Spiritus
Посв. Валерию Брюсову
Ты – оковами звенящий,
Изнемогший дух,
Пролетаешь ты, палящий,
Зноен, злобен, сух.
Кто надел тебе оковы,
В башню заточил?
И, задвинув все засовы,
Смертью залучил?
Под тобою властен синий
Отблеск и рассвет,
И в твоей душе-пустыне
Слышно только: «Нет!».
Звон, грозящий над тобою,
Злобен, дик и прям…
Кто померялся с судьбою,
Не отдавшись сам?
Лишь одна печаль рассвета
Благовест взманит…
И на зов твой нет ответа, —
Небо не роднит!
<1908>
Андрей Белый
В. Брюсову
Поэт
Ты одинок. И правишь бег
Лишь ты один – могуч и молод —
В косматый дым, в атласный снег
Приять вершин священный холод.
В горах натянутый ручей
Своей струею серебристой
Поет – тебе: и ты – ничей —
На нас глядишь из тучи мглистой.
Орел вознесся в звездный день
И там парит, оцепенелый.
Твоя распластанная тень
Сечет ледник зеркально-белый.
Закинутый самой судьбой
Над искристым и льдистым пиком,
Ты солнце на старинный бой
Зовешь протяжным, вольным криком.
Полудень: стой – не оборвись,
Когда слетит туманов лопасть,
Когда обрывистая высь
Разверзнет под тобою пропасть.
Но в море золотого льда
Падет бесследно солнце злое.
Промчатся быстрые года
И канут в небо голубое.
1904
Москва
Созидатель
Грустен взор. Сюртук застегнут.
Сух, серьезен, строен, прям —
Ты над грудой книг изогнут,
Труд несешь грядущим дням.
Вот бежишь: легка походка;
Вертишь трость – готов напасть.
Пляшет черная бородка,
В острых взорах власть и страсть.
Пламень уст – багряных маков —
Оттеняет бледность щек.
Неизменен, одинаков,
Режешь времени поток.
Взор опустишь, руки сложишь…
В мыслях – молнийный излом.
Замолчишь и изнеможешь
Пред невеждой, пред глупцом.
Нет, не мысли, – иглы молний
Возжигаешь в мозг врага.
Стройной рифмой преисполни
Вихрей пьяные рога,
Потрясая строгим тоном
Звезды строящий эфир…
Где-то там… за небосклоном
Засверкает новый мир; —
Там за гранью небосклона —
Небо, небо наших душ:
Ты его в земное лоно
Рифмой пламенной обрушь.
Где-то новую туманность
Нам откроет астроном: —
Мира бренного обманность —
Только мысль о прожитом.
В строфах – рифмы, в рифмах – мысли
Созидают новый свет…
Над душой твоей нависли
Новые миры, поэт.
Все лишь символ… Кто ты? Где ты?
Мир – Россия – Петербург —
Солнце – дальние планеты…
Кто ты? Где ты, демиург?
Ты над книгою изогнут,
Бледный оборотень, дух…
Грустен взор. Сюртук застегнут.
Горд, серьезен, строен, сух.
Март 1904
Москва
Маг
Упорный маг, постигший числа
И звезд магический узор.
Ты – вот: над взором тьма нависла…
Тяжелый, обожженный взор.
Бегут года. Летят: планеты,
Гонимые пустой волной, —
Пространства, времена… Во сне ты
Повис над бездной ледяной.
Безводны дали. Воздух пылен.
Но в звезд разметанный алмаз
С тобой вперил твой верный филин
Огонь жестоких, желтых глаз.
Ты помнишь: над метою звездной
Из хаоса клонился ты
И над стенающею бездной
Стоял в вуалях темноты.
Читал за жизненным порогом
Ты судьбы мира наизусть…
В изгибе уст безумно строгом
Запечатлелась злая грусть.
Виси, повешенный извечно,
Над темной пляской мировой, —
Одетый в мира хаос млечный,
Как в некий саван гробовой.
Ты шел путем не примиренья —
Люциферическим путем.
Рассейся, бледное виденье,
В круговороте бредовом!
Ты знаешь: мир, судеб развязка,
Теченье быстрое годин —
Лишь снов твоих пустая пляска;
Но в мире – ты, и ты – один.
Все озаривший, не согретый,
Возникнувший в своем же сне…
Текут года, летят планеты
В твоей несчастной глубине.
1904, 1908
Москва
Встреча
Туманы, пропасти и гроты…
Как в воздух, поднимаюсь я
В непобедимые высоты,
Что надо мной и вкруг меня.
Как в воздухе, в луче эфирном
Вознесся белоснежный пик,
И от него хрустальным фирном
Слетает голубой ледник…
У ледяного края бездны
Провеял облик ледяной:
Мгла дымная передо мной…
Ударился о жезл железный
Мой посох бедный, костяной:
И кто-то темный из провала
Выходит, пересекши путь,
И острое вонзилось жало
В мою взволнованную грудь…
Раскатам мстительного смеха,
Раскатам бури снеговой
Ответствует громами эхо…
И катится над головой —
Тяжеловесная лавина,
Но громовой, летящий ком
Оскаленным своим жерлом
Съедает мертвая стремнина.
Глухие стоны урагана
Упали в пасти пропастей,
Скользнули на груди моей,
Свиваясь, пропасти тумана,
Над осветленной крутизной
Истаяв ясными слезами…
И кто же! – брат передо мной
С обезумевшими очами —
Склонился, и железный свой
Он поднял жезл над головой…
Так это – ты?.. Но изумленный,
Безгневный, улыбнулся лик;
И жезл упал окровавленный
На звонкий, голубой ледник.
«Высоких искусов науку
И марева пустынных скал
Мы поняли», – ты мне сказал:
Братоубийственную руку
Я радостно к груди прижал…
Пусть шел ты от одной долины,
Я – от другой (мой путь иной): —
Над этой вечной крутизной
На посох бедный, костяной
Ты обменял свой жезл змеиный.
Нам с высей не идти назад:
Мы смотрим на одни вершины,
Мы смотрим на один закат,
На неба голубые степи; —
И, как безгрешные венцы,
Там ледяных великолепий
Блистают чистые зубцы.
Поэт и брат! В заре порфирной
Теперь идем – скорей, туда —
В зеркальные чертоги льда
Хрустального дорогой фирна.
1909
Бобровка
Борис Садовской
Валерию Брюсову(После «Всех напевов»)
Орел! Над пасмурным болотом,
Где с шипом гады в клуб свились,
Вознесся ты с широким взлетом
В свою заоблачную высь.
Упорно гордые усилья
Прорвали вихрь смятенных бурь,
И вот – свободный, ты в лазурь
Простер задумчивые крылья.
Оттуда, с тверди голубой,
Ты сыплешь свой победный клекот,
И дальней бури стихнул рокот,
Бессильно ропщут под тобой
Пучины хаоса глухие,
И, осенив тебя венцом,
Склоняются цари-стихии
Пред заклинателем-певцом.
5 июня 1909
Юрий Верховский
Валерию БрюсовуНа книгу «Все напевы»
Познавший грез, веков, народов
И перепутья и пути,
Испытанный среди рапсодов,
Свою нам песню возврати.
Еще не все, не все напевы
Родная слышала земля,
Что слали яростные девы
Во след пришельца-корабля —
Где к мачте трепетной привязан,
Ты расширял бесстрашный слух,
Где в тайновидцы был помазан
Пытливый и крылатый дух.
<1909>
Владимир Руслов
Послание Валерию БрюсовуСонет-акростих
Ваятель четких слов, Твой вдохновенный взор
Афина строгая над вихрем жизни правит;
Людская злоба стих Твой светлый не отравит,
Ему грядущего не страшен приговор.
Равно ты нам поешь и наших дней позор,
И Рима буйный хмель. Тебя ярмом не давит
Юродств вседневных сеть, и стих Твой так же славит
Безумье городов, как и полей простор.
Рассвет иных веков провидел ты во тьме
Юдоли наших дней; зажженные судьбою
Сверкают и поют в Твоем, поэт, уме
Огни иных миров. Вершится властный Рок —
Века стремят свой лет над бездной голубою,
Увенчаны венком Твоих стихов, Пророк!
Лето 1909