ланировал превратить в университет. Хотя главной задачей было воспитание верных католиков, в организации школы и методах преподавания прослеживались гуманистические черты: большое внимание уделялось критическому изучению античных авторов.
Итак, Миклош Олах как государственный деятель сформировался при венгерском королевском дворе: здесь сложились его политические взгляды. Двор же предоставил ему возможность реализоваться и в сфере государственной деятельности, открыв дорогу к власти. В то же время королевский двор способствовал и приобщению Олаха к гуманистической образованности, выступлению его на гуманистическом поприще. Как и большинство венгерских гуманистов (или, вернее, «окологуманистов»), связанных с властью, работавших при дворе, Олах создавал исторические труды. Этот выбор был обусловлен двумя факторами: а) озабоченностью судьбами Венгрии в условиях крушения её независимости и целостности. Как и другие венгерские историки гуманистической направленности, он ставил главные вопросы о том, как могла случиться эта трагедия, как спасти родину; б) слабостью позиций венгерского гуманизма, творческая сфера которого была весьма ограниченной.
Добившись высших постов в государстве, Миклош Олах всего себя бросает на битву с Реформацией. В этом на самом деле нет ничего удивительного. Борьба за католицизм представлялась частью государственной политики и была нацелена на достижение единства всех сил государства и сфер его жизни. Поскольку Венгрия оказалась под властью католических Габсбургов, то и неотъемлемой частью государственного единства мыслилось единство церкви, а оно виделось в лоне католицизма. В достижении таким путем политических целей Миклош Олах активно использовал свой гуманистический «багаж» — образование, просвещение.
Миклош Олах, безусловно, интересная, но не одиночная фигура подобного рода в венгерской истории. Его взгляды разделяли историки-гуманисты XVI в. Веранчич, Бродарич, Иштванфи, Форгач. При этом было совершенно не важно, на чьей стороне — Реформации или католицизма, Габсбургов или трансильванских князей — они выступали. Их объединяла одна цель: помочь своей родине.
Глава IVВенгерский Тит Ливий: Миклош Иштванфи и его «История»
Преподаватель грацского иезуитского коллегиума, будущий глава венгерской церкви и верховный канцлер королевства Петер Пазмань в 1605 г. писал местоблюстителю надора Миклошу Иштванфи.: «Милостивый государь — единственный человек, который только по памяти мог бы увековечить события прошлого века»[1081]. Предложение образованнейшего человека эпохи, каким был Петер Пазмань, было сделано в очень острый для Венгерского королевства момент: в разгар антигабсбургского движения, возглавленного трансильванским князем Иштваном Бочкаи (1604–1606). Страна разделилась на два враждующих лагеря, в каждом из которых оказались достойные представители нации. Они по-разному понимали причины разразившейся войны между правящей династией и венгерскими сословиями («нацией»), неодинаково оценивали отношения между ними, и расходились в вйдении перспектив этих отношений вместе с судьбами Венгрии в целом. Положение, создавшееся в ходе гражданской войны, усугублялось тем, что к этому времени австрийские Габсбурги фактически проиграли туркам т. н. Пятнадцатилетнюю войну за Венгрию, начатую в 1593 г.
Чтобы разобраться в происходящем и осмыслить его, чтобы там найти истоки национальной трагедии, думающим людям было необходимо обратиться к прошлому страны. Общество нуждалось в историческом труде, в котором были бы достоверно изложены события, произошедшие в королевстве в судьбоносные времена, последовавшие за смертью короля Матяша (1490 г.). Но такого обобщающего сочинения к началу XVII века в Венгрии еще не было написано. За его создание взялся Миклош Иштванфи.
Предложение Петера Пазманя не было неожиданностью для Иштванфи. Уже в течение нескольких лет он трудился над изложением истории Венгрии предшествующего XVI в. К тому времени, когда Пазмань прислал свое письмо, Иштванфи написал уже половину (16 книг) своей «Истории» и дошел до 1550-х гг. Он начал писать историю страны, будучи уже очень зрелым человеком и имея за спиной огромной жизненный опыт: был военным, дипломатом, чиновником, придворным. В 1622 г. — уже после смерти автора — исторический труд Иштванфи вышел в свет в Кельне на латинском языке под названием «Тридцать четыре книги венгерской истории паннонца Миклоша Иштванфи»[1082].
Миклош Иштванфи родился в 1538 г., в старинной, некогда очень состоятельной дворянской семье. Ее владения располагались на южных границах тогдашней Венгрии (в Славонии и комитате Баранья). В 1543 г. владения в Баранье были захвачены турками, что заметно ударило по благосостоянию семьи. Соседство с турками и постоянно исходящая от них угроза заставили Иштванфи, как и многие другие семьи пограничья, воевать. Один из его братьев пал в 1566 г. при знаменитой обороне Сигетвара; другой был капитаном крепостей Веспрем и Варпалота, попал в турецкий плен, из которого он был освобожден за большой выкуп, стоивший его младшему брату Миклошу огромного финансового напряжения. Сам Миклош, несмотря на полученное в университетах гуманитарное образование и высокие должности в государственной администрации, на протяжении долгой жизни участвовал во многих военных кампаниях, проявив особую доблесть[1083].
Отец Миклоша, Пал Иштванфи, также воевал в молодые годы[1084], но выделялся среди современников скорее своей образованностью, чем военными талантами. Двенадцать лет он провел в Италии, в Падуанском и Болонском университетах, где получил не только прекрасное юридическое образование, но приобщился к гуманистической культуре. Среди венгерских интеллектуалов Пал был известен литературной и переводческой деятельностью, в частности, переводом на венгерский язык романа о Вальтере и Гризельде. В его богатой домашней книжной коллекции[1085] среди прочего содержались рукописи «Венгерской истории» итальянского гуманиста Антонио Бонфини, придворного историка короля Матяша Корвина[1086]. Он достиг высот и на королевской службе, став советником Фердинанда I.
Своим сыновьям Пал стремился дать хорошее образование, особенно пристальное внимание уделяя младшему из трех — Миклошу. Девяти лет от роду мальчик был принят пажом в Надьсомбат (совр. Трнава) ко двору архиепископа Эстергомского, верховного канцлера королевства Пала Вардаи, предположительно, воспитанника одного из итальянских университетов, известного своим меценатством[1087]. После смерти Вардаи, последовавшей в 1549 г., покровительство над мальчиком берет гуманист европейской известности, эразмианец Миклош Олах, занявший в 1548 г. место эепископа Эгерского и, — по сложившейся в королевстве традиции, канцлера королевства[1088]. Миклоша Олаха и Пала Иштванфи связывали добрые личные отношения, поэтому и после смерти Пала (1553 г.) Олах, уже поднявшийся на вершину своей карьеры и занявший место архиепископа Эстергомского (примаса венгерской церкви) и верховного канцлера королевства (1553–1568), не перестает заботиться о молодом Иштванфи, помогая ему строить карьеру.
В начале 1550-х гг.[1089] вместе с племянником Олаха Дёрдем Бона Миклош Иштванфи был отправлен Миклошем Олахом на учебу в Италию, в Падую, где четыре года изучал юриспруденцию, историю и древние языки, знакомился с античной и современной литературой, сам приобщался к сочинительству[1090].
Падуанский университет в эту эпоху притягивал молодежь из Венгрии и Трансильвании, стремившуюся получить университетское образование, т. к. на родине такой возможности у них не было (первый университет в Венгерском королевстве появится несколько десятилетий спустя[1091]). В Болонье и Падуе учились многие отпрыски аристократических родов, а также дети из тех дворянских и бюргерских семей, которые, осознав пользу образования, стремились утвердить свои позиции в обществе через службу в государственных структурах. Многие приобщались к знаниям в лучших школах Европы благодаря покровительству образованных прелатов, магнатов-меценатов. Миклош Иштванфи, как мы видели, относился к числу таких юношей: было трудно пожелать лучшего покровителя для него, чем Миклош Олах, который являлся одним из самых могущественных и образованных людей Венгрии.
Студенты из Венгрии и Трансильвании попали в Падуе и Болонье в очень благоприятную творческую обстановку. В одно время там встретились впоследствии выдающиеся личности венгерской истории. Одним из студентов был будущий князь Трансильвании и король Польши Иштван Батори[1092]. Наставником Миклоша и Дёрдя во время их учебы в Италии был Иштван Жамбоки, воспитанник нескольких европейских университетов, гуманист и историк[1093]. Его влияние на Миклоша трудно переоценить. Принимая во внимание занятия Жамбоки венгерской историей, можно не сомневаться в том, что он так или иначе стимулировал интерес своего воспитанника к венгерской истории, знакомил с венгерской историографией, приучал обращаться к первоисточникам. Одновременно с Иштванфи в Падуе учился другой будущий известный венгерский историк Ференц Форгач; здесь было положено начало их долгой дружбы и творческого союза. Учитывая все это, можно не удивляться тому, что впоследствии выпускник Падуи смог взяться за написание масштабного исторического труда.