тров видел в декабре 1952 года. В ней утверждалось, что Троссель во время войны поставлял Клейтону очень важные данные. Согласно приказу из Москвы, Петров должен был возобновить связь с Тросселем. Однако, по словам Петрова, сделать это ему не удалось, поскольку Троссель не пошел с ним на контакт из чувства страха.
В марте 1953 года Троссель вернулся из Бразилии, где проработал в австралийском посольстве около двух лет. По возвращении он был допрошен сотрудниками АСРБ. В ходе допроса они пришли к выводу о лояльности Тросселя и предоставили ему неограниченный допуск к секретным документам. Однако в мае 1954 года, после того, как Петров дал против него показания, Троссель был вновь лишен допуска к любой конфиденциальной информации и опять допрошен. На допросе он отрицал свое знакомство с Клейтоном, признал, что встречался с Носовым, но продолжал настаивать на том, что «ни при каких обстоятельствах не передавал никому секретную информацию».
Показаний Петрова оказалось недостаточно, чтобы обвинить Тросселя в принадлежности к разведывательной сети Клейтона. В конце концов, следователи из АСРБ пришли к выводу о том, что в кругу людей, с которыми Троссель общался в Канберре, он вполне мог разгласить информацию, которую он сам не считал важной, но которая могла быть воспринята коммунистами как ценная и передана ими в Москву.
Из-за отсутствия допуска к секретным документам дипломатической карьере Тросселя пришел конец. Ему пришлось довольствоваться малозначительными постами в австралийском Министерстве иностранных дел. Сначала он возглавлял один из отделов, ведавший вопросами оказания экономической помощи слаборазвитым странам, а затем руководил образовательной программой, в соответствии с которой студентам из Азии предоставлялась возможность проходить обучение в Австралии. В 1983 году, после 40 лет службы в Министерстве иностранных дел. Троссель вышел в отставку. Все это время он продолжал оставаться под подозрением – австралийская контрразведка считала его законсервированным агентом, завербованным с дальним прицелом в расчете на 1970-е годы. Позднее он вспоминал: «Я думал, что эта история осталась далеко в прошлом, но она все длилась и длилась. В результате она растянулась на целых 30 лет. Мне сказали, что расследование в отношении меня никогда не будет прекращено».
Однако, несмотря на столь длительное расследование, до сих пор до конца неясно, отдавал ли себе Троссель отчет в том, что он является источником конфиденциальной информации, которая в конечном счете попадает в Москву. В АСРБ были совершенно уверены в том, что Троссель сознательно сотрудничал с КГБ, снабжая Москву секретными данными, к которым имел доступ. Их подозрения основывались на показаниях семейной пары перебежчиков – Владимира и Евдокии Петровых. Последняя дополнила показания своего мужа, сообщив допрашивавшим ее сотрудникам АСРБ, что за два года до этого она присутствовала при разговоре о том, что Троссель якобы вел агентурную работу в интересах Москвы в Бразилии.
После рассекречивания дешифровок «Веноны» Троссель заявил, что они свидетельствуют в его пользу. Однако в шпионском мире все не так просто и однозначно. Эти дешифровки достаточно фрагментарны и малы по объему. Что-то могло остаться за кадром, да и в самих дешифровках могли быть недомолвки и пропуски. Расследуя деятельность разведывательной сети Клейтона в 1950-е годы, австралийская контрразведка в подавляющем большинстве случаев действовала, основываясь на презумпции невиновности. И только в отношении Тросселя она изменила этому принципу: его продолжали считать виновным, пока он не докажет обратное.
По-иному сложилась судьба Клейтона. К 1951 году он полностью прекратил свою деятельность в роли партийного функционера и исчез с политической сцены. Начался розыск Клейтона, который велся с размахом. По радио и в газетных объявлениях регулярно давались подробные описания его внешности. Сам же Клейтон в это время скрывался на отдаленной ферме на побережье. В марте 1955 года он добровольно пришел в АСРБ, объяснив свою долгую неявку удаленностью места пребывания и отсутствием доступа к газетам и радио.
Допрос Клейтона продолжался четыре дня. В первый же день Клейтон заявил, что услышал по радио шокирующую клевету о себе и хотел бы заявить о своей полной невиновности. Он отклонил все обвинения в свой адрес, касавшиеся получения секретной информации с целью ее передачи третьим лицам, а также категорически отрицал свое знакомство в прошлом не только с Макаровым и Носовым, но и с какими-либо русскими вообще. Клейтон отказался прокомментировать ссылки на его имя в материалах, переданных перебежчиком Петровым. И хотя следствие признало Клейтона главным звеном, через которое информация из Министерства иностранных дел шла к спецслужбам Советской России, никакого судебного преследования за этим не последовало. За Клейтоном была установлена слежка, которая была столь интенсивной и устрашающей, что КПА поселила в его доме телохранителя. Образ жизни Клейтона не вызвал особых подозрений у АСРБ, а излишнее давление на него могло только усилить его враждебность и подозрительность. Поэтому после 1957 года внимание к нему со стороны АСРБ в значительной мере ослабло. К началу 60-х годов Клейтон полностью отошел от политической деятельности, хотя изредка писал статьи для коммунистической прессы. Построив себе домик на побережье, Клейтон стал заядлым рыболовом. Умер он в октябре 1997 года в возрасте 91 года.
Что касается Альфреда Хьюза, то многое в его деятельности так и осталось загадкой. В дешифровках «Веноны» содержится очень мало точных данных о характере информации, переданной им Клейтону в 1943–1945 годах. В АСРБ Хьюза неоднократно допрашивали (в 1949–1952 и 1957 годах), однако на всех допросах он категорически отрицал свое знакомство с Клейтоном, не говоря уже о фактах передачи последнему каких-либо секретных сведений. Хьюз был опытным полицейским, и поэтому допрашивать его было совсем непросто. Тем более что по должности он был знаком с содержанием всех полицейских досье, в которых были собраны подробные данные, касавшиеся КПА и ее членов. Что-либо инкриминировать Хьюзу не удалось. Да и АСРБ не было заинтересовано в публичном осуждении подрывной деятельности человека, который по роду своей службы должен был такую деятельность пресекать на корню. В результате Хьюз прослужил в полиции до 1960 года, когда с почетом был отправлен на пенсию. Скончался Хьюз в 1978 году.
В июле 1950 года (через три недели после первого допроса Хилла в Лондоне) семья Милнеров спешно покинула Швейцарию, где проводила свой ежегодный отпуск. Они отправились в Чехословакию, чтобы, по словам Милнера, дать возможность его жене подлечить ревматизм. Оттуда на прежнюю работу в ООН Милнер так и не вернулся, через год подав прошение об отставке. В Чехословакии он избрал для себя новый род деятельности, став преподавателем английского языка в одном из пражских университетов.
Тем временем в Австралии на основании дешифровок «Веноны» и показаний четы Петровых следствие признало Милнера виновным в передаче секретных сведений советским спецслужбам. В марте 1956 года Милнер отдал британскому послу в Праге для последующей отправки в австралийское Министерство юстиции в Канберре заявление, в котором отрицал все обвинения в свой адрес, включая членство в КПА. Свои связи с коммунистами и общественную деятельность он обосновывал желанием улучшить отношения Австралии с Советской Россией в интересах победы над общим врагом во Второй мировой войне.
В 1958 году Милнер развелся с женой и женился на чешской дипломатке. Вместе с ней он посвятил остаток своей жизни переводам чешской поэзии на английский язык и изданию их на Западе. Умер Милнер 31 мая 1991 года всего за неделю до своего 80-летия.
Рассекреченные документы чехословацких спецслужб подтвердили, что бегство Милнера в Чехословакию было осуществлено после получения информации от одного из агентов КГБ в ЦРУ о готовившемся аресте Милнера. Да и позднее параллельно с преподавательской деятельностью он продолжал регулярно выполнять задания чехословацких спецслужб, строча им доносы на своих знакомых среди преподавателей и дипломатов. До конца дней Милнер отрицал свою принадлежность к разведывательной сети КГБ в Австралии. Лишь в 1985 году в одном интервью, когда журналист рассказал Милнеру про операцию «Венона», он проговорился: «Если то, что вы сейчас сказали, правда, то мои дела совсем плохи».
Таким образом, данные, полученные в ходе проведения операции «Венона», подтвердили, что разведывательная сеть КГБ, созданная во многих странах мира в 1930-е–40-е годы, была довольно обширной и ее деятельность можно признать весьма плодотворной. В огромной степени этому способствовало наличие там большого числа добровольных, идейных помощников-коммунистов. Австралия не являлась в этом отношении исключением из общего правила. И хотя эта страна была лишь второстепенным участником большинства событий мирового значения, сравнительно легкий доступ к секретной информации в ней дал КГБ возможность быть в курсе многих аспектов внешней политики и военных планов ведущих стран Запада. А регионы, которых касалась полученная в КГБ информация, имели огромное значение для стратегических интересов Советской России. Сюда входили Балканы, Палестина и Корея. В итоге советскому руководству во многих деталях становились известны планы западных стран. По крайней мере, лучше, чем их собственные планы Западу. В результате, например, на Западе прозевали вторжение отлично вооруженной и обученной северокорейской армии в Южную Корею, где в августе 1952 года западным странам и США просто чудом удалось удержать фронт на небольшом гористом пятачке на юге полуострова.
Эпилог
11 июля 1995 года в здании штаб-квартиры ЦРУ состоялась церемония, посвященная публикации первой порции дешифровок «Веноны». Это было чисто пропагандистское мероприятие, на котором руководители американских спецслужб публично поздравляли друг друга с успешно проведенной операцией. Директор АНБ отметил гениальность и поразительное упорство ее участников. Директор ЦРУ заявил, что публикуемые данные неопровержимо свидетельствуют о том, каких потрясающих результатов удалось добиться Соединенным Штатам в области разведки. А директор ФБР назвал операцию «Венона» образцово-показательной с точки зрения сотрудничества между различными американскими спецслужбами.