20 августа 1940 года увенчалась успехом операция КГБ, целью которой было физическое устранение Троцкого. В этот день на виллу в Мексике, где проживал Троцкий, приехал Рамон Меркадер. С собой он привез статью, которую Троцкий согласился прочитать и прокомментировать. С Троцким Меркадера свела его любовница Сильвия Агелофф, переводчица по профессии и троцкистка по своим убеждениям, которая работала у Троцкого секретаршей. Вилла Троцкого к тому времени была превращена в настоящую крепость, защищенную железными решетками, проводами с пропущенным по ним электрическим током, автоматической системой сигнализации, пулеметами и патрулируемую отрядом из десяти местных полицейских и боевиков-троцкистов.
Меркадер был агентом КГБ, которого завербовал Наум Александрович Эйтингон («Том»), один из немногих евреев в КГБ, которым удалось пережить чистки 30-х годов. В 1938 году он участвовал в гражданской войне в Испании, консультируя интернациональные бригады по вопросам ведения партизанской войны в тылу националистов. Там Эйтингон сошелся с коммунисткой из Барселоны Каридад Меркадер, завербовав ее саму и ее сына Рамона.
Пока Троцкий сидел за своим столом в кабинете, читая статью, Меркадер вынул из кармана ледоруб, закрыл глаза и изо всех сил обрушил его на голову Троцкого. Однако вопреки ожиданиям Меркадера Троцкий не умер, а издал ужасный крик, повернулся, вцепился зубами в руку своего убийцы и схватился за ледоруб. 21 августа 1940 года Троцкий, не приходя в сознание, умер в больнице.
Меркадер был арестован на месте преступления. В тот же день мать Меркадера и Эйтингон бежали в Советскую Россию по заранее подготовленному маршруту. Сразу после ареста Меркадера в КГБ приступили к проведению операции по вызволению его из тюрьмы. Из дешифровок «Веноны» известно, что этой операции было присвоено кодовое наименование «Гном». В ее проведении участвовала большая группа американских коммунистов, которые работали на КГБ в качестве агентов, связников и курьеров. С ноября 1941 года по ноябрь 1943 года ФБР перехватило в общей сложности двадцать четыре тайных сообщения, отправленных из США в Мексику по почте или с помощью курьеров. Правда, до сих пор неизвестно, откуда ФБР узнало об этих сообщениях и как оно смогло их перехватить.
В дешифровках «Веноны» упоминаются две женщины, причастные к организации тайной пересылки корреспонденции при проведении операций КГБ в Латинской Америке. Лидия Альтшулер («Лидия») эмигрировала из Германии в США, где некоторое время работала менеджером по продаже советских фильмов. 6 декабря 1942 года агент КГБ в Буэнос-Айресе сообщил в Нью-Йорк о том, что несколько его писем, которые он послал на адрес Альтшулер, были перехвачены американскими цензорами. Этот же агент предупредил нью-йоркскую резидентуру КГБ о том, что необходимо «принять меры в отношении Лидии».
В перехваченных письмах содержалась информация о маршрутах передвижения агентов КГБ, их финансировании и организации связи с ними.
Анна Колломс («А») впервые попала в поле зрения ФБР в августе 1943 года во время поездки в Мехико. С собой она везла тайные сообщения, которые спрятала в коробку с канцелярскими принадлежностями. На таможне эта коробка была конфискована и возвращена Колломс при возвращении в США. Все сообщения имели отношение к операции КГБ по освобождению Меркадера из тюрьмы.
В КГБ довольно скоро узнали о том, что один из тайных каналов связи с агентурой был скомпрометирован. 29 сентября 1943 года нью-йоркская резидентура КГБ предупредила своих коллег в Буэнос-Айресе: «Больше не присылайте ничего на адрес Анны Колломс. Предупредите об этом «Александра»[145].
О Колломс упоминается в еще одной шифровке, отправленной в Москву 14 марта 1944 года резидентурой КГБ в Буэнос-Айресе. В этой шифровке говорится о том, что сотрудники резидентуры заметили «слежку за «Ноной»[146] и курьером «А»[147], которые прибыли в «Провинцию» для связи с «Гарри»[148], но ничего не смогли сделать».
Резидентура заверила Москву, что были предприняты необходимые меры, чтобы избавиться от слежки.
Яков и Руфь Эпштейн были агентами КГБ, которые фигурируют в нескольких дешифровках «Веноны». Яков родился в 1902 году в Бруклине в семье эмигрантов из России. В 1938 году он сражался в Испании в интернациональных бригадах, был тяжело ранен и в госпитале познакомился с Руфь, на которой вскоре женился.
Первое упоминание Эпштейна в дешифровках «Веноны» датировано 28 мая 1943 года. Двумя днями позже из Нью-Йорка в Москву было сообщено, что Эпштейну удалось внедрить двух своих агентов в тюрьму (в дешифровках «Веноны» – «Госпиталь»), где содержался Меркадер. Соответственно одному из этих агентов был дан псевдоним «Доктор», а другому – «Пациент». Еще несколько агентов КГБ находились поблизости от тюрьмы и в Мехико. После побега из тюрьмы они должны были переправить Меркадера за пределы мексиканской столицы. Однако офицер КГБ Павел Кларин доложил из Нью-Йорка в Москву, что разработка плана операции идет чрезвычайно медленно.
Узнав, что его тайная переписка с Эпштейном перехватывалась сотрудниками ФБР, Кларин был вынужден лично отправиться в Мехико, чтобы на месте руководить операцией по освобождению Меркадера. Кларин прибыл в Мехико 23 ноября 1943 года в качестве второго секретаря советского посольства.
Руководитель резидентуры КГБ в Мехико Лев Тарасов, числившийся первым секретарем советского посольства, 23 декабря 1943 года сообщил в Москву, что «хирургическая операция, запланированная Доктором», должна начаться через четыре дня, и попросил прислать 20 тысяч долларов для покрытия расходов на ее проведение.
Однако меньше чем через неделю Тарасов проинформировал Москву о том, что операция «Гном» закончилась провалом. Меркадера планировалось освободить по пути из тюрьмы в здание суда. Эпштейн подкупил охрану, чтобы узнать маршрут, по которому собирались перевозить Меркадера. Ударная группа, составленная из агентов КГБ, должна была устроить засаду, захватить Меркадера и увезти его из Мехико. Однако на пути осуществления этого плана возникли непреодолимые преграды, главная из которых состояла в том, что ключевая встреча между Клариным, Эпштейном и другими основными участниками операции «Гном» по невыясненным причинам так и не состоялась.
Вскоре в КГБ узнали, что в Мехико за Эпштейном ведется слежка, а в Нью-Йорке наблюдение установлено за его женой. Было принято решение об отзыве Эпштейна из Мехико, чтобы не ставить под удар успешное проведение операции «Гном». Эпштейн отбыл в Нью-Йорк в мае 1944 года. Согласно инструкциям, полученным от Эйтингона, Кларин распустил ударную группу и занялся поиском альтернативных вариантов проведения операции «Гном». В шифровке, отправленной в Москву 29 марта 1944 года, Тарасов описал два из них. Согласно первому предполагалось воспользоваться послаблениями, которые делались для заключенных на Пасху. Агент «Коршун» должен был подкупить начальника охраны и вызволить Меркадера из тюрьмы. Второй вариант предусматривал помощь со стороны сотрудника мексиканского Министерства юстиции (агентурный псевдоним «Лорд»).
Из этого ничего не вышло, и 24 мая 1944 года Кларин отбыл из Мехико. В июне того же года Тарасов послал в Москву длинную шифровку, в которой описал новый план проведения операции «Гном». Он предложил воспользоваться услугами своего агента в тюремной администрации, который был близок к губернатору одного из мексиканских штатов. Но и этот план не удалось претворить в жизнь.
Но в КГБ не собирались отказываться от идеи освободить Меркадера из тюрьмы. В марте 1945 года в резидентуру КГБ в Мехико пришла шифровка из Москвы. В этой шифровке содержалось распоряжение «детально изучить распорядок дня и все мероприятия, какое наблюдение установили за ним специальные агенты Противника[149]».
В ней также говорилось о том, что Меркадер настолько хорошо известен, что даже настоящих документов на него будет недостаточно, чтобы вывезти его из страны через контрольно-пропускные пункты на границе.
Меркадер отсидел от звонка и до звонка двадцать лет, положенные ему по приговору суда. Он сохранял свою веру в сталинизм в течение всего срока своего заключения. В глазах истории, постоянно повторял Меркадер, он навсегда останется солдатом мировой революции, оказавшим рабочему классу огромную услугу, избавив его от лидера, взявшего курс на предательство. Если бы Меркадер назвал себя или рассказал о своих связях с КГБ, его могли бы выпустить под честное слово. Но он отказался и вышел из тюрьмы только в 1960 году, переехал из Мексики сначала на Кубу, а затем транзитом через Чехословакию прибыл в Советскую Россию.
В 1940-е годы одним из самых активных агентов КГБ в Мексике была Китти Харрис. Она родилась на рубеже веков в Лондоне в семье еврейских эмигрантов из России. В США Китти попала через Канаду вместе со своей многочисленной родней. Один из ее братьев и два зятя сражались в составе интернациональных бригад в Испании. Еще один брат Китти и сестра работали в Амторге, а вторая сестра – в представительстве советского Агентства новостей в США. В КПА Китти Харрис вступила в 1923 году. Вскоре после этого она стала любовницей Эрла Браудера, с которым в 1928 году отправилась в Китай по заданию Коминтерна. В 1929 году Харрис и Браудер по отдельности вернулись из Китая в США, и с тех пор их жизненные пути не пересекались. В 1932 году Харрис была депортирована в Канаду.
В 1943 году Харрис приехала в Мексику по фальшивым документам в качестве связной между КГБ и Винсенте Толедано, президентом самой крупной в Мексике конфедерации рабочих. Толедано придерживался просоветских политических взглядов, однако предпочитал держаться в стороне от мексиканских коммунистов.
Из дешифровок «Веноны» явствует, что в Мексике Харрис приняла участие в операции КГБ по добыванию легальных транзитных документов для семейной пары неких Фишеров. Причем эти Фишеры были настолько важными агентами КГБ, что там не пожалели значительных денежных средств и приложили значительные усилия, чтобы получить для них документы, дававшие право на въезд из США в Мексику. В Мексике КГБ действовал через Адольфа Альба, работавшего в Национальной комиссии по ирригации и в 1946 году ставшего министром ирригации.