- Он же генерал! У него не может быть никаких драгоценностей! - пробурчал Холт, настороженно оглядываясь по сторонам.
Старший из могильных грабителей, Эней, посмотрел на приятеля с добродушной насмешкой. Холт участвовал в ограблении парочки курганов возле Барендта. Операция состояла из походов по лабиринтам; предполагалось, что в центре каждого кургана находится могильный склеп. В одном случае им повезло, но склеп был давно завален. Они пробирались через глину и камни в душном туннеле при свете светлячков, привязанных к палкам конским волосом. Операция заняла несколько недель, но она того стоила, поскольку они нашли несколько слитков спекшегося металла, немного золота и нефритовый маятник.
Холт испугался тогда; теперь, впервые оказавшись в катакомбах, он, естественно, сдрейфил еще больше. Коридор здесь был узкий и с низким потолком, так что лампа Холта отбрасывала светлое пятно на пол и потолок, оставляя все остальное во тьме. Холт настороженно вглядывался во тьму, поскольку порой свет лампы отражался от скользких колонн, рядами шедших вдоль туннеля. Эней знал, на какие оптические фокусы они способны; он был здесь раньше. Если поддаться игре воображения, колонны превращались в людей, неподвижно стоявших вокруг.
- У него может быть все, что угодно, - сказал Эней. - Никогда не знаешь, что человек захочет взять с собой в могилу. В любом случае, поскольку он аристократ, у него должны быть золотые зубы.
Холт что-то пробурчал себе под нос. Корр, третий член команды, нетерпеливо помахал им из галереи. Его нетерпение было вызвано не страхом, а элементарным желанием поскорее закончить неприятную работу. У Корра не было воображения, он никогда не выказывал своих чувств и редко говорил. Эней не имел ни малейшего представления о том, как тот тратит деньги, добытые в могилах.
Они пошли к нему навстречу по туннелю.
- Где-то здесь… - произнес Корр.
Он махнул лампой, и по коридору заплясали тени. Корр просто хотел осветить им путь, но Холт наблюдал за пришедшей в движение тьмой со все возрастающей тревогой.
- Все в порядке! - сказал Эней, похлопав его по плечу. И добавил непринужденным тоном: - Такова наша работа. Мы здесь как дома.
Холт посмотрел на приятеля широко раскрытыми глазами. Эней хихикнул.
Это было почти правдой. Каждый раз, когда Эней заходил в подобный склеп, в нем боролись страх со злостью. Страх - естественная реакция; он до сих пор не мог привыкнуть к виду смерти. Но злость была сильнее, и ее вызывало социальное положение Энея - его семья утратила положение на одной из самых высоких ступеней в иерархии республики. Поворотным моментом в жизни мальчика был день, когда мать повела его смотреть на могильные курганы древних воителей.
- Твои предки похоронены здесь, - сказала она, показав на земляные насыпи, окруженные колоннами.
Эней представил себе мужчин и женщин, несущих на себе печать фамильного сходства, стоящих настороже под курганами и наблюдающих за ними. Их глаза обвиняли. «Ты беден, - говорили они. - Мы тебя признавать не желаем».
Эней наивно верил в то, что утраченное состояние можно вернуть. Увы, ему не удалось ни вступить в какую-либо из гильдий, ни хотя бы повлиять на инспекторов страстно написанными письмами. Деловые предприятия, начавшиеся с гордости и веры в компаньонов, закончились предательством заказчиков и друзей. В один прекрасный день он оказался без гроша возле могильных курганов. Будь он проклят, если он будет просить подаяние! Предки следили за ним настороженными взглядами. Он решил закрыть им глаза раз и навсегда - и начал копать.
Теперь он был богат.
Холт тоже принадлежал к пришедшему в упадок роду, хотя по молодости еще не накопил в себе столько горечи.
Эней решил, что его долг - избавить юношу от лишних разочарований. Холт пока сомневался, что хочет зарабатывать таким ремеслом, однако Эней приглядывал за ним. Сегодня юношу ждало серьезное испытание.
В стене располагалось огромное количество ниш, причем если в других катакомбах они были, как правило, широкие и мелкие, здесь они представляли собой глубокие щели, в которые тело помещалось ногами вперед. Строители склепа рассчитывали, что им будут пользоваться долгие века, однако их народ давно уже канул в Лету. Города, для которого возводился склеп, больше не существовало; армия генерала разбила лагерь поблизости, иначе его похоронили бы в другом месте. Очень удобно для грабителей: хотя тяжелую плиту, закрывавшую главный вход, могли сдвинуть разве только тридцать человек, Эней знал, где находится другой вход. Убедить Корра прийти сюда было легче легкого, а вот уговорить Холта - почти невозможно.
- Мне это не нравится, - сказал Холт.
Его круглое лицо в свете лампы казалось бледным пятном. Он в ужасе смотрел на замурованную кирпичами нишу, по которой Корр провел рукой.
- Уймись, - сказал Корр. - Поищи лучше свежую известку.
- Чем скорее найдем, тем скорее выйдем отсюда, - рассудительно заметил Эней, присоединившись к Корру.
Пол здесь был утоптан; похоронная процессия шла именно к этому участку стены. В другие коридоры следы не вели - суеверные солдаты, которые принесли сюда генерала, хотели покончить с делом как можно быстрее и вернуться на волю. Эней представил себе, как они с опаской оглядывались по сторонам… в точности, как Холт сейчас.
У него тоже сердце билось как бешеное. Хотелось уйти отсюда - но всякий раз, когда он ловил себя на этой мысли, Эней вспоминал о нищете и разочарованиях и не давал ногам унести его куда подальше.
- Здесь вся известка старая, - пожаловался Корр. - Да и имена, по-моему, не те.
В верхних и средних нишах генерала явно не хоронили. Эней опустил лампу вниз и осмотрел ряд отверстий на уровне пола. Некоторые из них были замурованы, и два как раз в том месте, где пол затоптали сильнее всего.
- Он в одной из ниш.
Холт отпрянул назад. - Мы не должны этого делать!
Они оба посмотрели на него. Корр приготовил кузнечный молот, который специально брал с собой.
- Собираешься читать нам мораль? - спросил он.
- Это… это нехорошо, - пробормотал Холт. - Есть и другие способы, чтобы…
- …заработать на жизнь? - раздраженно закончил за него Эней. Холта трясло. Нет, так дело не пойдет. - Ты можешь стать нищим попрошайкой, Холт; Запросто. Иди, займи себе место на какой-нибудь мокрой улице. И каждый раз, когда тебе в шапку бросят медный грош, вспоминай о том, что в кармане этого покойника лежат сотни золотых монет, на которые никто не купит еды. А когда тебе будут плевать в лицо и обзывать ничтожеством, подумай о том, как пригодились бы тебе эти монеты… Не дури, слышишь! Давай работать.
Речь была давно отрепетирована, однако Эней произносил ее с неподдельной страстью, и, похоже, это возымело действие. Плечи Холта безвольно поникли.
Корр простучал обе ниши.
- Правая вроде свежее, - заметил он. - Хотя трудно сказать…
- Мы вскроем сначала ее, а потом попробуем другую, - распорядился Эней.
Корр замахнулся молотом, затем глянул на Холта и протянул орудие юноше.
- Давай!
Холт, тяжело дыша, взял молот обеими руками и ударил. Глухим ударам молота не вторило эхо. Эней представил себе трупы в замурованных нишах, которые поглощали звук и слегка сдвигались с привычных мест с каждым ударом, и настороженно оглянулся по сторонам.
Один кирпич сдвинулся внутрь и после следующего удара молота исчез, оставив черное окошечко.
- Хорошо!
Корр встал на колени и, сунув руки в отверстие, с силой нажал на кирпичи. Кладка вокруг дыры дрогнула, затем с шумом осыпалась. Холт выронил молот.
Страх, который испытывал Эней, достиг апогея. Для него это всегда было самой трудной частью работы - увидеть тело. Но тут ему на выручку пришел долголетний опыт: чтобы справиться с собой, нужно призвать на помощь злость, превратить все в шутку и таким образом уничтожить страх на корню.
- Дай-ка мне, - сказал он.
Корр встал, стряхивая с ладоней пыль. Эней специально не стал светить в отверстие лампой. Он опустился на колени и сунул туда руку.
Из ниши не пахло тлением. А значит, генерала там нет. И тем не менее там могли быть какие-нибудь ценности. Эней, не переставая улыбаться, продолжал шарить в могиле. Когда рука его наткнулась на округлую поверхность, покрытую редкими волосами, его чуть инфаркт не хватил.
Ничего, сейчас он устроит им потеху.
- Вот он!
С этими словами Эней крепко зажал в кулаке волосы и рванул. Череп с сухим треском выскочил наружу. Эней встал и, не глядя на череп, ткнул им Холта в грудь.
- Будьте знакомы: генерал Армигер!
Из второй ниши на уровне пола с шумом посыпались кирпичи. Перед ней на коленях стоял Корр. Он в замешательстве посмотрел на кирпичную крошку, засыпавшую ему ботинки. Потом глаза у него выкатились на лоб, голова начала покачиваться то вперед, то назад, пока наконец он не вперился в черную дыру, которая образовалась у ног.
В свете лампы появилась черная рука. Она схватила обломок кирпича и швырнула его в коридор.
Холт завопил. Эней отпрянул, прижав череп к груди, словно щит. Он ни о чем не думал в тот момент и даже не помнил, чтобы особенно испугался. Но вопли Холта он запомнил. И по гроб жизни не забудет, как Корр беспомощно смотрел на угольно-черные иссохшие руки, которые расширяли продолбленную им дыру, а потом взялись за края отверстия, - и на свет вылезло зловонное тело.
Черная рука коснулась ботинка Корра, и тот наконец сдвинулся с места, торопливо отступив на шаг.
- Молот! - крикнул он, однако Холт вопил так громко, что Эней не расслышал.
Генерал встал. В расстегнутом мундире виднелся разрезанный торс. Органов внутри не было, только чернота. Армигер неуверенно покачнулся, словно щенок, впервые вставший на ноги. Правая рука описала в воздухе размашистый круг, пальцы сомкнулись на металлической пластинке, блестевшей под подбородком, и рванули ее.
Корр нашел молот, размахнулся, выкрикнув имя одного из Ветров, которое Эней никогда раньше не слышал из его уст, и ударил. Молот воткнулся в развороченную грудь Армигера и пригвоздил его к каменной стене. Голова генерала безвольно моталась сбоку набок.