- Где Папочка? — снова спросил Олег. — Для чего он снова появился в Городе? Зачем ты отдал ему свою тачку? Ну!
- Да пошёл ты! — рассвирепел вдруг парень. Вскочив с земли, он ударил Олега в плечо и с размаху пнул в колено. Олег схватился за чашечку и ругнулся.
А парень снова лежал на земле, рот у него был в крови. Шурик молча ставил его на ноги, бил и снова ставил, это продолжалось до тех пор, пока Олег не смог разогнуться и, прихрамывая, подойти к ним.
- Ладно, Винт, хватит с него. Он мне нужен живой, — Олег схватил парня за грудки. — Ох и дал бы я тебе, придурок!
- Пошел ты, — послышался едва слышный хрип.
Олег хлопнул парня по ушам, и тот схватился за голову.
- Где Папочка, сука?!
Соня вздрогнула. Парень издал курлыканье, как в унитазном бачке. Кровь капала у него с подбородка большими темными каплями, глаза заплыли, свернутый нос уже не был центром симметрии.
- Ну, хорошо, — вдруг спокойно проговорил Олег. — Хорошо, приятель. Жалко тебя, конечно, но больше я ничего уже не могу придумать. Извини, дружище…
Говоря эти слова, Олег неторопливо расстегнул ремень, выдернул его из петель и проверил на прочность. Потом просунул конец ремня в пряжку: получилась петля.
- Давай отойдем в кусты, дружище. Здесь слишком людно, к тому же я заприметил там подходящий сук. Не очень толстый, правда, но ведь и ты у нас не толстяк… — Олег похлопал парня по плечу.
Тот на секунду окаменел. Потом вдруг встрепенулся, вскинулся, как олень при звуке спускаемой тетивы, и бросился бежать, пытаясь побить все спринтерские рекорды. Помешал ему Шурик. Он выставил ногу, парень, споткнувшись, с разгона рухнул на землю, едва не вывихнув себе шею. С накинутой на шею петлей, его под руки отбуксировали в кусты.
"Они его убьют! — ужаснулась Соня. Тело ее стало ватным, она не могла сделать ни шага. — Они его убьют!"
Машенька стояла бледная как смерть.
Кусты затрещали, и мальчишки, подталкивая парня в спину, появились на свет Божий. Олег снял с шеи жертвы ремень, вдел его в петли и застегнулся. Он был очень весел.
- Тебя как зовут, приятель?
- Артур.
- С Вепрем надо дружить, Артур, быть его врагом безнадежное занятие. А Папочка — это так, мимолетное видение. Я правильно говорю?
Парень слабо кивнул. Он шагал как-то странно, на полусогнутых, переваливаясь, штаны его обвисли. Кажется, со страху он чересчур расслабился.
- Иди домой, приятель, — ласково проговорил Шурик, дружески похлопав жертву по плечу. — Умойся, переоденься, попроси маму постирать штанишки… А если ты нам ещё понадобишься, мы тебя найдём, не сомневайся.
Спровадив парня, мальчишки удовлетворенно потёрли руки.
- Ну вот, теперь можно и на пляж, — заявил Олег.
О том, что Олег в какой-то мере связан с преступным миром Города, Соня догадывалась давно, но даже не представляла, насколько велика эта мера.
Поначалу она считала его просто романтическим уличным хулиганом со странностями, но вскоре убедилась, что глубоко заблуждалась, а его тяга к особого рода шуткам порой коробила ее своей циничностью.
Олег работал на человека по кличке Вепрь. Соня слышала о нем довольно часто, но видела однажды и была удивлена, что почти ровесник Олега уже успел стать таким авторитетом в преступном мире Города.
…Весной 1988 года Олег ушел в армию. Служил он на Тихом океане, на противолодочном корабле. Письма от него приходили редко, и все они заканчивались приблизительно одинаково: "До приказа — одна тысяча восемь дней. Дождись меня, милая"; "До приказа — пятьсот пятьдесят семь дней. Мне не совсем понравилось твоё последнее письмо, уж больно оно короткое. Ты что, меня уже не любишь?" — и так далее.
Ей даже смешно было читать такие всхлипывания. Казалось, он вот-вот заплачет, сидя над письмом. Такой впечатлительности раньше Соня за ним не замечала.
"Не дури, — отвечала она, — ты пишешь чушь. Никого у меня нет. Пока не нашлось в Городе такого идиота, который решился бы полюбить девушку Олежки Волкова. Позавчера из армии пришел Шурик, он может подтвердить мои слова…"
Соня немного кривила душой, говоря, что смельчаков влюбиться в нее не нашлось. Один все-таки был, но она предпочла о нем умолчать, чтобы не подливать масла в огонь.
Им оказался некий Гриша Смирных, худощавый серьезный парнишка с Первомайки. Он тоже был художником, зарабатывал на жизнь тем, что оформлял афиши в кинотеатре имени Маяковского. Увидев Соню в фойе Красного зала, он не мог оторвать от неё взгляда и, подойдя к ней, представился без всяких прелюдий:
- Я Гриша с Первомайки, меня тут все знают. А ты кто?
Девочки недоуменно переглянулись, Машенька прыснула. Соня тоже заулыбалась.
- Вот что, Гриша с Первомайки, отвали, — ответила Машенька, вдоволь насмеявшись.
- Зачем ты грубишь? — обиделся Гриша. — Я же вам не грублю. Между прочим, я тебя знаю, — он снова посмотрел на Соню. — Ты работаешь художником в новом Доме культуры на Радищенке, правильно?
Соня кивнула. Она действительно недавно подрядилась оформлять только что построенный Дом культуры «Молодость». Когда Гриша успел её там увидеть?
- Ты здорово рисуешь, — похвалил он. Вид у него был какой-то сонный. — Мне до тебя далеко. Говорят, ты была любимицей Крымова?
В его интонации это прозвучало как «любовницей»; при этом он прищурился.
- Не любимицей, а лучшей ученицей, — отрезала Машенька. — Тебе же сказали: отвали.
Пожав плечами, юноша отошел. А три дня спустя произошел любопытный случай, когда Соня вновь повстречалась с ним на дне рождения у Альки Лопаткина. Чтобы не показаться высокомерной, она приветливо кивнула ему (так же, как всем остальным гостям) и села за стол. Соня слегка опоздала — изрядно выпившие гости успели разделиться на группки и вели шумные разговоры. Гриша одиноко сидел в кресле в углу, делая вид, что разглядывает фотоальбом. Усердно налегая на закуску, Соня забыла о нем и поэтому несколько удивилась, услышав рядом:
- Здравствуй, Соня. Ты узнала меня?
Она кивнула.
- Пройдем на кухню, а то здесь нас затолкают. Мне надо с тобой поговорить. Ты не против?
На кухне Гриша тут же достал из кармана пакетик с коноплей и смятую папиросу.
- Ты «травку» не куришь?
Соня вообще не курила, а тем более наркотик.
Пока Гриша "забивал косяк", Соня с интересом наблюдала за этой процедурой. Потом он зажег папиросу и с присвистом затянулся. Соня терпеливо ждала, подавляя в себе желание посмотреть на часы. Наконец Гриша сказал:
- Соня, мне хочется, чтобы ты стала моей женой.
На какое-то время Соня оцепенела. Потом до нее дошел смысл заявления, и она растерялась еще больше. Приоткрыв от удивления рот, она развела руками и замотала головой. Гриша схватил её за руку.
- Я уже все продумал, — быстро и с необычайным жаром заговорил он. — Квартира у меня есть, хотя и однокомнатная, но зато просторная и рядом с центром. На работу я буду отвозить тебя на мотоцикле. Правда, возвращаться тебе придется автобусом — я на час дольше работаю, да и задерживаться иногда приходится. Детский сад рядом. Детей мы будем водить туда. Заведем двоих. Один избалуется сильно, а троих, я думаю, мы не потянем.
"Заведем детей". Словно речь шла о кошке или морской свинке. Соня возмущенно вырвала руку. "Кретин ты, понял?!"
Гриша поморщился.
- Да, и ещё, — добавил он. — Тебе придётся научить меня своему языку. Я не понимаю твои… — он пошевелил пальцами, — манипуляции.
Вскипев, она хотела тут же развернуться, но в этот момент раздался голос Машеньки Лисовских:
- Чем вы тут занимаетесь, молодые люди?
"Этот идиот только что предложил мне выйти замуж", — повернувшись, ответила Соня.
- Глубоко сочувствую. Ош-шень смелый мальш-шик. Пошли, Соня, тебя там уже потеряли.
Маша потянула ее из кухни, но Гриша остановил девушек.
- Куда ты её тащишь? — глухо спросил он, со злостью уставившись на Машеньку. — Разве не видишь, что мы разговариваем?
- Не хочет она с тобой разговаривать, понял? К тому же ты все равно не поймешь, что она тебе скажет. Но если хочешь, я могу перевести. Она сказала: катись ты к чёрту. Понял, Гриша с Первомайки?
- Врёшь ты всё! — рявкнул Гриша. Из мрачноватого, неприметного паренька он вдруг превратился в грубого, упрямого мужлана. — Оставь нас одних. Уйди отсюда! — заорал он.
В этот момент на кухню заглянул хозяин. Он пытался собрать гостей для очередного тоста.
- Что здесь за крики?
- А, появился, — прорычал Гриша. — Слышишь, уведи отсюда эту телку, пока я сам её отсюда не выкинул.
Это было уже чересчур. Соня и моргнуть не успела, как Машенька заехала Грише по физиономии. Тот взвыл и бросился на нее с озверевшим лицом, но Лопаткин успел перехватить его и вытолкнуть в прихожую. Началась схватка, но подоспевшие Ромка Чернов и Витька Самохин схватили Альку за руки.
- Отпустите меня! — метался он.
- Отпустите его! — орал Гриша. — Я буду с ним драться!
- Заткнись! — шипел на него Чернов.
- Сам заткнись! Я и с тобой буду драться! Со всеми, ясно?! По очереди, до первой крови!
Дело кончилось тем, что избитого Гришу увел Вовка Шаров. Соню до дома проводили Машенька с Лопаткиным. К тому времени все были уже порядком пьяны, инцидент казался исчерпанным, и они почти забыли о нем.
А зря.
Олег вернулся домой в середине апреля 1991 года. Весна кружила голову, ни в коей мере не предвещая беды.
Была среда, обычный будний день, работа у Сони только-только сдвинулась с мертвой точки, и она задержалась в мастерской часов до десяти. Устав, Соня стала не спеша собираться домой. Убрала краски, тщательно вымытые кисти отправила отдыхать на стеллаж. Проверив электричество и краны в туалете, закрыла все форточки и вышла из мастерской.
- Здравствуй, Сонечка.
Она вздрогнула, едва не выронив ключ. Резко обернулась. На улице было еще светло, на фоне окна на площадке нижнего этажа темнел чей-то силуэт.