— Нет-нет, мне самому очень интег’есно послушать Владимиг’а Ивановича, — покачал головой Ленин, вручая Ферсману карандаш и лист бумаги.
— Итак, если суммировать косвенные данные, полученные из разных источников, — сказал я, перейдя на учительский тон, — то можно смело утверждать, что неподалеку от станции Оленья есть залежи железной руды, Хибинские горы содержат апатито-нефелиновые руды. Знаю, что апатит требуется для производства удобрений, для изготовления фосфорной кислоты. Правда, зачем нужна фосфорная кислота сказать не могу, потому что не химик.
— Она используется в разных отраслях промышленности, — махнул карандашом академик. — Но это сейчас не столь важно...
— Понял, — кивнул я. — Неподалеку от селения Монча-Губа, это поблизости от горы Мончетундра — на картах они есть, имеются запасы меди и никеля.
— Медь и никель — это пг’евосходно, — кивнул Ленин.
Согласен. Без меди и плана ГОЭЛРО не будет. Да и никель — очень нужная вещь.
— Вот еще что, Владимир Ильич, — вспомнил вдруг я. — Сейчас у нас завершается война с белофиннами. В случае заключения мирного договора и установления границ, нужно обязательно забрать у финнов, виноват, оставить за собой, — поправился я, — оставить за собой Пазрецкий погост. Это почти на границе с нами и с Норвегией.
— Как вы сказали? Пазрецкий погост? — заинтересовался Ленин, делая себе пометку.
— Да. Сейчас это ни о чем никому не говорит, но там одно из крупнейших месторождений никеля в Европе.
— Что-нибудь еще, Владимир Иванович? — спросил Ферсман.
Я призадумался. Про Хибины сказал, про Оленегорск, то есть, про Оленью тоже, и про все остальное. Сказал бы больше, если бы сумел привязать Кировск к реалиям двадцатых годов. Впрочем, и привязывать не надо. Он же рядом с Хибинами. Кажется, изначально и звался-то Хибиногорск, так что отыщут сами. А про что не сказал? Кандалакша, это у нас алюминий... Вернее — завод по изготовлению алюминия. Хм... Не помню, в Кандалакше глинозем свой или привозной? В Мурманской области где-то был алюминий, но где? Если привозной, то из Пикалева. Но как мне выйти на добычу бокситов в Ленинградской области, то есть, в нынешней Петроградской губернии, я не знаю. Тут уже и Ленин не поверит моим знаниям. Нет, не вспомню и врать не стану. Но что-то упустил.А... Вспомнил.
— Разве что следует упомянуть озеро Ковдор. Не уверен на сто процентов, но там может быть слюда и железо. Англичане его особо не исследовали, но какие-то наметки были.
— Значит, разведку проводили именно англичане? — обрадовался Ферсман, словно напал на золотую жилу.
— Они самые, — кивнул я, а потом деланно удивился. — А я, разве, не сказал?
И Ленин и Ферсман покачали головами. Точно, склероз.
— Так это классика, — хмыкнул я, уходя от ответа. — Излюбленный метод английских колонизаторов.
— Именно так, — подхватил Владимир Ильич. — Занять экспедиционным корпусом важную и пег’спективную тег’г’итог’ию. Начать г’азведку и г’азработку полезных ископаемых. Помнится, в своем отчете по поводу пг’еступлений интервентов, вы говог’или, что англичане только марганца вывезли из Муг’манска и Архангельска на пятьдесят тысяч фунтов?
Вот это да! Ну и память у Владимира Ильича. Я и сам-то уже не помню, на какую сумму англы у нас украли, и что они украли, а Ленин помнит.
— Владимир Ильич, коль скоро у нас присутствует академик Ферсман, то мне хотелось бы опять поднять вопрос о реке Воркута и залежах каменного угля. Нельзя ли параллельно с комплексной экспедицией отправить геологов в Печорский край? Насколько помню, — сказал я, но быстро поправился, — вернее, читал, что экспедиция Кейзерлинга и Крузенштерна еще восемьдесят лет назад отыскала там большие месторождения каменного угля и нефти.
Про экспедицию Кейзерлинга и Крузенштерна (кстати, сын того самого Крузенштерна, который возглавлял нашу первую кругосветную экспедицию) я читал в Архангельской библиотеке. Академик Ферсман посмотрел на меня с уважением. Понимаю, что чекист (а кто я по должности, он мог и догадаться) занимался промышленной разведкой, но чтобы он еще и читал материалы, до которых добрался не каждый специалист, выглядело странным и заслуживало некого уважения.
— Да, я тоже читал отчеты Кейзерлинга, другие отчеты. Есть в планах и большая экспедиция на Печору. Но в один год сразу две экспедиции мы не осилим. Дело-то даже не в деньгах, а в специалистах. Кого можно мы уже с фронта отозвали, но людей все равно нет. Здесь придется выбирать — либо Кольский полуостров, либо Печерский край.
— А как вы сами считаете, что первично? — поинтересовался Ленин.
— Разумеется, я бы выбрал и то, и то. но сейчас нам лучше отправиться на Колу. Железо и медь у нас на первом месте. С углем дела обстоят неплохо, с нефтью тоже, можно не торопиться. А на будущее — посмотрим, — неопределенно сказал академик. — год-два ничего не решит.
Вот так всегда. Только начинаешь делать важное дело, так тебя мордой о стол. Конечно, можно подождать года два, или семь, но лучше бы прямо сейчас на реку Воркута вышли геологи, подтвердили мою информацию о несметных запасах каменного угля, и дело бы завертелось.
— Владимир Иванович, а вы отчего загг’устили? — почти по отечески спросил меня Владимир Ильич.
— Да это я так, — вздохнул я. — Думал, пока экспедиция каменный уголь ищет — я уверен, что запасов там достаточно, я потихонечку начну в Германии инженеров и мастеров на строительство железной дороги нанимать, рельсы закупать. Паровозиков еще для дороги Воркута-Котлас надо немного прикупить. Н-ну, хотя бы штук пять, а еще лучше десять. Паровозов в наших условиях много не бывает. Шпалы уж как-нибудь сами изладим, а все прочее можно у немцев взять, пока у них безработица да переизбыток рельс и машин. Будут там шахты, потребуется каменный уголь вывозить.
— Владимир Иванович, вы так говорите, словно убеждены, что на Воркуте можно добывать каменный уголь в промышленных масштабах, — покачал головой Ферсман. —Пока геологическая разведка не подтвердит достаточного количества угля, не вижу смысла в строительстве железной дороги. Все-таки, отчетов Кейзерлинга и Крузенштерна маловато для подтверждения наличия каменного угля в крупных масштабах.
И что тут скажешь? Упереться рогом и бубнить о том, что я прав, потому что прав? Или сказать, что для освоения территории дороги просто необходимы? Так товарищи умные, лучше меня все знают. А у нас так — территорий много надо осваивать, железные дороги еще строить и строить. Поэтому, я только покивал.
— А кто вам сейчас мешает нанимать германских инженеров и мастег’ов?— поинтересовался Ленин.
— Команды не было кого-то нанимать, — отозвался я. — Мне нужно специалистов на конкретную работу приглашать, значит, и искать людей с соответствующей квалификацией. Немаловажный момент... — я искоса посмотрел в сторону академика, а Владимир Ильич, все правильно поняв, кивнул — дескать, можно говорить и я продолжил. — Очень важно получить хотя бы минимальную информацию о зарубежном специалисте, чтобы вместо старательного инженера мы не получили шпиона или диверсанта.
— Шпионы и диверсанты все равно будут, — усмехнулся Ферсман. — На моей памяти из десяти иностранных геологов, проявлявших интерес к нашим минералам или металлам, не меньше восьми были связаны с какой-нибудь разведкой. В крайнем случае трудились на крупную корпорацию. Что, в общем-то, одно и тоже.
Умен Ферсман! Не зря стал академиком до сорока лет!
— Александр Евгеньевич, а на сколько пг’оцентов вы гаг’антируете, что на Кольском полуострове имеются все полезные ископаемые, о которых мы сегодня услышали?
— С учетом прежних экспедиций, с учетом карты и рассказа товарища Аксенова — процентов на девяносто. Может, даже и девяносто девять. Сто процентов я все-таки не дам, — отозвался ученый.
— Думаю, что если мы собиг’аемся осваивать полезные ископаемые Кольского полуостг’ова, там потребуется пг’овести немало железных дорог. Так что Владимир Иванович, закупайте г’ельсы, обог’удование, все пг’игодится. И из Архангельска можно лес вывозить для пг’одажи. Там тоже железные дог’оги нужны. Со специалистами пока подождем.
Тут я согласен. Следует вначале закупить все нужное, завести на место, а уже потом можно и специалистов нанимать. Что ж, поеду в Европу, за рельсами. В Германии, разумеется, лучший выбор. А если в Австрии прикупить? Может, по Дунаю можно что-то отправить? Надо подумать, посоветоваться со сведущими людьми.
[1] Эти книги еще не написаны.
Глава двадцать третья. Завершающие аккорды
В самые последние дни перед отъездом — как всегда, свалилось множество дел. К счастью, некоторые можно было «перевалить» на подчиненных. Скажем, позвонил Артузов, порадовав, что «посылка» пришла в порт Риги в целости и сохранности, ее теперь перегружают и скоро повезут в Петроград. Попросил отделить мою «часть» и передать Трилиссеру. Пусть Меер Абрамович прессует гражданина Петришевского, авось, да и вытянет из «зубра» (теперь уже бывшего) внешней торговли что-нибудь интересное, что я сам не выведал или просто не успел. Впрочем, вполне может быть, что за вором-любителем никто не стоит.
Потом позвонили из секретариата ВЦИК и пригласили приехать к товарищу Залуцкому. Не сразу и вспомнил, кто такой товарищ Залуцкий, пришлось лезть в справочник. Спасибо зарождающейся советской бюрократии, начавшей издавать адресные книжки. Ага. Петр Антонович, член Президиума ВЦИК, секретарь, да еще и член Оргбюро ЦК. Надо ехать.
Залуцкий, казавшийся со стороны суховатым, на поверку достаточно словоохотливым дяденькой, сказал:
— Вот, товарищ Аксенов, такая к вам просьба у ВЦИК. Или поручение. В общем, ВЦИК решил, а Совнарком нашу идею одобрил — в следующем, то есть, двадцать втором году нужно провести в Москве Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку, навроде тех, что при царях были, только помасштабнее. Мы хотим продемонстрировать всему миру, что у нас, в Советской России, а еще в Украине, Белоруссии и в Советском Закавказье есть такое, чего нет нигде. Понимаете, почему у меня к вам интерес, как к торпреду?