— Я не думал, что у тебя такой слабый желудок, внучка.
— Ты трогал трупы раньше?
— Много раз.
— Не хочу знать, почему.
Его кости скрипели, она отодвигала пальцы. Одна ладонь отпустила меч. Сорча осторожно опустила руку в стороне, пока ее желудок сжимался.
— Труп не будет двигаться, — сказала она. — Тело мертво, двигается душа.
— Ты себя успокаиваешь?
— Тихо.
Она убрала вторую ладонь, кривясь, когда один из пальцев сломался в ее ладони. Не так она хотела отыскать меч. Почему Эмонн так хорошо его спрятал?
Пасть волка сияла в тусклом свете, рубины казались кровью. Магия окружала клинок. Туман был густым, змеился вокруг него.
Она не хотела касаться проклятого меча. Нуада был сильным фейри, раз справлялся с такой магией, но она не хотела трогать такое. Взяв себя в руки, Сорча сжала рукоять и вытащила меч из могилы.
Он был тяжелее, чем она ожидала. Сила меча тянула ее к полу, руки задрожали, кончик уперся в камень.
Мышцы содрогались. Она хотела бросить меч со скалы? Она могла забрать его с собой, заставить их преклониться перед Эмонном и перестать воевать. И не будет больше сражений. Она могла все закончить.
— Будущее в равновесии, — пробормотал Балор. — Теперь это твой выбор. Уничтожь меч, используй его или выбрось для других поколений.
Она видела, как нити магии обвивают ее. В отличие от ее нитей, эти были грубыми, неправильно сплетенными. Они не могли управлять ею.
Она порвала нити на разуме и выпрямилась.
— Где скала, где ждет Эфниу?
— Там проход к водам внизу, — Балор указал на коридор за ней. — Не упади.
— Не собираюсь.
Меч вдруг показался намного тяжелее. Он волочился по земле, высекая острием искры из камня. Она не остановилась, хотя от звука могла пойти кровь из ушей.
— Мне плевать, что ты хочешь остаться, — рычала она на меч. — Ты причинил достаточно бед мне и моим. Жди следующего отчаявшегося поколения.
Меч будто стал еще тяжелее. Сжав рукоять обеими руками, Сорча тянула его по коридору, видела свет в отверстии пещеры.
Соленые брызги попали на ее кожу задолго до того, как она дошла до края. Соль жалила порезы на руках от шипов, с которыми она столкнулась в саду, наполняла рот горечью. Волны бились о камни, пена попадала в пещеру.
Сорча не мешкала в этот раз, напрягла руки и толкнула меч с края. Он дико крутился в воздухе, рубины били светом по глазам.
До того, как он ударился об волну, рука появилась из воды. Изящные пальцы поймали рукоять, удержали его на миг на плаву, а потом унесли в глубины.
— Вот и славно, — выдохнула Сорча, сбрасывая следом камень на всякий случай.
Она застыла, когда за ней прозвенел голос Эмонна:
— Что ты наделала?
9
Приглашение
Эмонн смотрел, как она сбросила меч за край, его решимость разбивалась на тысячи кусочков. Меч его дедушки, его наследие, пропал.
Он видел, как рука поднялась из волн и сжала меч. Если бы она просто выкинула его в море, он мог бы его достать. Но он знал когтистые пальцы. Фоморианец уговорил ее и забрал реликвию себе.
— Что ты наделала? — спросил он.
— То, что ты должен был сделать уже давно.
— Тот меч был единственным шансом на победу в войне!
— Ты в это веришь? — она повернулась к нему, облако рыжих волос растрепалось в гневе. Ее щеки стали красными, пока она пронзала его взглядом.
Его женщина была страшной в гневе. Он почти даже не хотел ругать ее, трясти так, чтобы зубы застучали. Зачем она сделала это? И именно сейчас?
— Сорча, то была реликвия Туата де Дананн! Она могла поставить Фионна на колени. Мы победим с тем клинком!
— И ты использовал его против своего народа. Я этого не потерплю!
Ее слова терзали его сердце, оттолкнули его на шаг.
— Думаешь, я использовал его против нашего народа?
— Может, ты не заметил, что использовал его. Я сказала Кейт, что…
— Кейт? — он тряхнул головой, провел пальцами по прядям волос. — Сорча, Кейт не хочет тут быть!
— Никто из них не хочет!
— Так ты обо мне думаешь?
Все стало понятным. Он был занят, за многим следил. Он понимал, что она хотела быть с ним. Эмонн скучал по ней всей душой, но не мог отвлекаться.
Каждый раз, когда он был рядом с ней, его душа парила. Он хотел коснуться ее волос, обвести ее упрямо сжатые губы, прогнать кошмары, что донимали ее.
Но не смог. Он видел ошибку в том, что отстранился.
Эмонн подошел к ней, сжал ее холодные ладони и прижал их к моему сердцу.
— A chuisle mo chroí, - выдохнул он. — Пульс моего сердца, это я виноват. Я никак не управлял дворфами. Они хотят быть в своих горах, чтобы никто им не указывал, что делать. Там много солдат, что хотят биться с Фионном, и те, кто не хотят. Я не заставил бы солдат идти на поле боя. Это верная гибель для них.
— Так почему ты бился с Фионном, когда я просила не делать этого?
Он убрал спутанные кудри с ее лица.
— Я — генерал, и я ошибаюсь. Я думал, небольшой бой убедит его, что я не отступаю. Я ошибался.
— Что ты собирался делать с мечом?
— Я заставил бы Фионна отдать трон. Ему пришлось бы слушаться меч Нуады.
Ее зеленые глаза заглядывали в его, вопросы были в их изумрудных глубинах. Он знал ее достаточно, чтобы ожидать вопрос до того, как она его задаст:
— Так ты хочешь победить?
Нет. Он хотел биться, пока брат не падет на колени. Он хотел истерзать лицо Фионна, лишить его всего и отослать в глушь.
— Я не могу его ранить, — признался он. — Он — мой брат. Моя кровь.
Она прижалась в его объятия, ее холодные ладошки лежали на его груди.
— Я тоже не могла навредить родне.
— И теперь у меня нет выбора.
— Еще есть. Эмонн, мы можем сделать это вместе. Он не должен биться с нами!
Он покачал головой.
— Ты не захочешь лезть в политику фейри, Сорча. Поверь.
— Почему? Тебя растили среди них! Ты должен смочь подготовить нас к тому, что придет.
— Этого ты хочешь?
Он не хотел этого. Часть его раненой души не хотела возвращаться в замок, где его лишили всех прав. Они презирали его, боялись его, ненавидели его, потому что он больше не был красавцем, каким был раньше.
Эмонн знал опасности двора. Они вопьются в Сорчу острыми зубами и когтями, отчаянно пытаясь утянуть ее за собой в гневе на мир. Его чистое солнце загрязнят.
Он сжал ее крепче, прижал к сердцу, где она правила. Он не потеряет ее. Они не доберутся жадными ручонками до нее, пока он дышит.
Она посмотрела на него, слезы блестели в зеленых глазах.
— Эмонн?
— Если хочешь идти по этому пути, я пойду рядом с тобой, mo chroí.
— Тогда что нам делать?
— Правильно обратиться к королю можно, попросив аудиенции.
— Фионн вряд ли на такое ответит, — мелкие морщинки собрались между ее глаз. — Он может проигнорировать или отрицать, что слышал о таком.
— Особенно, раз это от меня.
— Что ты предлагаешь?
Он приподнял кристальную бровь.
— Ты спрашиваешь у меня совета в этой сложной ситуации?
— Конечно.
— Ты выбросила единственную реликвию, которая могла бы забрать трон у Фионна без крови.
— Эмонн, — она прикусила губу. — Я могу управлять фейри.
— Ты — самое очаровательное создание из всех, что я встречал, но ты не можешь управлять всеми.
— Я — Ткач. Я не рассказывала тебе, что это значит. Это друид, который может забираться в разум фейри и командовать ими.
Он вспомнил старые истории, повод, по которому они прогнали друидов из Другого мира.
— Это так?
— Да.
— И ты это можешь?
— Могу.
— Ты не сделаешь так со мной? — он лишь отчасти был серьезен, хоть и немного переживал. Сорча не пыталась до этого заставить фейри делать то, чего они не хотели.
— Эмонн, — возмутилась она.
— Я должен спросить, mo chroí. Так ты можешь управлять Фионном?
— Если я буду близко, думаю, смогу. Я пыталась во сне, когда он посетил меня, но я не была в этом сильна. Хотя подавила его.
— Думаю, с младшими фейри проще, — Эмонн покачал головой. — Нас тренировали в юном возрасте закрывать разумы. Фейри делают это, становясь взрослыми. Многие среди фейри могут заглядывать в мысли других, и проще обеспечить, чтобы никто не узнал, о чем ты думаешь.
— Потому он способнее меня.
— Ты практиковалась?
— Нет.
— Совсем? — он ощущал ложь в воздухе. — Сорча.
— Немного! С Кейт, которая просила доказать, что я друид. Я сделала только это.
— Тебе нужно тренироваться больше, если ты хочешь пойти по Замку Света с таким планом.
Он уже знал, какие тактики хотел применить. Хоть он еще злился, потеряв меч, это уже не было концом всего. У Сорчи была своя скрытая сила, брат о ней не подозревал.
Он сделает ее сильнее, чем она представляла. Они будут тренироваться день и ночь, чтобы она могла управлять даже им. А потом он будет верить, что она готова.
Сорча поняла его задумчивый вид. Она покачала головой и сказала:
— Нет, Эмонн, что бы ты ни думал. Я не стану инструментом для конца этой войны.
— Как еще нам его одолеть?
— Мы используем все варианты, но лишь потом заставим его встать на колени.
Он не мог представить другой способ, что усадит его на трон.
Эмонн знал, что она верила в добро фейри. Он видел это каждый день, когда она исцеляла их раны, игнорировала их страх перед ее народом. Даже дворфы, хоть и научились терпеть ее, шептали истории о ней за ее спиной.
Сорча не давала этому беспокоить ее. Она отдавала им весь день, а потом падала в кровать от усталости. Это в ней он любил и ненавидел одновременно.
Он хотел для нее безопасности и счастья. А это случится, только если он будет королем.
— Что ты предлагаешь? — спросил он со вздохом.
— Поговорим с ним сначала. Как это может навредить?
— Тогда я отправлю гонца? — он отпустил ее и покачал головой. — Не верится, что я позволяю тебе убедить меня так поступить.