— И нашел это в тебе.
— Думаю, он слишком поздно это понял, — она посмотрела на море. — И жестоко заплатил за это.
— Всегда печально терять кого-то из своих. Мне жаль, что тебе приходится нести вес его потери.
— Я несу не только это, — прошептала Сорча.
— Армия ждет твоих приказов. Странно, как все меняется. Помню, мы прогнали друидов из Другого мира, боясь, что они уничтожат нас. А теперь мы ждем, затаив дыхание, как друид решит, погрузимся ли мы во время крови и страха.
— Ты дала мне эту силу.
— Нет, — Мака покачала головой. — Я была бы рада получить такие почести, но ты забрала эту силу сама.
Сорча полагала, что она была права. Если бы она пошла на Гибразил и сделала то, что ей сказали, она была бы дома с отцом и сестрами.
Она вздохнула.
— У твоих детей вообще было лекарство?
— Нет.
— Они знали о нем?
— Они знали, как не дать человеку заразиться чумой жуков, но не как исцелить тех, кто уже болен. Они знали, что лекарство есть у друидов, но с ними не было связи.
— Они могли убить жуков?
— Нет.
Сорча кивнула.
— Тогда ты и твои дети обманули меня.
— Нам нужно было отвести тебя к Эмонну, и я знала, что он последует за тобой.
— Почему?
— У него всегда была слабость к милым девушкам. Особенно к людям. Помню, когда он был ребенком, он смотрел на твой народ в своем зеркале. Он был восхищен тем, как вы поступаете, какие истории вы рассказываете, и какой мир построили.
Она могла в это поверить. Эмонну было слишком уютно с ней, он легко слушался, когда другие не доверяли ей. Они уважали ее, но не позволяли бы остаться в их домах.
— Почему ты соврала о лекарстве? — спросила Сорча.
— Это не была ложь. Мы дали бы тебе то, что смогли, а потом сказали бы, что истинного лекарства нет. Только бинты, чтобы перевязать кровоточащую рану.
— Ты ошибалась.
Мака сжала кулаки.
— Я не могла знать, что друиды скрыли реликвию.
— Не скрыли. Они оберегали ее все те годы, потому что твой брат их попросил.
— Мой брат во многом замешан, но я тут не поэтому.
Сорча повернулась, ноги были уверенными на краю утеса.
— Тогда зачем ты здесь? Великая Мака, одна из троицы, что образует Морриган, стоит на утесе с повитухой. Что ты можешь мне сказать?
— Что я тобой горжусь.
— Я не хочу твоей гордости! — завизжала она. — Ты и твой народ забрали все у меня. Моя жизнь разбита, а ты гордишься? Не гордись тем, что я отбросила все, что было моим.
— Я видела, как ты растешь из ребенка в женщину и королеву, — ладонь Маки замерла перед Сорчей, а потом сжалась в кулак. — Ты больше чем повитуха, которую я нашла на лугу с медом на руках и розмарином в волосах. Посмотри на себя!
Сорче не нравилось, что Туата де Дананн была права. Она была не той же, кем была вначале. Она так сильно изменилась, что едва узнавала себя.
И она это ожидала. А кто нет? Сделка с фейри влияла на то, как она видела мир. На то, как она видела себя.
Она никогда не видела для себя такое будущее. Если честно, она мечтала о тихом домике на краю леса. О семье, которая ее любила, о малыше на коленях мужа.
Мака посмотрела на нее с жалостью.
— Ты хотела семью.
— Я хотела жизнь.
— Быть королевой — не жизнь?
— Нет, — она покачала головой. — Это жизнь для других. И хоть я не презираю их, я хочу быть эгоистичной, жить своими выборами, не влияя на многих других.
— Такой жизни нет.
— Ты права, — Сорча вздохнула. — Я не думала, что пойду по этому пути одна.
— Ты одна? Вокруг тебя сотни душ.
— Поддержка мертвых — не то же, что прикосновение любимого, и они не согреют мою постель ночью.
Она скучала по нему с каждым вдохом. Хоть он гордился бы ее достижениями, Эмонн не мог этого увидеть.
А теперь он стоял, как трофей, у трона брата. Она хотела похоронить его. Посадить розы на его могиле и ухаживать за ними каждый день. Сорча нежно направляла бы их к цветению весь год, в снег и солнце. Она могла делать невозможное для него.
Слезы жгли ее глаза, она кашлянула.
— Это уже не важно. У меня нет выбора.
— Я не могу даровать тебе реликвию Туата де Дананн, — сказала Мака. — Я даже не могу биться рядом с тобой на поле боя, я не должна менять жизни фейри. Но если ты примешь мой последний подарок, я дам тебе все свои знания.
— Как такое возможно?
— Я видела тысячи битв, убила больше мужчин и женщин, чем сейчас живет на этой земле. Это мое наказание, и я хочу, чтобы ты победила.
Это могло помочь, хоть она не хотела больше криков умирающих в ее голове. Она вздохнула.
— Еще один выбор ради остальных. Да, Мака, я принимаю твой дар.
Рыжеволосая женщина стукнула пальцем по лбу Сорчи, и все ее знания сражений пролетели перед глазами Сорчи.
Она поняла, какие строения работали, а какие — нет. Она видела глазами умирающих и победителей. Клинки формировались под раскаленными молотами. Щиты получали вмятины от ее огромной силы, и кровь текла водопадом от ее рук.
Сорча упала на колени, вытянув руки.
— Забери, — закричала она. — Забери это. Я это не хочу!
— Тебе это нужно, чтобы защитить себя и свой народ. Как бы тяжело ни было.
Она ненавидела это. Ненавидела крики, вину, чудо, если у воинов были семьи. Мака не ощущала эту тревогу. Она видела холодную тяжелую правду войны.
Как Туата де Дананн несла все это в себе?
Мака опустилась на колени и сжала ладони Сорчи.
— Не давай этому захлестнуть тебя. Война темная и опасная, многие падают жертвами ее кошмаров. Но не дай этому поглотить тебя. Это не твоя судьба.
— Я не хочу знать все это.
— Ты должна знать и использовать эти знания с умом. Ты поведешь свой народ в бой, будешь биться с ними бок о бок, как и должен лидер.
— Я буду лишь замедлять их.
— Не с этими знаниями. Ты будешь с мечом, будешь сражаться со щитом, по которому будет стекать кровь, и ты будешь принимать решения, зная, что делала это по их обычаю.
Сорча слышала скрытые слова в речи Маки. Она подняла взгляд, глаза были красными от слез.
— Ты не хочешь, чтобы мы воевали.
— Я видела исходы многочисленных битв. Я видела, на что способны фейри. Я верю, что и тебе нужно это видеть.
— Воспоминаний недостаточно?
— Ты можешь разделить мои воспоминания, но ты не испытала этого сама. Война терзает самых сильных, ломает их. Ты познаешь истинную себя только в пылу боя.
Сорча искала ответ в ее глазах.
— А если мне не понравится то, что я обнаружу?
— Никому не нравится то, что они находят на конце клинка. Но это поможет тебе решить, каким должно быть будущее Благих фейри.
Мака встала, отряхнула юбки и протянула руку Сорче.
Она не хотела помощи фейри, но поняла, что была слаба. Вздохнув, она протянула руку и позволила Маке поднять ее на ноги.
Запах травы вблизи был особенно сильным. Пахло домом, добром, бесконечными летними днями. Эти воспоминания Сорча даже обдумать не успевала.
— Готова, дитя? — спросила Мака.
— Нет.
— Но будешь.
— Да.
— Когда ты дашь своей армии ответ, который они ждут?
Сорча посмотрела на небо, увидела, что солнце уже опускалось за горизонт.
— Этой ночью на пиру, который они приготовили. Они будут ждать этих новостей.
Мака кивнула и отпустила ее.
— Итак, Королева-друид начинает свою войну.
12
Бой в конце войны
— О, милая, — сказала Уна, затягивая ремешки доспехов Сорчи. — Ты уверена?
Нет. Она не была ни в чем уверена. Но Сорча знала, что не могла стоять, пока ее народ сражался. Она отказывалась стоять на холме и смотреть, как умирают воины, когда она должна была биться вместе с ними.
Она теперь была королевой. Это был ее долг.
— Да, — наконец, сказала она. — Я буду биться бок о бок с ними.
— Он бы этого не хотел.
Сорча рассмеялась.
— Он хотел бы, чтобы я сидела в углу и ждала, пока крики прекратятся. Это не я, Уна. И ты знаешь, что, даже если бы он был жив, я бы нашла способ пойти в бой.
— Но ты бы исцеляла, а не сражалась.
— Признаю, это сложно. Я хочу исцелять, а не вредить. Но это единственный выбор. Я приняла их как свою семью, своих подопечных, и я не буду трусихой в их глазах.
Уна погладила узор на грудной пластине Сорчи. Они выбрали доспех, что выделялся среди остальных. Выбитые завитки создавали узор на ее груди и животе. Соединяющиеся части гладко обвивали ее руки, плечи и ноги.
Доспехи не замедляли ее, и это было важнее всего. Они нашли доспехи в глубинах замка, и Уна заявила, что когда-то давно их видела. Их сделали не фейри, а друиды носили их давным-давно.
— Милая, к тебе кое-кто пришел.
Сорча оглянулась, ожидая увидеть члена военного совета. Но в тени двери стояла Эльва.
— Входи.
Она изящно прошла к свету, и Сорча стиснула зубы. Эльфийская броня покрывала Эльву золотом с головы до пят. Она хорошо помнила эту броню по атаке на Гибразиле.
— Ты с нами? — Сорча хотела спросить, пойдет ли она к армии Фионна, нося так нагло их символ.
— Да. Я хотела послать весть своему любимому супругу.
— Какую?
— Я ношу его имя, метки и его любовь, но я — не его.
Огонь пылал в глазах Эльвы, и этого хватило, чтобы ответное пламя затрещало в груди Сорчи. Она твердо кивнула.
— Тогда выбери оружие.
— Спасибо, Уна, я подготовлю ее дальше.
Пикси опустила голову и покинула комнату.
Сорча смотрела, как эльфийка шла по комнате, проверяя вес и баланс мечей.
— Мой совет предупредил меня не оставаться с тобой наедине. Они не верят, что тебе можно доверять.
— Уверена, они считают, что я прибыла убить тебя.
— Ты могла бы?
— Легко, — Эльва выбрала тонкую рапиру, застегнула ремешок перед грудью, и меч повис за ее спиной. — Я не хочу тебя убивать.
— Ты говоришь, что пришла за свободой. Как война с Фионном даст тебе ее?
— Я не начинаю войну. Я ее заканчиваю, — Эльва смотрела ей в глаза. — Мы с Эмонном были очень близки в юности. Он защищал меня, даже когда я этого не хотела. Он был как старший брат, а потом тот, кого я могла бы полюбить.