Но зрители этого не знали. Они были покорены и очарованы. Не стало войны, не стало голода и смерти. Всё отхлынуло – была любящая девушка из народа с нежным именем Сильва, и лишь её горести, её чувства были важны сидящим в зале…
И вот отгремел последний аккорд, стихли аплодисменты, широкие двери выпустили толпу.
Три девочки шли, пританцовывая и напевая: «Сильва, это сон голубой, голубой», – сами во власти голубого сна. Внезапно старшая девочка будто споткнулась, поднесла руку к сердцу и со странной, медленно истаивающей на худеньком лице улыбкой как-то осторожно опустилась на тротуар, приникла к нему, вытянулась и замерла.
– Людка, ты с ума сошла! – закричала её подруга. – Вставай немедленно! Простудишься!
– Люда, вставай, ну вставай же! – со слезами просила маленькая.
Она опустилась на корточки, стала тормошить неподвижную Люду.
– Чего шумишь-то, – проговорила старушка с санками, – не понимаешь, что ли?..
И тогда обе девочки заплакали, закричали.
– Плачь не плачь, назад не вернёшь, – сказала старушка. – Ступайте домой, я её свезу куда надо, мне не привыкать.
Она подняла почти невесомое тело, положила на санки и повезла…
Пей вино из полных чар!
Кто написал оперетту «Холопка», известную многим по музыкальному фильму «Крепостная актриса»? Вопрос для простого кроссворда, и ответ найти нетрудно: русский композитор Николай Михайлович Стрельников. Нетрудно найти и дату – 1929-й год, именно тогда состоялась, не побоимся этих слов, мировая премьера «Холопки» в Ленинграде.
Но не всё так просто в этом музыкальном детективе.
Оперетта – жанр не консервативный. Постоянные изменения в либретто, чехарда с именами героев, заимствования сюжетных линий, написание новых реприз – всё это никого не удивляет. В конце концов, не всякая шутка, рассмешившая Вену, рассмешит Будапешт, а то, что вызывает хохот в Москве, в Париже может не выжать и сдержанной улыбки.
Композитор Стрельников (1888–1939) родился в знатной петербургской семье и фамилию носил громкую – фон Мезенкампф. Его отец Н. Б. Мезенкампф был статским советником и приходился троюродным братом композитору Рахманинову. Рахманинов и учил музыке будущего мэтра советской оперетты. Успел Николай Михайлович поучиться и у старейшины композиторского цеха России, у Цезаря Кюи. Мать композитора – Анна Петровна Мезенкампф, урождённая Стрельникова, рано умерла, оставшись для сына святым воспоминанием. Она была талантливой пианисткой, ученицей Антона Рубинштейна. Будущий Стрельников поддерживал семейные традиции: играл на фортепьяно, с юных лет сочинял музыку. Следуя отцовским наставлениям, получил высшее юридическое образование, стал адвокатом.
Престижное Императорское училище правоведения окончил с золотой медалью. По всем дисциплинам у Мезенкампфа-Стрельникова была одна, высшая, оценка – двенадцать. Учёный совет присудил ему «шпагу Юстиниана» – традиционный переходящий приз для лучшего знатока римского права. Он сочувствовал революции, рабочему движению, оказывал правовую помощь рабочим и служащим, получавшим производственные травмы. Его другом стал корифей правоведения, также не чуждый искусств – А. Ф. Кони. Не оставляя адвокатской практики, он учится композиции в Петербургской консерватории у А. К. Лядова. Столичная публика ценила в Стрельникове талант музыкального критика, его статей меломаны ждали. Юристы и социалисты знали адвоката Мезенкампфа, меломаны – композитора Стрельникова, а посетители литературных салонов – ещё и Якова Пущина, эссеиста и поэта. Сколько талантов, столько и фамилий было у нашего героя! Молодой, преуспевающий адвокат и юрист дружит с большевиками, в первую голову – с Николаем Крестинским, который тоже был юристом. Это обстоятельство поможет ему в послереволюционные годы. И после 1917-го Луначарский назначит Стрельникова заведующим информационно-правовым отделом Наркомпроса. Ещё активнее становится музыковедческая деятельность Стрельникова, он делается постоянным автором и редактором газеты «Жизнь искусства». Пишет и издаёт биографии музыкантов, ездит по фронтам и частям Красной Армии, просвещает, пропагандирует… После Гражданской войны возглавляет музыкальную часть в Ленинградском ТЮЗе.
Его влечёт массовый музыкальный театр. В 1927 году пишет свою первую оперетту – «Чёрный амулет» и тут же замышляет вторую, «Королева ошиблась», и третью, которая принесёт ему прочную славу… А с третьей оперетты Стрельникова мы и начали разговор.
Стрельников следил за успехами Кальмана и понимал, что талантливый, нескучный отечественный вариант венской оперетты обречён на ажиотажный успех. Но беззаботно-буржуазное либретто в двадцатые годы, на излёте нэпа и в преддверии индустриализации, не прижилось бы на советской сцене. Вспомним, что и либретто классических опер у нас в те годы перерабатывали, приобщая музыку Верди, Пуччини, Мейербера к марксистскому пониманию истории. Вместо певицы Тоски на сцене появились борцы за парижскую коммуну. К счастью, такие эксперименты продержались на сцене недолго, и корабль культурной революции взял курс на прилежное освоение классического наследия. Но Стрельникову нужно было решать головоломный ребус: либретто оперетты должно быть не комичным, легкомысленным, но политически актуальным и просветительским. Как быть? Стрельников был человеком азартным и авантюрным – для иных натур путь в революцию прямиком из аристократических салонов был закрыт. Вот и легенда гласит, что в 1928-м году он побился об заклад на два ящика Абрау Дюрсо, что сумеет написать оперетту в стиле Кальмана, что её полюбит зритель, что героями будут не европейские аристократы и буржуа, а русские дворяне и крепостные.
Тем временем, в театральных кругах Москвы и Ленинграда уже ломали копья в авангардных боях за популярную оперетту Кальмана «Принцесса цирка». Между прочим, эту оперетту Кальман написал под влиянием идей Станиславского. В книге великого русского режиссёра «Моя жизнь в искусстве» Кальмана заинтересовала глава о цирке. Новую оперетту он решил погрузить в атмосферу русского цирка, а директор цирка получил популярную фамилию «Станиславский». В те годы на мировых цирковых аренах выступали русские циркачи-наездники. Кальман видел на одном выступлении лихого наездника, чьё лицо было закрыто маской. Оказавшийся в эмиграции русский дворянин и офицер прятал лицо, зарабатывая на жизнь неблагородным цирковым ремеслом… «Всегда быть в маске судьба моя…». Кальман уже отчётливо видел сцены будущей оперетты. И после премьеры европейские белоэмигранты обиделись на маэстро за эксцентричную трактовку изгнанников русской революции.
В советской России заинтересовались опереттой, которую так невзлюбила русская эмиграция. Всем нравились мелодии, но переводить напрямую венское либретто было немыслимо. Герои оперетты – русская княгиня и её возлюбленный-циркач. Действие происходит в дореволюционном Петербурге. К чему искушать зрителя ненужными ассоциациями? В конце двадцатых, когда раны Гражданской войны ещё не зарубцевались, фактура предреволюционной России не годилась для оперетты. Героев превращали то в итальянцев, то в американцев. Позже оперетта утвердится на русской сцене с французской начинкой и под названием «Мистер Икс». Но в 1926 году драматург Е. Геркен предложил перевести «Принцессу» в старорусский антураж. Легкомысленная ирония над патриархальным XVIII-м веком не порождала лишних политических аллюзий. Поверх немецкого текста, над кальмановскими мелодиями возникли русскоязычные стихи и репризы из далёких времён. Крепостная актриса, благородные гусары, подлые крепостники, весёлые слуги… Но оказалось, что музыка Кальмана скверно сочетается с фонвизинской русской фактурой. Получалась пародия на пародию – низкопробное балаганное зрелище. Тогда многие стали склоняться к необходимости написать новую, оригинальную музыку на русский сюжет, но с оглядкой и на мировой шлягер Кальмана… Тут-то и пришёлся к месту Николай Стрельников с идеей русской оперетты. Что получил Стрельников в качестве литературного материала? Наработки Геркена и старую пьесу Юрия Беляева «Псиша», на которую Геркен равнялся в своей стилизации. Юрий Беляев (1876–1917) – драматург и историк театра – был популярным водевилистом начала ХХ века, другом Шаляпина и Комиссаржевской. «Псиша» (1911) была самой известной из комедий Беляева. Её не забыли и после революции, ставили и в Европе. Даже фильм сняли в Германии силами русских эмигрантов первой волны – «Псиша – Танцовщица Екатерины Великой». Стрельников хорошо знал и комедии, и театроведческие статьи Беляева. Похождения крепостных актрис в мире вельможных интриг можно было уложить в схему кальмановской «Принцессы цирка», насытив новыми мелодиями. Мелодии рождались россыпью – хоры, плясовые, лирические арии, превосходная песня о матушке-зиме… Стрельников (как и Кальман!) смело включает в оперетту народные мелодии. Только, вместо чардаша – барыню и цыганочку. Разумеется, здесь не идёт речь о суровом аутентичном фольклоре. Это народный стиль, каким его интерпретировали и подавали Алябьев, Варламов, Глинка, Римский-Корсаков… Рядом с русскими плясовыми у Стрельникова возникают джазовые мотивы, звучат модные танцевальные ритмы – шимми и фокс, без которых трудно было представить современную оперетту а-ля Кальман.
Есть в оперетте Стрельникова и разоблачительные, антикрепостнические мотивы, куда ж без этого. Но они были и в дореволюционной пьесе Юрия Беляева! А навязчивой политизации жанра Стрельников избежал, хотя и был соратником Луначарского. Этим «Холопка» отличается от оперетт Дунаевского, в которых революционное содержание, пожалуй, плохо уживается с кафешантанными мотивами.
Георг Отс в главной роли в фильме «Мистер Икс»
Стрельников написал вполне самостоятельную, оригинальную оперетту, но… воспользовался лекалами Кальмана. Музыкальная структура «Холопки» повторяет «Принцессу цирка». Чередование арий, дуэтов, танцевальных номеров… Литературная фабула тоже напоминает цирковую историю про мистера Икс. Только у Стрельникова вместо циркача – крепостная актриса, а вместо родовитой «принцессы цирка» – влюблённый в неё дворянин. Стрельников открыто заимствовал у Кальмана и музыкальные идеи, цитируя весьма и весьма известные мелодии. Один из самых знаменитых номеров холопки – гусарская песня. В фильме «Мистер Икс» (1958) для Георга Отса эту песню Кальмана переделали из гусарской в матросскую. Может быть, не хоте