пат, эмигрировавших из России в США, и румынских эмигрантах. У «Скобы» был сын по имени Деметр, служивший сержантом на Аляске. Работая в контрразведке, он добыл для КГБ какой-то военный справочник. Деметр считался в КГБ перспективным агентом. Там планировали финансировать его обучение в колледже после того, как он вернется из армии.
Одним из самых ценных агентов КГБ в эмигрантской среде был Сергей Николаевич Курнаков («Кавалерист»). Бывший царский офицер, служивший в кавалерии и эмигрировавший в США, он сменил политическую ориентацию и стал убежденным коммунистом. Курнаков не только передавал КГБ информацию о других эмигрантах, но и выполнял обязанности связника. Впоследствии он и его сын были тайно вывезены из США в Советскую Россию.
Михаил Ткач, редактор газеты «Украинские известия», выходившей в Нью-Йорке на средства КПА, возглавлял небольшую группу агентов КГБ в среде украинских эмигрантов (псевдоним «Шест»). А его дочь Анна («Белка») вместе с мужем Михаилом Сидоровичем («Объектив») входили в разведывательную группу Юлия Розенберга.
Из дешифровок «Веноны» следует, что у КГБ были несколько хорошо информированных агентов в еврейской общине в США. Журналист «Марк» снабжал КГБ сведениями о еврейских группировках (в 1944 году он был «заморожен», поскольку получаемые от него данные не имели большой ценности). Агент «Гудзон» руководил маленькой группой агентов в различных еврейских и сионистских организациях. В эту группу также входила Эстер Рэнд, в детском возрасте эмигрировавшая из России вместе со своими родителями. По настоянию КГБ она собиралась поступить на службу в американскую Ассоциацию еврейских писателей и художников. Там, как было сказано в шифровке нью-йоркской резидентуры КГБ от 5 сентября 1944 года, ей удалось бы «расширить свои возможности в том, что касается работы с еврейскими организациями и известными деятелями».
Из дешифровок «Веноны» неясно, смогла ли Рэнд выполнить это поручение.
В 1928 году от КПА отделилась небольшая фракция троцкистов во главе с Джеймсом Кэнноном, одним из основателей КПА. Затем эта фракция претерпела несколько реорганизаций, прежде чем в конце 30-х годов была преобразована в Социалистическую рабочую партию (СРП), которая насчитывала всего несколько сотен членов и по своему влиянию никак не могла соперничать с более организованной и многочисленной КПА. Тем не менее в 1940-е годы СРП стала объектом пристальной слежки со стороны КГБ.
В мае 1944 года резидентура КГБ в Нью-Йорке отправила в Москву отчет, составленный Бернаром Шустером. В этом отчете сообщалось о жалобе, поступившей от Натана Эйнхорна, главы нью-йоркского отделения Гильдии американских журналистов и тайного коммуниста. Тот пожаловался, что муж его сестры Залмонд Франклин постоянно хвастается перед родственниками тем, что выполняет секретные задания КГБ. И хотя все родственники Франклина состояли в КПА, Эйнхорн счел подобное хвастовство своего родственника весьма неосмотрительным. В КГБ согласились с Эйнхорном: нью-йоркская резидентура проинформировала Москву, что Франклину было приказано завершить свой отчет о последнем выполненном задании, после чего он будет «заморожен». А Шустер должен был проследить за Франклином и доложить, если тот опять начнет болтать лишнее.
На КГБ работала и бывшая жена Франклина Сильвия Каллен. Через своего связника Григория Рабиновича она получила от КГБ задание внедриться в СРП. С этой целью Каллен переехала жить в Нью-Йорк и стала работать секретаршей у Джеймса Кэннона. Сначала она передавала собранные ею сведения Рабиновичу, которого вскоре сменил Джек Собль. Каллен фигурирует в нескольких дешифровках «Веноны» как «Сатир»[137]. О ней сообщается как об очень ценной агентессе, которая «имеет дело с Хорьками[138]».
Каллен знакомила КГБ с почтовой корреспонденцией руководителей СРП, информировала о финансовом положении и состоянии здоровья вдовы Льва Троцкого Натальи, а также о доходах, получаемых СРП.
В 1950-е годы Каллен два раза представала перед Большим жюри[139]. В 1954 году она отказалась давать показания о своем членстве в СРП и сотрудничестве с КГБ, сославшись на 5-ю поправку к Конституции США. В 1958 году Каллен оказалась более сговорчивой и призналась, что регулярно встречалась с Рабиновичем и Соблем для передачи им собранных ею материалов об американских троцкистах.
Еще одним коммунистом, который сумел внедриться в СРП, стал Флойд Миллер. Связниками у Миллера были Иосиф Катц и Ребекка Гетцофф (в дешифровках «Веноны» они фигурируют как «X» и «Адам» соответственно), которая также выполняла роль связной с Марком Зборовским. Весной 1944 года руководство СРП поручило Миллеру встретиться в Мехико с Натальей Троцкой, чтобы показать ей микрофильм с корректурным оттиском биографии Сталина, написанной ее покойным мужем. Перед отъездом из Нью-Йорка Миллер повидался с Соблем, который скопировал этот микрофильм для КГБ.
В трех шифртелеграммах, отправленных нью-йоркской резидентурой КГБ весной 1944 года, обсуждаются детали поездки Миллера в Мехико и содержатся советы Миллеру по поводу того, как наилучшим образом воспользоваться представившейся возможностью, чтобы лучше узнать о троцкистах, проживавших в Мексике. Резидентура также запросила разрешение Москвы на то, чтобы Миллер побольше времени провел в обществе Натальи Троцкой и составил план дома, где она проживала. В КГБ были весьма обеспокоены тем фактом, что, будучи троцкистом, Миллер находился под негласным наблюдением ФБР и во время своего пребывания в Мексике наверняка стал бы объектом слежки со стороны американских контрразведчиков. Это могло сильно затруднить контакты КГБ с Миллером на мексиканской территории.
11 июня 1944 года резидентура КГБ в Нью-Йорке доложила в Москву об отбытии Миллера в Мехико и переслала туда пароли и условные сигналы, которыми должны были воспользоваться сотрудники резидентуры КГБ в Мехико, чтобы установить связь с Миллером. Ровно в 9.00 по местному времени Миллеру следовало позвонить в советское посольство в Мексике и попросить к телефону секретаря посла. Представиться Миллер должен был как господин Леонард. Это означало, что в 7 часов вечера того же дня Миллер будет стоять в условленном месте с журналом «Лайф» в руках и в очках, которые то и дело будет снимать и снова одевать. Связной из КГБ, держа в руках журнал «Тайм», должен был подойти к Миллеру и спросить его по-английски:
– Вы господин Торен?
На что Миллеру следовало ответить:
– Нет, меня зовут Чарльз Бруно.
Однако сотрудникам резидентуры КГБ в Мексике очень не понравилось место, выбранное для встречи с Миллером. Они пожаловались в Москву, что оно находится перед кафе, часто посещаемым политическими эмигрантами из России, которые могли заметить, как Миллер встречается с сотрудником советского посольства.
По возвращении из Мехико Миллер составил отчет, в котором рассказал о том, как прошла его поездка. 10 августа 1944 года из Нью-Йорка в Москву ушла шифровка с информацией о приезде Миллера и о полученном от него отчете, в котором подробно описывались взаимоотношения между троцкистами и другими эмигрантскими политическими группировками в Мексике, а также перечислялись адреса, по которым проживали наиболее активные члены этих группировок. Что касается Миллера, то сообщалось, что он стал матросом на патрульном катере, чтобы избежать неминуемого призыва в американскую армию, и поэтому в ближайшее время не сможет добывать сведения о троцкистах. Тем не менее нью-йоркская резидентура КГБ была намерена «продолжать продвигать его на посты в Штабе[140] и способствовать укреплению его авторитета среди Хорьков».
В 1945 году Миллер встретился с Джеком Соблем. На этой встрече Собль проинформировал Миллера, что отныне у него будет другой куратор – Роберт Соблен, которого Собль представил Миллеру как своего двоюродного брата. Шифровка, отправленная из Нью-Йорка в Москву 25 мая 1945 года, подтверждает, что в мае 1945 года Собль передал всех подконтрольных ему агентов среди троцкистов и сионистов своему брату.
Агентом КГБ также был близкий друг Миллера Роберт Менакер, сын эмигранта из России. Он упоминается в общей сложности в шестнадцати дешифровках «Веноны», однако роль, которую Менакер играл в операциях КГБ по проникновению в троцкистское движение в США, до конца неясна. В августе 1944 года Миллер случайно узнал, что Менакер похвастался своим родственникам, будто на самом деле он никакой не троцкист, а проник в их среду по заданию КПА. Тогда же нью-йоркская резидентура КГБ сообщила в Москву, что Миллер «опасается, что об этом могут узнать Хорьки, и они станут подозревать Хе…[141], который вступил с ними в контакт через Билла[142]».
Известно, что в работе с Менакером сотрудники резидентуры КГБ в Нью-Йорке постоянно испытывали какие-то трудности. В 1944 году, по возвращении из Чили, он поступил на работу в фирму, которой владел некий Майкл Берд, являвшийся, подобно Менакеру, агентом КГБ. Вскоре после этого Берд пожаловался в резидентуру, что Менакер умудрился вступить в конфликт сразу с несколькими компаниями, являвшимися давними деловыми партнерами Берда. Сообщая об этом в Москву, нью-йоркская резидентура КГБ отметила, что в работе с Менакером «необходимо делать скидки» на то, что он не прошел необходимую подготовку и надлежащую проверку, прежде чем приступить к непосредственному выполнению заданий.
В одной из дешифровок «Веноны» обсуждается возможность использовать агента КГБ Лоренса Даггена, недавно уволившегося со службы в Государственном департаменте США, для того чтобы выполнить какое-то задание в Чили вместе с Менакером или вместо него. В частично дешифрованном сообщении от 17 октября 1944 года говорится о том, что, будучи в Чили, Менакер использовался в качестве курьера и что «отношения между Бобом