пространством... И что теперь? Всего лишь мальчик на побегушках у капризного, никчемного мальчишки? Или ты перед его дедом выслуживаешься?
— Что тебе здесь нужно? — спокойно спросил Иван. — И, заметь, я даже не спрашиваю, каким образом ты сумел преодолеть защиту.
— Пф-ф-ф, — как большой кот фыркнул Долгорукий. — Было бы что преодолевать. Ну, на самом деле, Ваня... Я все-таки клирик. А это, как ты понимаешь, ко многому обязывало. Твои щиты и защита для меня, как гигантские мыльные пузыри. Что-то лопнуло, что-то просто исчезло, не издав никакого звука. Дам тебе совет: в следующий раз все-таки работай с пространством, с чем ты и умеешь работать. Такие хитрые ловушки невозможно просто так безболезненно преодолеть. Ну ты и так все это знал. Но не стал подвергать опасности тех, кто остался дома? Глупо. — Покачал он головой, рассмеявшись. Потом резко остановился и пристально посмотреть на Ивана. — Где мальчишка? — его тон из слащавого, полного издевки, мгновенно превратился в холодный и резкий.
— Его здесь нет, — Иван сложил руки на груди. — И нет, я не скажу тебе, где он, даже, если мне придется погибнуть от твоих рук.
— Как трогательно, — Долгорукий хлюпнул носом. — Я сейчас зарыдаю, — я даже не сумел разглядеть его движений, так быстро он передвигался. Но, уже через мгновение Иван был прижат к стене за шею, и Долгорукий без существенного напряжение душил его. Самое поганое заключалось в том, что из такого положения Сусанин ничего не мог сделать, чтобы хоть что-то ему противопоставить. Они находились на противоположной стороне, как раз напротив двери и замочной скважины, поэтому мне были видны практически все детали. Соня едва слышно заскулила, приводя меня тем самым в чувство. Я прислушивался, лихорадочно соображая, что смогу сделать, чтобы помочь ему. — Мне до смерти надоело за ним бегать. Ведь так хорошо все начиналось: он работает в паре с принцесской. Их похищают, создают условия, чтобы даже такой слизняк, как Петр, сумел их обоих освободить. Но там появились кэльпи. Кто вообще призвал этих неадекватных созданий? И кто их защитил? Наверняка, Долгов, чертов недоучка. Вечно он сует свой длинный нос не в свои дела. — Он слегка ослабил хватку, и Иван сумел прохрипеть.
— Это чертово зелье — тоже твоя идея?
— Моя, и на редкость гениальная, не находишь? — Долгорукий зло усмехнулся. — И все было прекрасно, потому что пацан все-таки сумел вытащить их обоих из лап коварных похитителей, и зелье должно было усилить зарождающуюся влюбленность. Но эта идиотка умудрилась втюриться в какого-то вонючего призрака! Такая работа насмарку, чтоб ее.
Я сконцентрировался на двери и на замочной скважине, используя ее как дыру, которую необходимо было расширить. Но проговорив скороговоркой заклинание, ничего кроме небольших искр, отскочивших от двери, я не получил. Попытавшись воспользоваться простеньким воздушным тараном, который больше представлял собой сгусток практически неоформленной энергии, я не добился ровным счетом ничего продуктивного, кроме того, что дом ощутимо тряхнуло и свет замигал. Долгорукий начал озираться, но источник направленного заклинания не нашел, да не особо и искал, всю свою злость концентрируя на Иване, крепче сжимая руки.
— Зачем все это вообще было нужно? — Сусанин уже начал синеть, но все еще сопротивлялся, на меня же напал ступор, в основном связанный с тем, что на моих глазах Иван Сусанин вот-вот погибнет, спасая ценой собственной жизни очередного Романова. Это было настолько неправильно, что я поднял руку, концентрируя всю доступную мне энергию, не размениваясь ни на какие формулы и заклятия, чтобы разнести к хренам собачьим эту чертову дверь. Словно, все уже предопределено, и как бы история в любом из миров не изворачивалась, всегда будет эта жертва! Ведь даже в мире Петра было нечто подобное, потому что он знал, кто такой Иван Сусанин. — Двойники, да? Петра в итоге подменил бы двойник. И через Ольгу пролез к трону.
— Прекрасный план, жаль только, что что-то постоянно мешает мне! То ритуал перемещения дед этой немочи прервал, то весь план с состязаниями пошел псу под хвост. Как же меня бесят все эти задержки, кто бы знал, — Долгорукий оскалился и поднес палец к щеке закатывающему глаза Ивану. На кончике его указательного пальца появился дымок. Он провел пальцем по коже, на которой тут же образовался глубокий ожог, а запах паленой плоти проник сюда даже через столь маленькое отверстие, как замочная скважина. — Где он, Ваня? Я все равно его найду, ты же знаешь. Лучше ответь, и не будешь мучиться. Потому что, если ты не ответишь, то я вполне могу сделать твои мучения весьма изощренными и долгими. В итоге ты будешь просить меня о смерти.
— Это ты похитил детей? — Сусанин даже не прохрипел, а простонал вопрос.
— Нет, на мне была организация прорывов. Господи, неужели ты думаешь, что у двойника Петра, гораздо более достойного, чем оригинал, я один являюсь помощником в этом мире?
Получается, это он меня сюда перенес, криворукий кретин. Тот ритуал, который прервался, скорее всего, вместо того типа из кристалла зацепил меня, когда моя душа уже к апостолу Петру отправлялась, и засунул ее в Петюню. Вполне логично. Заклятие, молитва, ритуал, танцы с бубном возле костей языческого бога, без разницы, что именно это было, пошло путем наименьшего сопротивления. Зачем пытаться сделать что-то сложное, когда можно легче, получая в итоге то, что просили. Моя душа, пусть будет так, уже покинула тело, и эта аморфная субстанция была свободна от этого бремени, так что было гораздо проще и быстрее просто направить ее куда необходимо. Но Долгорукий понятия не имеет, что это не дед разрушил его планы, а сам он совершил огромную ошибку, либо что-то напутав с координатами, либо не указав достаточно исходных данных. Ну, или тот самый слизняк, о котором он так пренебрежительно говорил, Петюня, что-то сделал в пещере с артефактом. Он каким-то образом сумел обезопасить себя от того двойника. Скорее всего, хотел он совершить нечто другое, но, что вышло, то вышло. Да и оборотень тогда появился не случайно. Его тоже, похоже, просто зацепило, как рыбу неводом, что бы он о себе не говорил. — Где мальчишка, Ваня?
— Да пошел ты в жопу, козел, — просипел Иван, и Долгорукий как-то по-особенному сложил пальцы и ударил его в живот. Вот тут Сусанин не выдержал и закричал. Я даже не представляю, насколько сильной была боль, если он не сдержался.
— Это был неправильный ответ, Ваня... — он снова замахнулся, но тут произошло сразу несколько вещей.
Я ударил магическим потоком, сметая дверь к чертовой бабушке, опустошая себя наполовину. Как бы для Долгорукого это не было неожиданно, но он сумел увернуться, одновременно отпуская Сусанина и посылая в мою сторону сгусток малоприятного синего пламени. Мы с Соней шарахнулись в стороны, а моя пантера, почувствовав в этом нешуточную угрозу завыла, а по ее шерсти начали пробегать искры.
Иван, грузно рухнувший на пол, сумел вытащить из кармана какую-то горошину и швырнуть ее под ноги Долгорукому. Горошина начала вращаться, формируя воронку портала, но делала она это слишком медленно. И вот тогда с хвоста Сони сорвался целый сноп золотистых искр и ударил прямиком в центр разворачивающейся воронки. Пространство исказилось. Каким бы быстрым Долгорукий не был, удвоенная пространственная магия оказалась гораздо быстрее. Воронка сформировалась полностью, но клирик все-таки был силен. Он почти успел отскочить в сторону. Почти. Потому что Соне явно надоели все эти опасные типы, и она, завывая на одной ноте, выскочила из кладовки и метнулась прямо по коридору в сторону кухни, видимо, чтобы заесть пережитый стресс хорошим куском колбаски. Вот только у нее на пути стоял Долгорукий. Мощная подсечка гибким хвостом и он, нелепо взмахнув руками, рухнул прямиком в центр воронки перехода, которая тут же захлопнулась.
— Куда его занесло? — шепотом спросил я у поднимающегося и держащегося за живот Ивана.
— Понятия не имею. Я заготовку бросил, без привязки к координатам. Надеюсь, что эта тварь прямиков в жерло вулкана угодила.
— Тебе нужна помощь, — я обхватил его за талию, помогая идти в направлении его спальни.
— У меня есть хорошая аптечка, просто нужно до нее добраться. Ну и скот же Анатоль, каких мало.
— Да это у всех Долгоруких, видимо, семейное, — процедил я, затаскивая Ивана в спальню и помогая сесть в кресло. — Где твоя аптечка?
— В ванной, — он махнул рукой в направлении искомой двери, уже более расслаблено оседая в кресле. Либо боль поутихла, либо до него, наконец, дошло, что в ближайшее время можно расслабиться.
Стараясь не быть параноиком, но я все же направил простенькое поисковое заклинание по дому, чтобы быть уверенным в том, что никого кроме нас в этом самом доме не было. Через несколько секунд маленький золотистый огонек вернулся к моим рукам и растворился в них. Значит, все же, действительно, никого больше нет. Я расслабленно выдохнул, глядя, как Сусанин практически засыпает и все же направился на поиски аптечки, потому что дышал он все же с трудом, буквально заставляя воздух пробиваться к легким.
Нашел я аптечку довольно быстро. Наверное, потому что на ней было написано «Аптечка». Отдав ее Ивану, я принялся бесцельно бродить по комнате, разглядывая находящиеся здесь вещи. Сегодня мы остались живы только благодаря стечению обстоятельств помноженное на удачу. Второй раз так уже не повезет. Я остановился и поднял какую-то книгу, раскрыл ее на середине и прочитал: «Судьбы нет». Что за чушь? Даже не глядя на название и автора, кинул книгу на место. Но эта фраза словно начала меня преследовать. «Судьбы нет». А, если и вправду ее нет? Тогда еще ничего не предопределено и ничего не решено. Я резко развернулся к уже пришедшему в себя Ивану.
— Мне нужно в Кострому.
— Нет, — он покачал головой. — Петр Алексеевич запретил. К тому же, там сейчас небезопасно.
— Ваня, мне нужно в Кострому, сейчас, — Петр говорил, что, когда я включаю императора, противостоять моим приказам очень сложно, практически невозможно. Вот сейчас и проверим. — Ваня, направь меня в Кострому. Поближе к Ипатьевскому монастырю. Мне необходимо обезопасить себя и свой клан. Потому что я уверен, что этот скот вовсе не свалился в жерло вулкана и скоро снова заявится по мою душу. — На этот раз он долго смотрел на меня, прежде чем медленно кивнуть головой.