ие этого факта было получено и в ходе проведения операции «Венона».
Из дешифровок «Веноны» известно, что Бернштейн снабжал ГРУ информацией, которую получал из разных источников. Все пять дешифровок «Веноны», в которых упоминается Бернштейн («Маркиз»), датированы 1943 годом. В одной из них Павел Михайлов, резидент ГРУ в Нью-Йорке, сообщает в Москву о том, что Бернштейн познакомился с неким Томасом Биссоном, которому в последующих шифровках был присвоен псевдоним «Артур». Виссон являлся близким другом Джаффа. Будучи государственным служащим, он через Бернштейна снабжал ГРУ конфиденциальными данными, касавшимися оценки американцами и англичанами положения на советско-германском фронте, переброски американских войск в Китай, экономических связей между Китаем и Японией, а также обстановки на Дальнем Востоке. Эти данные пересылались в Москву дипломатической почтой, а уведомления об их отправке можно найти в дешифровках «Веноны».
Бернштейн руководил разведывательной группой, в которую помимо него входили еще два агента – Филипп и Мэри Кини. В 1940 году Филипп поступил на работу в Библиотеку Конгресса США, откуда вскоре был переведен в УСС на должность библиотекаря. В 1940-е годы Мэри, как и Филипп, работала библиотекарем в различных правительственных учреждениях. Кини состояли в дружеских отношениях с четой Сильвермастеров, Уильямом Ульманном и Моррисом Гальпериным.
О Филиппе и Мэри Кини говорится в трех дешифровках «Веноны». В первой из них, датированной маем 1942 года и присланной Зарубину в Нью-Йорк из Москвы Фитиным, содержатся комментарии по поводу лиц, которых можно было бы, по мнению Фитина, использовать для проникновения в УСС. В ней также упоминается о том, что Яков Голос встретился в Библиотеке Конгресса с Филиппом Кини[84]. В ответной шифртелеграмме Зарубин отметил, что Кини был «вверен заботам нашей агентуры».
Такая фраза на жаргоне КГБ означала, что процесс вербовки Кини в ближайшее время будет завершен. Однако в 1942 году этого не произошло. Скорее всего, потому, что Кини уже работал на ГРУ. В подтверждение сказанному можно процитировать шифртелеграмму, отправленную нью-йоркской резидентурой КГБ в Москву в 1944 году. В ней, в частности, говорилось, что Кини «и его жена, по-видимому, были привлечены к работе «Соседями» в 1940 году».
В 1946 году супруги Кини были вызваны в один из сенатских комитетов. Там они отказались давать показания и были осуждены за неуважение к Конгрессу США. Апелляционный суд отменил этот приговор. Впоследствии Филипп и Мэри организовали рекламную фирму, наняв Иосифа Бернштейна к себе на работу в качестве автора и переводчика.
Несколько агентов ГРУ в США, идентифицированных благодаря «Веноне», в прошлом служили в батальоне Линкольна – Вашингтона, сражавшегося в Испании во время гражданской войны на стороне республиканцев. О Даниеле Зарете говорится открытым текстом в шифртелеграмме, датированной августом 1943 года. Он вернулся из Испании в 1938 году и работал на заводах по производству взрывчатки до августа 1943 года, когда перешел на службу в Управление взрывчатых веществ Министерства обороны США. Сразу после этого нью-йоркская резидентура ГРУ проинформировала Москву о том, что Зарет передал своему связнику из ГРУ данные о сырье, которое использовалось для производства снарядов, бомб и торпед.
Еще одним агентом из числа ветеранов батальона Линкольна – Вашингтона был Томас Бабин. Он родился в 1901 году в Хорватии. Нелегально проникнув на территорию США, Бабин стал там лидером хорватов-коммунистов. Он работал портовым грузчиком на Атлантическом побережье и некоторое время служил в УСС. В дешифровках «Веноны» он фигурирует как «Брем». После короткой подготовки в составе группы соотечественников Бабин должен был отправиться в Югославию для осуществления связи с югославскими партизанами. Он порекомендовал ГРУ обратить внимание на своих коллег по группе в качестве возможных объектов для вербовки. Однако в назначенный срок Бабин по каким-то причинам не смог вместе со всеми отбыть в Югославию. В июле 1943 года резидентура ГРУ в Вашингтоне отправила в Москву следующий запрос: «Поскольку несколько человек были рекомендованы для набора в группу «Бремом» по нашей просьбе, он спрашивает, что делать, если они будут отправлены без него».
Помимо сведений об УСС, Бабин поставлял в ГРУ данные о морской перевозке грузов, осуществлявшихся через нью-йоркскую гавань. Эти данные касались типов судов, их пунктов назначения и взятого на борт груза.
Самым явным агентом ГРУ в США по праву считается Леонард Минц. То, что ему вообще был открыт доступ к секретной информации, является неоспоримым свидетельством легкости, с которой агенты КГБ и ГРУ проникали в американское правительство. Минц проработал в УСС с 1942 по 1943 год, занимаясь исследованиями в области оценки запасов стратегических материалов и нефти в Азии и Советской России. Будучи вызванным для дачи показаний в сенатский комитет по расследованию антиамериканской деятельности, Минц подтвердил, что преподавал в рабочих школах, организованных американскими коммунистами, и работал в редакционной коллегии журнала «Партийное обозрение», когда этот журнал был под контролем КПА. Минц также признал, что с 1934 по 1936 год жил в Москве, однако заявил, что занимался там исключительно переводами для советской Академии наук.
Через несколько месяцев после дачи показаний Минц был уволен из УСС. Его биографические данные потрясли бы членов комитета значительно больше, если бы стали известны во всех подробностях. В архиве Коминтерна сохранились документы, которые свидетельствуют о том, что Минц вступил в КПА в 1919 году. С 1920 по 1921 год он принимал активное участие в коммунистическом движении в Германии. С 1924 по 1925 год он работал переводчиком в Исполнительном комитете Коминтерна. Следующие три года он провел в Германии. Потом Минц переехал в США, откуда в 1934 году перебрался в Москву, где вступил в Коммунистическую партию. В 1938 году ему было поручено установить контакт с немецкими писателями-антифашистами, жившими в изгнании во Франции.
Позднее Элизабет Бентли припомнила о том, как один из агентов разведывательной сети, которой она руководила, случайно столкнулся с Минцем в штаб-квартире УСС и вынужден был притвориться, что не узнал его, так как опасался быть замеченным в компании столь широко известного коммунистического деятеля. Бентли рассказала об этой встрече Якову Голосу, и тот согласился с ней, что привлечь Минца к работе в качестве агента было бы весьма глупо. По словам Голоса, «с таким же успехом тот мог бы ходить по Вашингтону с серпом и молотом на груди, размахивая красным флагом».
Несмотря на это, Минцу, который фигурирует в дешифровках «Веноны» под псевдонимом «Смит», в УСС была поручена работа в «русском» отделе. ГРУ получало от него данные, касавшиеся процесса обучения американских военных криптоаналитиков вскрытию советских шифров, а также информацию о дебатах, которые вели американский президент Рузвельт и английский премьер-министр Черчилль по вопросам согласованной политики по отношению к Советской России.
Минц также занимался отбором потенциальных агентов для ГРУ. Например, в августе 1943 года он сообщил своему связному из ГРУ о том, что его друг по имени Изадор Стейнберг, которого он хорошо знал в течение 15 лет, был приглашен на работу «в министерство обороны в качестве сотрудника издательского бюро и эксперта по вопросам изданий по военной тематике».
По словам Минца, «Стейнберг является «Корпорантом»[85] и владеет в Нью-Йорке фирмой «Иллюстрированные материалы».
Резидентура ГРУ в Нью-Йорке также доложила в Москву: «Мы считаем, что последний[86] может быть нам полезен в качестве источника информации о секретных изданиях Министерства обороны, а также военных и политических данных общего характера».
В другой дешифровке «Веноны», датированной августом 1943 года, говорится о еще одном потенциальном агенте, которому был присвоен псевдоним «Кларк». О «Кларке» известно только то, что он не был коммунистом и при налаживании с ним контакта Минцу пришлось действовать очень осторожно.
После того как Минц был уволен из УСС, он обратился с жалобой в Арбитражную комиссию по делам государственной службы. В августовской шифровке упоминается о том, что на заседании этой комиссии, посвященной рассмотрению дела Минца, сразу 6 его коллег, включая начальника «русского» отдела УСС, засвидетельствовали лояльность Минца.
А еще одна, более поздняя дешифровка «Веноны» содержит информацию о том, что в целях вербовки новых агентов для ГРУ Минц встречался с каким-то подполковником из Министерства обороны и с профессором экономики, проживавшем в городе Нашвилл в штате Теннесси. Нью-йоркская резидентура ГРУ проинформировала Москву о том, что Минцу было приказано на некоторое время воздержаться от тайных контактов с потенциальными агентами.
В дешифровках «Веноны» можно найти упоминание о еще одном агенте ГРУ – Фрэде Роузе, руководителе Коммунистической партии Канады. Роуз родился в Польше, а в Канаду перебрался в 1926 году. В начале 40-х годов он установил контакт с Яковом Голосом. В 1943 году Роуз был избран в палату общин от Прогрессивно-лейбористской партии. 12 августа 1942 года Павел Михайлов, резидент ГРУ в Нью-Йорке, с гордостью отрапортовал в Москву о том, что «Фрэд, наш человек в «Лесничестве»[87], был избран в местный парламент».
В 1945 году Роуз был арестован и приговорен к 6 годам тюрьмы. В 1951 году сразу после отбытия тюремного наказания, Роуз уехал в Польшу, где скончался в 1983 году.
Деятельность другой агентурной сети ГРУ в США была связана с Чарльзом Вельсоном, сотрудником секретного аппарата КПА. Его мать Клара Вельсон, простая швея, прославилась тем, что в 1909 году произнесла зажигательную речь, после которой по всей стране прокатилась волна забастовок работников швейной промышленности. Из дешифровок «Веноны» известно, что Вельсон с успехом выполнял задания ГРУ. В одной из них говорится о том, что он установил связь с человеком, которого ГРУ предполагало использовать в качестве источника ценной информации. В другой – что Вельсон узнал о проведении испытаний нового 75-миллиметрового артиллерийского орудия, однако пока не смог добыть о нем необходимые данные. А в третьей – что Вельсон рекомендовал ГРУ выдать агенту ГРУ Милтону Шварцу («Матвей») денежную ссуду в размере 1200 долларов, чтобы тот мог рассчитаться с долгами, в которые влез, оплачивая лечение своего больного отца.