Военно-морская разведка Советской России была малочисленной по сравнению с двумя другими советскими разведывательными ведомствами – КГБ и ГРУ. Однако она имела собственную резидентуру в США и обзавелась там рядом ценных агентов. Одним из них был Уолтер Фахи, замеченный советской военно-морской разведкой, когда он проходил службу в интернациональных бригадах в ходе гражданской войны в Испании. В 1941 году Фахи был принят на работу в Управление координации межамериканских отношений – правительственное ведомство США, занимавшееся согласованием дипломатических, пропагандистских и экономических шагов, предпринимаемых по отношению к странам Центральной и Южной Америки. В 1943 году Фахи был вызван для дачи показаний в сенатскую комиссию в числе других правительственных чиновников, подозреваемых в тайной принадлежности к КПА. Рассмотрев дело Фахи, комиссия пришла к выводу, что после 1938 года он не вступал ни в какие организации, не писал статей и не произносил речей, а также отметила, что многие уважаемые люди поручились за него. Вердикт комиссии гласил: «невиновен в ведении какой бы то ни было подрывной деятельности».
Решение комиссии было ошибочным. Почти одновременно с дачей показаний перед лицом членов комиссии, отрицая любую связь с коммунистами и провозглашая свой полный разрыв с коммунистическими идеями, Фахи продолжал снабжать конфиденциальной информацией Георгия Степановича Пашко, секретаря военно-морского атташе Советской России в Вашингтоне. В январе 1943 года руководство военно-морской разведки в Москве приняло решение о выплате Фахи («Максвелл») вознаграждения в знак признания его больших заслуг. В феврале того же года из Москвы в резидентуру военно-морской разведки в Вашингтоне пришли две шифровки. В одной из них содержался приказ начальника военно-морской разведки «сообщить Мастеру[88] по пунктам всю информацию политического характера, полученную от Максвелла[89], и телеграфировать ее мне, снабдив постскриптумом: доложено Мастеру».
Одним из самых ценных агентов советской военно-морской разведки в США был Евгений Колеман. Он никогда не занимал важных государственных постов. Колемана ни разу не приглашали в качестве обвиняемого на судебные заседания или на слушания в американском Конгрессе. Однако дешифровки «Веноны» доказывают, что в действительности он активно работал на русских.
В августе 1942 года советская военно-морская разведка отправила в Коминтерн запрос относительно Колемана. В этом запросе было сказано, что он служит в телефонной фирме и является убежденным коммунистом. На самом деле в это время Колеман работал в исследовательской лаборатории в Нью-Джерси, где принимал участие в разработке радионавигационных устройств для самолетов, предназначенных для высотного бомбометания. Одной из основных обязанностей Колемана было составление справочных руководств по этим устройствам.
Именно Колеман снабдил советскую военно-морскую разведку именами и биографиями еще четырех американских коммунистов, работавших на предприятиях военной промышленности США, для использования в качестве агентов. Из-за ограниченных возможностей, которыми обладала военно-морская разведка, ей пришлось обратиться за помощью в вашингтонскую резидентуру ГРУ, чтобы там помогли проверить возможность успешной вербовки перечисленных Колеманом людей.
Попросить содействия со стороны ГРУ военно-морской разведке пришлось и при проведении другой операции – нужно было тайно переправить нелегалку на территорию США. В дешифровках «Веноны» эта женщина фигурирует под псевдонимами «Австралийка» и «Салли», ее настоящие имя и фамилия – Франсия Митинен. Попав в США, она должна была стать Эдной Паттерсон. О Митинен говорится в девяти дешифровках «Веноны». В декабре 1942 года советский военно-морской атташе отправил из Вашингтона в Москву шифровку, в которой детально перечислил все, что, по его мнению, было нужно для «отправки и легализации Австралийки».
Митинен требовалось снабдить свидетельством о рождении и водительскими правами, а также необходимо было решить многочисленные проблемы, связанные с ее переправкой с советского корабля на берег во время стоянки в одном из американских портов. Военно-морской атташе особо отметил, что советские морячки разительно отличались от американок «своими чулками, своими беретами, своими ручными сумочками и своей неопрятностью. Они даже не удосуживаются как следует причесаться или накраситься».
Следующие несколько месяцев ушли на тщательную проработку деталей операции. В качестве места ее проведения был выбран сан-францисский порт. О прибытии Митинен были предупреждены связные в Сан-Франциско и Нью-Йорке, с ними условились о паролях и условных сигналах, в американских магазинах была приобретена необходимая одежда и разработана легенда прикрытия. Но без помощи со стороны ГРУ военно-морской разведке обойтись не удалось. За это ее руководство в Москве сурово отчитало своего атташе в Вашингтоне: «У Вас было целых восемь месяцев, чтобы подготовиться к встрече «Салли» в порту назначения. Более того, при таком большом количестве подчиненных Вам должно быть стыдно обращаться за помощью к «Соседям». Митинен приехала в США в августе 1943 года и была успешно там легализована. В 1956 году она покинула пределы США. Какое задание ей было поручено выполнить, так и осталось невыясненным.
Шпионы в американском правительстве
Среди агентов советской разведки в американском правительстве в 1930-е и 1940-е годы числились несколько высокопоставленных чиновников – Элджер Хисс (помощник государственного секретаря), Лочлин Керри (помощник президента) и Гарри Уайт (заместитель министра финансов). Однако было еще довольно много государственных служащих средней руки, которые снабжали русских секретной информацией.
Одним из наиболее нашпигованных советскими агентами правительственных ведомств США было УСС. Помимо Морриса Гальперина, Дункана Ли, Юлия и Эммы Джозефов, Елены Тенни, Дональда Уилера, Филиппа и Мэри Кини, Томаса Бабина и Леонарда Минца в дешифровках «Веноны» упоминаются еще четыре сотрудника УСС, работавшие на Советскую Россию.
Личность оперативника УСС, командированного в 1943 году в Алжир, так и осталась невыясненной. Дополнительно о нем известно только то, что во время гражданской войны в Испании он воевал в составе интернациональных бригад на стороне республиканцев.
Франц Ньюманн («Ерш») эмигрировал в США из Германии в начале 30-х годов. Он принял американское гражданство в 1936 году, а в 1942 году поступил на службу в «немецкий» отдел УСС.
Линн Фариш («Аттила»[90]) работал в УСС связным с югославскими партизанами. Он погиб в авиационной катастрофе на Балканах в сентябре 1944 года.
Джон Скотт («Иванов») фигурирует в докладе, который Зарубин отправил в Москву в 1942 году. Там о нем говорится как об источнике информации в «русском» отделе УСС. В 1932 году он уехал в Советскую Россию, где провел десять лет, большую часть из которых проработал на сталелитейном комбинате в Магнитогорске. По возвращении в США Скотт опубликовал книгу «За Уралом», в которой поделился своими впечатлениями от увиденного. В ней он не только превознес до небес успехи коллективного труда в Советской России, но и правдиво рассказал о побочных негативных эффектах форсированной индустриализации – о страданиях крестьян, которых принудительно согнали на заводы и фабрики, о жестоких идеологических репрессиях, о перенапряжении, вызванном сверхурочной работой, и о многочисленных несчастных случаях на производстве.
В дешифровках «Веноны» можно найти упоминание о нескольких агентах, которые либо работали в УСС, либо имели доступ к секретам этого управления. Выяснить их личность, а также установить принадлежность к определенному государственному ведомству так и не удалось. Например, в 1945 году в Москву было сообщено о том, что, от агента «И.» был получен служебный документ, подготовленный в УСС. Агент «Гор»[91] снабжал КГБ информацией, имевшей отношение к УСС. «Хазар»[92], югослав, принявший американское гражданство, передавал КГБ данные об агентуре УСС в Югославии. От агента «Око» в 1944 году в КГБ получали сведения, касавшиеся УСС. Однако до сих пор неясно, являлись ли «И.», «Гор», «Хазар» и «Око» сотрудниками УСС.
Сколько советских агентов работали в УСС? Поскольку некоторым агентам присваивалось сразу по несколько псевдонимов, точное их число установить трудно. Глава УСС генерал Уильям Донован как-то публично заявил: «Я бы включил в платежную ведомость УСС Сталина, если бы это помогло нам одолеть Гитлера».
Фамилию Сталина в платежной ведомости УСС историкам обнаружить не удалось, однако благодаря «Веноне» стало известно, что с десяток его агентов туда попали. А если учесть, что общее количество коммунистов в УСС, по разным оценкам, составляло от пятидесяти до сотни, то цифра 20 вряд ли кому-то может показаться слишком уж завышенной при оценке числа агентов КГБ и ГРУ, работавших в УСС.
Еще одним американским правительственным ведомством, в которое в 1940-е годы проникли агенты советской разведки, было Управление военной информации (УВИ). Оно отвечало за ведение военной пропаганды в США, а также в странах – союзницах во Второй мировой войне и нейтральных странах с помощью печати, радио и кинематографа.
В дешифровках «Веноны» упоминаются псевдонимы двух агентов, чья работа на советскую разведку была связана с УВИ. «Философ» использовался для «обработки» персонала УВИ, что на жаргоне КГБ означало добывание биографических данных и составление личных характеристик сотрудников этого ведомства. Про «Леону» известно, что она была женой какого-то нью-йоркского журналиста и собиралась поступить на службу в УВИ. Однако установить, кто именно скрывался под этими псевдонимами, так и не удалось.