петеру Пазманю и надору Жигмонду Форгачу. В посвящении Петеру Пазманю Китонич подробно изложил родословную своего патрона, сделав упор не столько на знатное его происхождение, сколько на заслуги предков архиепископа и его самого перед Венгрией.
Китонич дорожил не только вниманием высоких покровителей, но и отношениями с коллегами по Венгерскому казначейству, особенно из числа хорватских соотечественников. В документах Придворного казначейства нередко встречаются имена Матвея Андреашича и Ивана Крушелича.
Жизненный путь и карьера Матиаса Андреашича (ок. 1550–1616) во многом схожи с Китоничем. Как и Китонич, он служил у епископа Дьёрского, в органах дворянского самоуправления в комитатах Западной Венгрии (в комитате Шопрон), в королевских судах, в Венгерском казначействе; он также был тесно связан с Хорватско-Славонским королевством, протонотарием которого был выбран Сабором в 1602 г. и оставался им до 1608 г.[747]. Как и Китоничу, Рудольфом II ему было пожаловано дворянство. Одно время Андреашич также занимал должность защитника королевских имуществ и королевского фискала (с 1591 по 1597 гг.), но позже перешел на службу в высшие судебные ведомства королевства. В 1613 г. он вошел в число советников Венгерского казначейства. Наконец, обоим хорватам в связи с их работой в центральных государственных ведомствах пришлось поселиться в столице Венгерского королевства Пожони, где они владели домами. Правда, в отличие от коллеги, Андреашич, закончив университет, начал службу в королевской канцелярии, в должности нотария[748]. В 1610-е гг. Китонича, служба которого была связана с Венгерским казначейством, беспо–:оила судьба тогда уже немолодого коллеги, имевшего большие заслуги перед королевством. Видимо, не без его участия решались вопросы о калованье Андреашича[749].
С Иваном Крушеличем (?–1626)[750] Ивана Китонича связывали еще более прочные узы. В 1619 г. Крушелич стал его преемником на поту защитника королевских имуществ[751]. К этому назначению авторитетный чиновник и юрист приложил немало усилий: вероятно, не последнюю роль сыграли его рекомендации. В июле 1618 г. Китонич обратился с пространным письмом к советникам Венгерского казначейства, в котором обращал их внимание на выдающиеся заслуги и способности своего протеже — самой подходящей кандидатуры на освобождаемую самим Китоничем должность[752]. Иван Крушелич, как и то коллеги-соотечественники из хорватов, был высокообразованным человеком, профессиональным юристом, имел степень «доктора обоих прав и философии»[753]. О жизни Крушёлича в Венгрии до его назначил сведений крайне мало; но известна его активная деятельность в Хорватско-Славонском королевстве, где он служил в штате бана Тамаша Эрдеди, а также, будучи адвокатом, как и Китонич, защищал прав города Вараждина[754]; наконец, в 1618–1621 гг. выступал в поддержку граждан Загреба[755] против всесильного хорватско-славонского бана Миклоша (Николы) Франгепана[756]