Пусть не очень мягко, но для позвоночника полезно. Сняла часы (засекла время: одиннадцать пятнадцать), шлепки и, прежде чем отключиться, захотела полюбоваться морем. Вид слева загораживала скала, справа открывалась панорама западной части бухты. Санаторный пляж казался совсем рядом — метров полтораста, если по воздуху, а не через труднопроходимые развалы. Гордая киевлянка Алиса Гончарная — статная надменная дива — расположилась на самом краю, где морское дно усеивали булыжники. Она пыталась выйти из моря, сохраняя надменность походки. Она всегда изображает этакую сирену. Иногда ей это удается. Но не сегодня. Какое-то время Алиса ухитрялась держать вертикаль. Потом ей это надоело. Не совладав с очередной волной, она быстро огляделась, опустилась на четвереньки и выбралась на берег, как все нормальные люди...
Я закрыла глаза. Но не успела как следует насладиться солнечной ванной, как на насыпи задребезжал мотоцикл.
— У-у ты какая! — задорно произнес юношеский голос. — Эй, курочка, мы еще вернемся, не уходи! — Раздался молодецкий свист, взревел мотор, и мотоцикл с балбесами помчался дальше.
Я машинально нащупала пакет, выдернула желтую юбку и обернула ею соответствующее место. А то и в самом деле — лежу такая рассупоненная, людей дразню.
Словно в подтверждение моим мыслям, на обрыве яростно заскрежетали тормоза. Я подняла голову. Машина резко остановилась перед ржавым тросом. Это был миниатюрный джип синего цвета, верхушка откинута, а на бампере — для непонятливых — выведено по металлу: «Jeep». Из джипа выскочил греческий бог в цветастой гавайской рубахе. Обежал капот и лихо сбежал по насыпи. Не снижая хода, потрюхал ко мне.
— Ну наконец-то! — крикнул, запыхавшись. — Живо в машину! Почему вы еще не готовы?.. Ох эти женщины!.. — Выдернул из-под меня покрывало, бросил себе на плечо, покидал в мой пакет часы, шлепки, схватил меня за руку и, преодолевая естественное сопротивление, потащил к насыпи. — Ну чего вы плететесь? Не понимаете, как это опасно?
Я пыталась словесно выразить протест, но ничего внятного так и не сказала. Испугалась. Да и греческий бог оказался вблизи всего-навсего небритым нервным мужчиной со здоровенным крестом на волосатой груди. Никакой это не бог. Подделка. В лучшем случае — полубог...
Вот и свершилось — бесцеремонно и стремительно. Я и не заметила, как очутилась на дороге. Хлопала ртом, будто рыба на берегу, а полубог тем временем перегрузил меня через тросы и подсадил на правое сиденье. Бросил мои тряпки на заднее, снова обежал капот, прыгнул за руль и с возгласом:
— Ну, с Богом! — даванул на газ.
Меня будто вмяло в спинку. Мы понеслись с такой скоростью, аж в ушах засвистело. Справившись с перегрузкой, я оглянулась. И что же увидела? Какие-то люди выбежали из-под скалы, кричат, тычут в нас пальцами, ругаются. Кто такие? Ведь не было никого!.. Тут полубог круто вывернул руль. Машину занесло на повороте, меня швырнуло к двери, потом обратно, я вцепилась в приборную панель и принялась истово молиться...
Здравствуйте, мальчики... На банальное похищение вроде не похоже. Явно с кем-то спутали. Классическая ситуация квипрокво: одно лицо принимают за другое. Других объяснений не было. Мы продолжали бешено мчаться, море скрылось из виду. Отвернув с береговой на боковую дорогу, петляли между скал. Просвет за капотом то сужался, то бросался вширь, мелькали смазанные сосенки, каменные глыбы, отдельные строения в расщелинах. Дважды я порывалась что-то возразить, но машину бросало, и получалось нечто нечленораздельное.
— Помолчите, Ольга Юрьевна, — бросил полубог, напряженно всматриваясь в дорогу. — Успеете еще наговориться...
Я не сразу сообразила, что он называет меня именем другой женщины! А когда дошло, что догадка моя верна — меня с кем-то спутали, машина опять вильнула, уйдя с дороги. Мелькнула долина с симпатичной рощицей, мостик через бурлящие воды. Показалась гряда островерхих скал. Мы летели прямо на нее, не разбирая пути. Казалось, нет проезда, мы сейчас разобьемся о монолит! Но громадный камень как-то незаметно сдвинулся, обрисовался второй, между ними — узкая дорога. Туда машина и ввинтилась, точно штопор в бутылку. Полубог сбросил скорость и откинулся в кресле, весьма довольный собой.
— Как вам ралли, Ольга Юрьевна? «Париж — Дакар» отдыхает, верно? Моя фамилия Шлепень, вы, должно быть, слышали. Потерпите минут пять, почти приехали...
Над нами вновь повисли угрюмые скалы. Дорога по-прежнему вилась между застывшими изваяниями всевозможных форм и габаритов. Я опять попыталась вякнуть о роковом недоразумении, но... показались люди! С автоматами! Ей-богу, не вру. Мы проехали нечто вроде блокпоста: невысокая ограда из камней, явно рукотворная, кирпичная избушка, обложенная еловыми лапами. Двое спортивного вида юношей в теннисках и свободных трико лениво приветствовали Шлепеня. Полубог ответно махнул ладошкой. Еще один парень, свесив ноги, сидел под избушкой и пристально разглядывал меня. Дар речи вернулся ко мне не сразу. Я наконец откашлялась и открыла рог, чтобы заявить протест, но тщетно... Так и осталась с открытым ртом. Мы сделали очередной вираж и въехали в глубокий распадок...
Я просто обалдела. Умереть не встать. Шахерезада со своими сказками — отдыхает. Дворец графа Воронцова в Алупке по сравнению с тем, что я увидела, — жалкая времянка... Это просто рай на земле. С уступов вертикальных скал серебристым каскадом срывался водопад. Журчание играющей воды успокаивало. Большая часть потока уходила в горную речушку, другая — с помощью гидропропускпого устройства подавалась в необыкновенной красоты фонтан. За фонтаном виднелся бассейн, за бассейном — дом. Нет, не дом — усадьба...
Шлепень выгрузил меня из машины и повел по аллейке, мощенной мраморной плиткой. Мимо белых магнолий, декоративного граната, мимо круглых, идеально стриженных кустиков, мимо античных урн, установленных на постаментах... В бассейне с золотистой подсветкой плескались живые наяды с длинными волосами. Как видно, эти топ-лесс-красотки входили в антураж — вроде охранников с тугими затылками, которые прохлаждались подле бассейна, заигрывая с русалками. Завершал убранство сада великолепный английский газон, за которым и располагался непосредственно дом. Особняк был оформлен в мягких бледно-опаловых тонах. Вместо двух несущих колонн имелись сразу три, и в огромных нишах между ними просматривались застекленные зимние сады. Парадная мраморная лестница выводила к небольшой эскападе с клумбами. Фасад здания представлял фрагмент мечети — две помпезные арки между увитыми виноградом пилястрами. Окончания колонн были выполнены в форме минаретов. И этим арабские мотивы исчерпывались. Остальное было стилизовано под английский колониальный стиль: классические колонны в крыльях здания, ажурные балкончики, монументальный цоколь, опоясывающий периметр, центральная крыша в виде пирамиды и дракончик на шпиле. Смотровая башня с бойницами на левом фланге — единственная архитектурная деталь, выпадающая из строгой симметричности.
Центральная застекленная дверь с орнаментом оказалась не для нас.
— Пожалуйста, сюда, Ольга Юрьевна, — указал Шлепень на торец здания.
Мы прошли мимо шеренги благоухающих роз и по боковой лестнице с резными перилами поднялись на второй этаж. Прошли одну дверь с витражами, вторую и оказались в розовой комнате с выходом на террасу.
— Ну наконец-то!.. — Из двери напротив появился представительный мужчина в белой сорочке и размашисто зашагал в нашу сторону. — Мы уже места не находим, Ольга Юрьевна. Где вы прятались эти три дня?
Я, признаться, не нашла, что ответить. Мужчина выглядел интеллигентно. Уже в серьезных годах, с аккуратным седым бобриком. Глаза живые, немного обиженные. Немного обрадованные. На боку рация. Новый тип криминального авторитета?
— Хорошо доехали? Не слишком потрепал вас этот Шумахер? — кивнул мужчина на Шлепеня.
— Спасибо, неплохо, — пробормотала я. — Трясло, правда...
— Но это ничего, — решительно заявил мужчина. — Главное — что не стреляли. — Он протянул мне руку. — Рокот Иван Валерьянович. А вы Царицына Ольга Юрьевна? Показывайте скорее документы — и перейдем к делу. Машина для перегрузки готова. Вас не покоробят милицейские цвета?
Вопреки моим представлениям о подобной публике, пальцы Рокота не украшали золотые печатки и массивные кольца с бриллиантами. Это я отметила, когда осторожно вложила ладошку в его руку. Долго держать не стала, вынула. Мало ли что.
— Здесь ее вещи. — Шлепень протянул мой пакет. Я схватилась за него, будто они собирались отобрать мои последние деньги. Кто знает, что у них на уме. Они же воры!
— Спасибо, голубчик, — кивнул Рокот. — Ты на славу поработал. Можешь идти.
— Понял, Иван Валерьянович! — Полубог кивнул и выразительно глянул в мою сторону: — Покрывало Ольги Юрьевны у меня в машине. Пусть заберет, когда освободится.
Едва мы остались одни, Рокот повторно протянул руку:
— Давайте скорее документ, Ольга Юрьевна, и поедем за грузом. Слишком много нервов убили.
Он не оставил мне другого выхода, кроме самого идиотского. Испытывая отчаянный страх, я полезла дрожащей рукой в пакет. Нащупала паспорт, вынула, как гранату с выдернутой чекой, и отдала.
Смену выражений на лице Рокота надо было видеть! Он открыл мою книжицу и долго там чего-то читал. Потом сверил фото с оригиналом, нахмурился. Еще раз перечитал. Начал багроветь.
— Это что?
— Паспорт... — сглотнула я.
— Подождите... — Он поморщился, небрежно бросил мою книжицу на столик. — Но это другой паспорт. Мне абсолютно наплевать, сколько их у вас. Вы должны показать документ на имя Царицыной Ольги Юрьевны. Давайте скорее, не время шутить.
— Нет другого, — пробормотала я.
— Почему нет? — еще сильнее побагровел Рокот. — Потеряли?.. Ладно... — Он нервно покрутил головой, словно освобождался от удавки галстука. — Мне, в сущности, безразлично, где ваш паспорт. Показывайте, где спрятан груз. Я распоряжусь о сопровождении...