— Так, если мы взлетим с Пелдегуе, то вот тут рядом с Кордобой есть авиаполе в Альта Грасиа, как раз шестьсот километров. Дальности туда-обратно хватит на пределе, но мы же дозаправимся на месте или по дороге, например, в Мендозе. Если вылетим с утра, до полудня всяко долетим.
— А горы?
— Главная цепь там ниже четырех тысяч, а это как раз потолок Сессны.
Далее последовала самозабвенная торговля за гонорар — Болеслав себя не обидел и запросил с изрядным запасом, мотивируя нелегальным характером миссии. Никакие уверения, что все документы самые настоящие, не помогали — знаю я вас, инсургентов!
Пришлось согласится.
Через два дня, дождавшись погоды, они вылетели. Взвыл электростартер, винт с гудением превратился в размазанный круг, Васю вжало в удобное кресло и самолетик с бело-красной полосой и названием «Лодзь» вдоль фюзеляжа полез вверх.
Первые полчаса Кржемидловский не отрывался от управления, поднимая самолет над горами, выискивая проходы и парируя воздушные потоки. Вася же любовался суровой мощью гор — от густой зелени они переходили к голому камню, а на горизонте слева и справа поднимались кристально белые вершины Тупунгато и великой Аконкагуа. В этих краях горы почти необитаемы, не то что на ставшем родным Альтиплано, редко-редко внизу проплывали поселочки, сжатые лапами отрогов и придавленные сверху туманами.
Но постепенно гряды становились ниже, сменяясь более равнинным ландшафтом, а когда слева показался крупный город, Болеслав перекинул пару тумблеров, бросил штурвал и с хрустом потянулся, насколько это позволяла кабина самолетика.
— Мендоза, — показал он на город. — Еще часа два на автопилоте и все.
— Слушай, а почему у тебя фуражка английская? — все-таки не выдержал и задал давно свербевший вопрос касик. — Ты же поляк, живешь в Чили.
— Все, что осталось мне от отца. Он служил в Королевских ВВС.
История Кржемидловского-старшего Васю не сильно удивила: уроженец Вильны, гражданский летчик в 1939 году успел вывезти семью сперва в Латвию, а потом в Швецию и далее в Англию, где вступил в ВВС и дрался с нацистами.
— А в 44-м погиб, мне и десяти лет не было. Так что немцев я не очень люблю, — скривился летчик. — Тут их полно, причем таких, что поперек рожи крупными буквами «гестапо» написано. Но в последнее время их отлавливают, начали с этого, как его, из Лиона.
— Барби, он же Альтманн.
— Погоди, это вы его что ли прихватили?
— Ага, взяли, раскрутили, вытрясли списки, вот по ним и ловят.
Авиаполе в Альта Грасии действительно походило больше на поле, чем на аэродром, даже Вильягранде, но имело домик диспетчера и цистерну с топливом. У нее Васю дожидался неприметный малый лет тридцати и автомобиль.
Болеслав остался обихаживать и заправлять самолет, договорившись с диспетчером о ночлеге, а водитель-охранник увез Васю в университетский городок.
Кордова, вопреки ожиданиям, выглядела вполне модерново и даже европейски, куда там Ла-Пасу или даже Лиме — высокие современные здания, плотное автомобильное движение, уйма девиц в мини-юбках, почти полное отсутствие негров и редкие индейские лица. Интересно, а как же тогда выглядит Буэнос-Айрес?
Поскольку университет пользовался правами автономии, в частности, запретом входа полиции на его территорию, там и собиралась левая тусовка, слегка закамуфлированная под конференцию философского факультета. Со слов водителя, прибыло человек триста, а Вася подивился простоте, что порой хуже воровства — тут военная диктатура, а мы типа философы, никто не догадается.
Потому Вася предпочел пока не светиться, а оглядел форум издалека, с галерей и балконов и увиденное ему не слишком понравилось, особенно благодаря комментариям человека Габриэля. Слишком много публичных фигур, слишком многие несут ярлык «заведомый левак», какая уж тут конспирация. Алисии, попросившей выступить, он сразу отказал — только в узком кругу, собирайте лидеров, в толпе договариваться невозможно.
Толпа же, слушавшая очередного оратора, взорвалась аплодисментами — Перу установило дипломатические отношения с Советским Союзом! — и Васе показалось, что среди собравшихся мелькнуло знакомое лицо.
— Это Дебре? — ошеломленно спросил он у Алисии.
— Да, я пригласила его.
— Алисия, я не буду утверждать, что он провокатор, но его действия дают основания так думать. Во всяком случае, его присутствие — однозначный индикатор «здесь планируют герилью». Я настоятельно советую немедленно изолировать его.
— Но он наш гость…
— Я тоже, и вы знаете мои полномочия.
Вторым потрясением стала организация охраны и контроля — приходи кто хочешь, делай что хочешь. Человек десять с фотоаппаратами в открытую снимали происходящее и Вася возблагодарил всех инкских богов, что отказался выступать, но внизу живота поселилось чувство тревоги.
Людям Габриэля и присоединившимся к ним людям Гильена он сделал серьезное внушение и потребовал нормальной организации службы. Представления о «нормальности» у гостя и хозяев сильно отличались и весь вечер первого дня пришлось посвятить обучению, пока там Алисия собирала великий курултай на завтра.
Второй день прошел в накуренной аудитории под портретами Аристотеля, Фомы Аквинского, Декарта и других титанов мысли, не опознанных с первого взгляда.
Алисия представила Васю и в него сразу же уперся десяток настороженных, насмешливых и недоверчивых глаз. «Давай, мальчик, научи нас делать революцию» прочитал в них Вася и малость остервенел.
— Нападение полиции, — резко скомандовал он. — Три машины, двадцать-тридцать вооруженных человек у входа в здание. Ваши действия?
Секунд пять собравшиеся хлопали глазами — все ждали занудной лекции, а не таких вот фокусов. Наконец, один вытащил пистолет и двинулся к окну.
— Неверно. К окну нужно подходить сбоку, так, чтобы с улицы не было видно.
Еще минут десять ушло на то, чтобы застращать собравшихся и привить им начатки здоровой паранойи. Но в качестве оправдания они заявили, что лучшие кадры давно отправились партизанить в Сальту и Хухуй. Даже после вытеснения армией колонны Че, действуют несколько отрядов, заложены склады. Правда, у Васи сразу же возник вопрос, насколько можно доверять этой информации, не привирают ли перед таким гостем, чтобы казаться значительней?
От состояния движения перешли к профсоюзам, вернее, к недавнему расколу между «конформистами» и «перонистами». Рассказывал Родольфо Уолш, писатель, профсоюзник и член «монтонерос» одновременно. При этом, к удивлению Васи, он даже не был на подпольном положении!
В Аргентине на двадцать четыре миллиона населения имелось десять миллионов работающих, из них в профсоюзах числился миллион человек, а если с конформистами, то полтора. Офигительная цифра, отчего профсоюзное руководство постоянно провоцировано забастовки и волнения, а военное правительство сильно нервничало.
Уолш предлагал создавать боевые группы под единым командованием и опираться на массу членов профсоюза. Вася в ответ зачитал подготовленные еще в Боливии тезисы.
— Чую дух Авраама, — сразу же отреагировал Уолш. — Это же план Авраама Гильена и Джона Кука!
При упоминании недавно умершего мужа встрепенулась Алисия:
— Что вы имеете против этого плана?
— Ничего. Но он неосуществим без сильного лидера.
— Гевара, — удивленно пожал плечами Вася.
Действительно, кто же еще?
— Он ушел за границу.
— Ничто не мешает руководить оттуда. Вон, как во Вьетнаме.
Итогом стало предварительное согласие на создание Аргентинских сил освобождения, куда по большей части вступали левые перонисты — Революционное перонистское действие, Перонистские вооруженные силы, те же монтонерос и утурункос. Компартия под твердым управлением Викторио Кодовилье глядела в рот Москве и только что избавилась от «маоистов». Последние же соглашались партизанить только в сельской местности.
И то хлеб.
Уже ближе к полуночи договорились начать с акций, направленных на освобождение соратников из тюрем.
Телекс доставили вечером и до утра Фрэнк сидел на узле связи, дергая за все доступные ниточки в Аргентине. Такой шанс судьба дает только раз — возможность захватить Тупака Амару, если уж не выгорело с Геварой! На связи есть несколько решительных аргентинских офицеров, которые не упустят шанс отличиться!
И он организует это сам, без Майкла!
Впрочем, почему без? Еще неизвестно, как оно обернется, так почему бы не дать Майклу возможность еще разок сесть в лужу? Фрэнк отправил сообщение своему номинальному шефу полностью официально — с номером, датой, фиксацией в журнале и продолжил рассылать свои указания, но уже неофициально. Получится поймать этого гребаного кечуа — Фрэнк герой, а Майкл опоздал. Не получится — об этом никто не узнает, а Майкл все равно опоздал.
С утра, стоило только продрать глаза, пронзительно заверещала чуйка. Вася проверил оружие, запасные магазины, растолкал спутников и поделился своими опасениями. Решено было вызвать подмогу и бдеть неусыпно. В университет с конспиративной квартиры поехали на двух авто, но стоило припарковать их у корпуса, как из пяти или шести стоявших неподалеку машин выскочили человек двадцать и бросились к Васе явно с недобрыми намерениями.
Второй водитель успел выстрелить, но тут же получил пулю.
— В здание!!!
Они ворвались внутрь, отстреливаясь на бегу. «Конференция», будто ничему их и не учил, прилипла к окнам и пучила глаза на происходящее. Вася уж было решил, что толку от них не будет, но в вестибюль сверху уже набежали трое или четверо вооруженных бойцов, а следом по лестницам загремели ботинки и раздались осмысленные команды.
— Всем укрыться, огонь на вход! — крикнул на бегу Вася и махнул охранникам. — К телефону!
За спиной загрохотали выстрелы, звонко запрыгали выброшенные гильзы. Грохот потряс здание факультета. На полы посыпалась щепа из дверей, штукатурка, осколки мраморного портала, брызнули осколками плафоны люстры и окна.