«Венона» в Англии
К началу операции «Венона» Англия имела самый богатый в мире опыт в области перехвата и дешифрования русской переписки. Еще в 1904 году, в самом начале Русско-японской войны, Англия построила несколько станций перехвата в Индии для того, чтобы получить доступ к военной и дипломатической шифрпереписке России. К 1912 году англичане настолько преуспели во вскрытии русских шифров, что могли прочесть любую русскую шифровку, отправленную с индийской территории или проходившую через Индию транзитом.
С началом Первой мировой войны английские криптоаналитики целиком переключились на немецкие шифры. Однако сразу после революции 1917 года в России Англия пожелала больше знать о намерениях недавно пришедшего к власти большевистского правительства, которое своей основной целью провозгласило прекращение участия Советской России в войне. Одной из проведенных англичанами операций стал перехват дипломатической переписки советской делегации, которая с декабря 1917 по март 1918 года вела переговоры с Германией в Брест-Литовске о заключении сепаратного мира.
После революции несколько опытных криптографов эмигрировали из Советской России в Англию. Там они были привлечены к работе над вскрытием советских шифров. Зная, как были устроены шифры царской России, которые большевики продолжали активно использовать для засекречивания своей дипломатической переписки, они смогли оказать существенную помощь английским криптоаналитикам.
К этому времени англичане сумели не только пополнить свои криптоаналитические кадры за счет эмигрантов, но и существенно расширить сеть станций перехвата. В дополнение к станциям, расположенным на Британских островах и в Индии, были построены станции перехвата в Турции и Палестине. В результате, начиная с 1919 года, английское правительство на постоянной основе получало для ознакомления дешифрованные дипломатические депеши Советской России.
В мае 1920 года в качестве первого шага на пути к установлению дипломатических отношений между Советской Россией и Англией в Лондон прибыла советская торговая делегация. Прочитав ее шифрпереписку с Москвой, английские криптоаналитики вскоре выяснили, что члены этой делегации занимаются шпионажем и подрывной деятельностью, направленной против Англии. Возмущенные члены английского кабинета министров потребовали предать эти факты огласке, против чего резко возразили английские спецслужбы, которые опасались потери ценного источника информации. В конце концов 18 августа 1920 года английский премьер-министр Ллойд Джордж официально признал, что Англия осуществляла перехват и чтение шифровок, которыми советская торговая делегация обменивалась с Москвой, и передал в распоряжение прессы тексты восьми из них. На следующий день английская газета «Таймс» опубликовала на первой полосе статью, начинавшуюся словами: «Английское правительство перехватило следующие радиограммы…»
В ответ русские сменили свою шифрсистему, но и она оказалась нестойкой и была вскрыта англичанами всего через несколько месяцев.
В мае 1923 года министр иностранных дел Англии лорд Керзон осудил подрывную деятельность большевистского правительства в Москве и послал ему ноту протеста, вошедшую в историю как «ультиматум Керзона». В этой ноте впрямую цитировались перехваченные советские дипломатические депеши и содержались язвительные замечания по поводу неспособности русских как следует защитить их содержание от посторонних глаз. В результате в конце 1923 года Советская Россия в очередной раз сменила свои шифрсистемы, которые выдерживали натиск английских криптоаналитиков вплоть до весны 1927 года.
В мае 1927 года премьер-министр Англии Стэнли Болдуин зачитал в английском парламенте несколько советских телеграмм, которые, как он выразился, «попали в распоряжение правительства». В течение нескольких дней после этого заявления Болдуина и министр иностранных дел, и министр внутренних дел обильно цитировали перехваченные советские дипломатические телеграммы. Как следствие, Москва отдала распоряжение всем дипломатическим миссиям за рубежом перейти на использование более трудоемких, но зато абсолютно стойких одноразовых шифрблокнотов. Поэтому, начиная с 1927 года и вплоть до середины 40-х годов, английские криптоаналитики, уверенные в абсолютной стойкости советских шифрсистем, не прочли ни единого слова из шифрованной дипломатической переписки Советской России. Это послужило для них уроком на будущее: стало совершенно ясно, что впредь следует весьма осторожно распоряжаться добытыми с помощью криптоанализа сведениями и резко ограничить круг допущенных к ним лиц.
В июне 1941 года, после нападения Германии на Советскую Россию, английский премьер-министр Уинстон Черчилль распорядился, чтобы ЦПС приостановило работу против русских. Однако английские криптоаналитики посчитали, что этот приказ Черчилля относился только к криптоанализу советских шифров. Поэтому, например, когда в октябре 1942 года возникла необходимость в информации о метеорологической обстановке на Восточном фронте, в ЦПС было возобновлено чтение советской шифрпереписки со сводками погоды (соответствующий шифр был вскрыт еще в 1939 году).
В июне 1944 года англичане снова приступили к работе над вскрытием советских дипломатических шифров. Однако к этому времени вся накопленная в ЦПС советская шифрпереписка была утрачена. Решив, что для засекречивания своих сообщений русские используют одноразовые шифрблокноты, не поддающиеся вскрытию, руководство ЦПС распорядилось уничтожить все перехваченные советские шифровки.
В июле 1944 года, всего лишь через несколько недель после возобновления работы над советскими шифрами, англичане вместе с американцами приступили к разработке планов по объединению усилий двух стран при ведении радиоразведывательной деятельности. 12 сентября 1945 года между Англией и США было заключено соответствующее соглашение. А 21 ноября того же года английский комитет начальников штабов обратился к американскому с предложением о «100-процентном сотрудничестве» в области радиоразведки, заявив о том, что «сотрудничать меньше, чем на 100 процентов, не стоит».
В США предложение англичан было принято без особых раздумий: там знали об успехах, которые английские криптоаналитики добились в чтении советской шифрпереписки в 1920-е годы.
В 1946 году Англию посетил ветеран криптоаналитической службы США Уильям Фридман, который принял там участие в выработке практических шагов по укреплению сотрудничества между ЦПС и АНБ. В Вашингтоне и Лондоне были созданы специальные представительства для осуществления оперативной связи между этими двумя ведомствами и координации совместных усилий с тем, чтобы по возможности исключить дублирование работы. В результате в 1944–1945 годах США и Англия построили станции перехвата в Австралии, Англии, Германии, Италии, Канаде и Сингапуре специально для слежения за советскими сетями связи. Помимо строительства станций перехвата, ЦПС и АНБ договорились с основными английскими и американскими телеграфными компаниями о предоставлении доступа к телеграфным сообщениям, которые советские дипломатические представительства отправляли, пользуясь услугами этих компаний. В 1947–1948 годах к соглашению о сотрудничестве в области радиоразведки, заключенному Англией и США, присоединились Австралия, Канада и Новая Зеландия. В соответствии с ним весь мир оказался поделен на регионы, каждый из которых был закреплен за радиоразведывательной спецслужбой одного из пяти англоговорящих государств, заключивших это соглашение. Она полностью отвечала за перехват сигналов связи, источники которых находились в данном регионе. Криптоанализ перехваченной шифрпереписки также был поделен между этими спецслужбами, однако в том, что касается советских сообщений, то здесь работа велась объединенными усилиями. Кроме того, был создан эффективный механизм обмена сведениями о достигнутых успехах и прочитанными шифровками.
Взаимодействие между АНБ и ЦПС было столь тесным, что англичане в общих чертах были проинформированы о ходе операции «Венона» в августе 1945 года, еще до того, как о ней узнали в ФБР. Прибывшего в США эмиссара ЦПС ввел в курс дела Сесил Филлипс. Более полную информацию о «Веноне» англичане получили в июне 1946 года от того же Филлипса во время посещения им Лондона. А в начале 1947 года, после того как из дешифровок «Веноны» выяснилось, что в Англии, Австралии, Новой Зеландии и Канаде функционирует разветвленная советская агентурная сеть, в ЦПС была сформирована специальная криптоаналитическая группа для активного участия в операции «Венона».
В ЦПС работа этой группы была признана второй по важности после добывания разведывательных сведений о стратегических наступательных и оборонительных возможностях Советской России.
Сотрудничество между англичанами и американцами оказалось весьма плодотворным. Криптоаналитики из ЦПС взяли на себя разработку некоторых направлений операции «Венона». В частности, они активно занялись чтением шифровок, которыми резидентура КГБ в Канберре обменивалась с Москвой. К работе также подключились контрразведчики в Англии. Дело в том, что некоторые из упомянутых в дешифровках «Веноны» советских агентов оказались английскими подданными[181], и их обезвреживание было поручено английской военной контрразведке в лице МИ-5. Именно благодаря усилиям криптоаналитиков из ЦПС в 1957 году удалось добиться первых успехов во вскрытии шифрсистем советской военно-морской разведки.
В 1950-е годы наметилось расхождение во взглядах между США и Англией по поводу дальнейших перспектив операции «Венона». С американской точки зрения дешифровки «Веноны» позволили получить детальное представление о советских разведывательных операциях в США в 1940-е годы. Эти сведения имели большую историческую ценность, однако практичные американцы не хотели продолжать тратить огромные средства на операцию, которая вряд ли привела бы к раскрытию действующих советских разведывательных сетей в США. После того как Советская Россия произвела первые испытания собственного ядерного оружия, в США все большее распространение стало получать довольно своеобразное мнение, заключавшееся в том, что в 1940-е годы, после кражи американских атомных секретов, советской разведке в США по-крупному больше нечего было и красть-то. В результате в 1954 году руководство АНБ решило сократить число своих специалистов, задействованных в операции «Венона», обосновывая это решение тем, что люди не могут десятилетиями усердно заниматься решением одной и той же задачи, сколь бы сложной она ни была.