Сражение произошло в тех же краях, где и предшествовавшая ему Фокшанская битва. Фокшаны и Рымник – близнецы-братья. Рымникская виктория начиналась по фокшанскому трафарету: армия принца Кобургского попала в отчаянное положение, и австрийский полководец обратился за помощью к союзникам. Семитысячный отряд Суворова под проливным дождём прошёл 75 вёрст за двое суток и предстал перед принцем. Разговор состоялся на охапке сена, в быстро сооружённом для Суворова полевом шатре.
Сражение при Рымнике
– Мы погибли! У великого визиря больше ста тысяч. Их позиции неуязвимы. Ваши войска изнурены. По всем правилам мы будем разбиты, – говорил принц.
– Тактика! – Суворов скептически всплеснул руками. – В кабинетах врут, а во поле – бьют! Если вы не хотите наступать – я пойду в атаку один со своим отрядом. И должен вам доложить, что турок не настолько много, чтобы заслонить нам солнце!
Тут, что и требовалось доказать, взыграла гордость принца Кобургского. Он согласился с планом Суворова. Наступать! Это слово в тот вечер много раз повторял и генерал Карачай. Ему Суворов отвёл важную роль в удивительном военном спектакле Рымника. Двухтысячный кавалерийский отряд Карачая шёл между русской и австрийской колонной. Суворов стремился, чтобы турки как можно позже узнали о русском подкреплениями, чтобы они бросились в атаку на австро-венгерские войска – безоглядно, беспечно. Поэтому именно гусары Карачая первыми встречали турок, а уж за ними шли русские кавалеристы и казаки. И Карачай не подвёл, выстоял! Турки бросили против Карачая восемнадцать тысяч. Венгры отбили атаку. Визирь послал против Карачая ещё более многочисленную орду отборных конников. Карачай отбился и сам продолжал атаковать, с великолепным упрямством выполняя лаконичный приказ Суворова: «Вперёд!». Ещё перед сражением, когда австрийцы спрашивали Суворова: «Куда отступать?» – он отвечал однообразно: «Вперёд! Только вперёд!». Так Суворова теперь называли и восхищенные венгры, и чопорные австрийцы: «Генерал Вперёд».
Семь раз атаки Карачая захлёбывались в турецком море. Наконец, Суворов укрепил его отряд русскими батальонами, и турки показали слабину. В финале изнурительного боя Суворов и Карачай сражались рядом, занимая турецкие лагеря. Суворов отмечал умение венгерской кавалерии преследовать отступающего противника. Они быстро усвоили одно из воинских правил Суворова: «Недорубленный лес снова вырастает» – и старались пленить, либо уничтожить отступавшего врага.
После виктории Суворов на глазах принца Кобургского обнял и расцеловал Карачая. Присутствовавшие при этом офицеры надолго запомнили эту картину: тщедушный старый генерал обнимает рослого, дородного венгра. Запомнили они и слова Суворова, которые были для Карачая дороже любого ордена: «Вот истинный герой! Больше всех он сделал для победы!». Карачай в тот день показал чудеса храбрости, потому что верил в полководческий гений Суворова. Суворов зажёг сердце венгерского героя. В часы молитвы на поле боя, когда отпевали павших, Карачай не отходил от Суворова, восторженно поглядывая на полководца. Рядом они сидели и за пиршественным столом. Братья по оружию!
Крестник Суворова
После турецкой войны генерал Карачай ушёл в отставку. Проживая во львовской усадьбе, он следил за политической жизнью Европы, за перипетиями Французской революции и каждый день вспоминал Суворова, с которым в письмах делился мыслями о Наполеоне.
Карачай не просто подпал под обаяние великого воина. Он сумел понять Суворова – этого русского сфинкса, которого принимали то за людоеда-мясника, то за шута горохового… Карачай полюбил прирождённого полководца, аскета, познавшего тайные законы войны. Полюбил шутника, презиравшего светский этикет, знавшего цену острому словцу, крылатому парадоксу. «Гений – парадоксов друг…». Суворов сумел выразить словами то, что Карачай и раньше чувствовал – стихию внезапной атаки, которая приносит победу. Преклонение перед глазомером, быстротой и натиском. Умение «мыслить секундами», которое является ключом к успеху на войне и в политике. Солдатская простота в Суворове сочеталась с мудростью – Карачай не находил такой личностной глубины среди увенчанных регалиями австрийских полководцев, фельдмаршалов Священной Римской империи. В доме Карачая перед Суворовым преклонялись, гордились дружбой с непобедимым полководцем. Сына Карачай назвал Александром – в честь русского полководца. По просьбе Андрея Карачая Суворов стал заочным крестным отцом Александра. Именно заочным – ведь Суворов, находившийся в России, при армии, не мог присутствовать в храме при таинстве Крещения. Но он согласился стать восприемником Александра Карачая и, находясь далеко от крестника, дал за него обеты Господу.
Когда мы говорим о суворовской «Науке побеждать», о воспитательной стратегии великого полководца и мыслителя, обязательно упоминаем Карачаев. Так уж сложилось, – и, право слово, неспроста! – что именно для своего крестника, трёхлетнего Карачая Суворов с литературным изяществом составил этот свод мудрых правил.
Венгерский гусар
Военное наставление Суворова крестнику его,
барону Александру Карачаю
«Любезный сын мой, Александр!
Как человек военный, вникай в сочинения Вобана, Кегорна, Кураса, Гибнера, будь несколько сведущим в богословии, физике и нравственной философии; внимательно читай Евгения, Тюренна, Комментарии Цезаря, Фридриха II, первые тома Роллепа с продолжением и графа Саксонского; знание языков полезно для знакомства с литературой; танцуй, упражняйся в верховой езде и в фехтовании.
Достоинства военные суть: для солдата отвага, для офицера смелость, для генерала доблесть, руководствуемые началами порядка и дисциплины, управляемые бдительностью и предусмотрительностью.
Будь чистосердечен с друзьями твоими, умерен в своих нуждах и бескорыстен в своих поступках; проявляй пламенную ревность к службе своему государю; люби истинную славу; отличай честолюбие от гордости и кичливости; с юных лет приучайся прощать проступки ближнего и никогда не прощай своих собственных; тщательно обучай подчиненных тебе солдат и подавай им пример.
Непрестанное изощрение глазомера сделает тебя великим полководцем. Умей пользоваться местоположением, будь терпеливым в трудах военных; не поддавайся унынию от неудач; предупреждай обстоятельства истинные, сомнительные и ложные; остерегайся неуместной запальчивости.
Храни в памяти имена великих людей и в своих походах и действиях с благоразумием следуй их примеру.
Никогда не презирай своего неприятеля, каков бы он ни был; знай хорошенько его оружие и способы обращения с ним; знай, в чем заключается сила и в чем слабость врага.
Приучайся к неутомимой деятельности; повелевай счастьем, ибо одна минута решает победу; покоряй себе эту минуту с быстротой Цезаря, который столь хорошо умел застигать врасплох своих врагов, даже средь бела дня, обходить их и нападать на них там, где ему было угодно, и тогда, когда угодно; отрезывай у него всякого рода запасы; будь искусным в том, чтобы твои войска никогда не испытывали недостатка в пропитании. Да возвысит тебя бог до геройства знаменитого Карачая!»
Как святыню хранили это письмо в доме Карачаев. Сначала отец читал сыну вслух наставления Суворова. Подрастая, Александр Карачай благоговейно перечитывал суворовское письмо, хотя давно уже знал его наизусть. Все книги, перечисленные Суворовым, Александр добросовестно проштудировал – от Вобана до графа Саксонского. Изучил и боевой путь самого Суворова, восхищаясь победами русского оружия. Юноша рвался на войну. Пришло время показать истинно венгерскую воинскую удаль – по примеру бесстрашного отца и великого крёстного…
По настоянию Суворова, венгерский дворянин Александр Карачай поступил на русскую службу. Суворов выхлопотал мальчишке Александру звание поручика, следил и за дальнейшим служебным продвижением офицера.
Когда Суворов возглавил армию антифранцузской коалиции, отставник Андрей Карачай пожелал вернуться на службу. Он рвался к Суворову – вместе с сыном.
Наступило время похода. Прибыв к войскам, Суворов встретил старшего Карачая как брата, а молодого крестника – как родного сына. Поседевший в боях полководец радовался, что друзьями стали его лучшие ученики, питомцы суворовской школы – Пётр Багратион, Михаил Милорадович, отец и сын Карачаи… Все солдаты, штурмовавшие высоты Сен-Готарда и шедшие в штыковую на ошеломлённого врага в альпийских ущельях, были для Суворова родными детьми. Но к некоторым он относился с особой нежностью. Рядом со знаменитым отцом сражался молодой офицер Аркадий Александрович Суворов. Рядом был уже прославленный молодой генерал, сын давнего боевого товарища Милорадович. Рядом и сын государя – великий князь Константин Павлович. Для Суворова – истого монархиста – это было важно! И – Александр Карачай… Глядя на него, Суворов убеждался, что давние наставления не пропали даром. Из крестника получился несгибаемый солдат и решительный полководец. Суворов восхищался младшим Карачаем, как восхищался в Фокшанах его отцом. Любовь Суворова не означала поблажек. Напротив, именно любимцам поручались самые рискованные затеи, именно любимцев бросал Суворов в адское пекло боя. И драгунский полк Александра Карачая в составе корпуса Багратиона мчался выполнять приказ Суворова: «Неприятельскую армию взять в полон!».
Романс
В её судьбе звучал мотив старинного романса, который должен быть печальным, трагическим – уж так заведено.
Всего лишь пятнадцать месяцев великая княжна Александра Павловна, дочь императора всероссийского, прожила в Священной Римской империи. Столь недолгий срок она была супругой эрцгерцога Иосифа Габсбурга – владетельного князя (палатина) венгерского, фактически – правителя Венгрии в составе Австрийской империи. Но и сегодня её имя непременно упоминается, когда речь заходит о духовной близости русских и венгров. Ей посвящают книги, о ней вспоминает предстоятель Русской православной церкви. В чём секрет? Пожалуй, за разъяснением нужно обращаться к Дмитрию Григорьевичу Левицкому и Владимиру Лукичу Боровиковскому. Благо, великие живописцы умеют говорить и после смерти. Многим памятны строки Николая Заболоцкого: