- Ты что, не узнала меня?
"Гриша? Это ты?"
- Узнала. Вижу, что узнала.
Соня спустилась, и они поздоровались. На улице, у подъезда, опираясь на подножку, стоял красный мотоцикл со шлемом на руле. Второй шлем Гриша держал в руках.
- Я на технике. Из этого района неудобно добираться домой. Я узнал, что ты сегодня задержалась, и решил заехать. Я тебя отвезу.
Соне, одетой в легкий сарафан, ехать в седле мотоцикла показалось чертовски неудобно, но добираться через весь город в пыльном автобусе тоже не хотелось, и она, без капли сомнения, надела шлем и села на мотоцикл позади Гриши.
- Готова?
Она кивнула.
Дикий форсаж едва не выбросил Соню из седла. Набрав с места сумасшедшую скорость, Гриша перелетел через газончик и, не снижая скорости, выскочил на дорогу. Соня вцепилась в него мертвой хваткой.
"Не надо, не гони так, — замотала она головой. — Мне страшно".
Но он не замечал ее усилий. Они неслись, словно шли на взлет. Оставив за спиной старый мост, они выехали на Тюменский тракт, на перекрестке свернули куда-то; потянулась незнакомая местность.
"Где мы?" — она толкнула Гришу в спину.
- Всё нормально, не бойся.
Потом незнакомые дома и проулки сменили лесопосадки. Пара поворотов — и они оказались в самом настоящем лесу с сочной травой, кривыми черными деревьями и трухлявыми пнями. Когда дорога превратилась в тропинку, Гриша наконец сбросил скорость. Тропинка скоро оборвалась, уткнувшись в заросли. Мотоцикл заглох.
Соня спрыгнула и сняла шлем. Страшно ей ни капельки не было.
"Ну, и куда же ты меня завез, Ваня Сусанин?" Гриша слез с мотоцикла, поставив его на подножку.
- Здесь никого нет, никто нам не помешает поговорить по-человечески.
Достав папироску, он выдул из нее табак и принялся забивать ее травой из бумажного кулечка. Соня вздохнула. Разговаривать с Гришей ей не хотелось, но, видимо, придется — не уходить же отсюда пешком, и к тому же смеркается.
Между тем Гриша зажег папироску, трижды жадно затянулся и с наслаждением выпустил дым вверх. Сплюнув в траву, пнул колесо.
- Сонечка, ты ещё не забыла о моём предложении?
"Каком предложении?"
- Я всё ещё хочу, чтобы ты стала моей женой. У меня уже все готово. Вот, посмотри, я купил тебе кольцо…
Пошарив в бездонных карманах брюк, Гриша выудил золотое колечко с небольшим зеленым камешком.
- Смотри, здесь гравировка.
Держа кольцо двумя пальцами, он сунул его Соне под нос и мизинцем провел по его поверхности. "Сонечке с вечной любовью от Григория", — прочитала она.
Гриша довольно улыбался, глядя на неё безумными глазами.
- Ты согласна?
"Боже, нет!!! Почему ты не можешь понять?"
- Я знал, что ты согласишься. Сонечка, милая…
Взгляд его загорелся, словно в костер подбросили сушняка. Гриша взял Соню за руки и притянул к себе. Она отшатнулась.
- Не надо, не бойся, нам будет хорошо вместе.
Он попробовал её поцеловать, но Соня не далась. Тогда он схватил ее голову и с силой прижал к себе; послышался хруст костей.
"Больно же, идиот!"
- Наконец-то мы вместе, — прошептал он таким голосом, что ей впервые стало страшно.
"Не надо, отпусти!"
Но Гриша был на удивление силен, и вырваться из его рук ей не удалось. Он целовал ее шею, подбородок, губы. Потом они рухнули в траву.
"Нет, нет, отпусти, кретин несчастный!"
- Ты любишь меня, ты меня любишь, — приговаривал Гриша. Он был сейчас похож на сумасшедшего, шарил по её груди, ногам, сжимал плечи.
От стыда, страха и унижения у нее вдруг появились силы, она оттолкнула его, но едва только поднялась на ноги, как он схватил ее за щиколотку и вновь повалил в траву.
- Не бойся, дурочка.
Снова навалился на нее, не давая пошевелиться. Рывком задрал сарафан и запустил руку ей в трусы.
"Скотина, сволочь, отпусти… Шершень убьет тебя!"
Слёзы катились градом, и она впервые почувствовала себя слабой и беззащитной. Соня почему-то всегда считала, что разговоры об изнасиловании — это так, запугивание малолетних, женщиной невозможно овладеть, если она того не захочет. Однако теперь она видела, что даже этот худосочный и слабый с виду тип оказался в два раза сильнее ее, и она не может справиться с ним.
Насильник покусывал ей шею, безостановочно работая рукой у нее между ног. Ей хотелось закричать, но ничего не получалось. Потом с треском расстегнулась «молния» на его штанах, и он стал лихорадочно рвать с нее трусы. Напрасно Соня извивалась всем телом, пытаясь выбраться из-под него, и даже кусалась. Из гортани ее вырвался отчаянный хрип, чудом ей удалось высвободить руку, и она что было сил заколотила по спине насильника. Тот ничего не замечал.
Издав странный, похожий на рыдание, звук, он затих.
Соня не была девственницей и поняла, что всё закончилось. Гриша обмяк, и скинуть его с себя уже не составило труда.
Тяжело дыша, красный, как рак, он перевернулся на спину.
- Извини, любимая, по-моему, у нас получилось не совсем так, как надо.
Соня, захлебываясь слезами, поднялась на ноги, поправила сарафан и с размаху пнула Гришу в лицо. Он опрокинулся с визгливым ойканьем.
"Сволочь, сволочь! Убить гадину! Ненавижу!!!"
Гриша сел, и она снова хотела пнуть ему прямо в омерзительно перекошенный рот, но насильник был наготове. Вскочив, он наотмашь ударил её по лицу. Она упала. Он поставил ее на ноги и снова ударил. На этот раз она устояла.
- Так ты не любишь меня? — удивленно спросил Гриша. — Ты все это время меня не любила?
"Скотина, я ненавижу тебя!"
- Ты никогда не любила меня и всё это время пудрила мне мозги?
Он был сумасшедший, это стало очевидно, и к тому же обкуренный сумасшедший. Гриша шлепнул ее ладошкой по щеке.
- Ты меня обманула! Ну и оставайся здесь одна! Добирайся до дома как хочешь!
Сделав несколько шагов к мотоциклу, он вдруг резко развернулся и с рычанием бешеной собаки побежал к ней. В двух шагах от Сони подпрыгнул и нанёс ей удар ногой в плечо. Ее отбросило, и она больно ударилась головой о землю. Безумец уже стоял рядом и, всё так же рыча, продолжал нещадно пинать её.
Соня успевала закрывать руками лицо, все остальные части тела у нее были сразу же отбиты.
Наконец Гриша остановился. Тяжело дыша, он склонился над своей жертвой, оторвал её руки от лица и озверело глянул ей в глаза.
- Сучка ты, — процедил он сквозь зубы. Щёки у него дергались. — Сучка и шлюха.
Он плюнул ей в лицо и отошёл.
Соня слышала, как завелся мотоцикл, как через какое-то время его рокот стих вдалеке, но она ещё долго лежала на земле, содрогаясь в беззвучном рыдании.
Когда она немного успокоилась и уговорила себя подняться, вокруг стало совсем темно. Соня посмотрела на часы. Они были разбиты, стрелки остановились на четверти двенадцатого. Значит, сейчас уже совсем поздно. Мама наверняка волнуется. А может, нет, потому что решит, что дочь гуляет с Олегом или вообще сегодня останется ночевать у него. В последнее время она частенько так и делала. Значит, её могут и не хватиться. И слава Богу. Если идти все время по тропинке, вскоре она выйдет на дорогу, та приведёт её к Городу, а уж там она как-нибудь разберётся.
Она так и поступила. Около часу ночи, по её расчётам, она добралась до дома Олега. Осторожно постучала в дверь. Никто не отозвался. Тогда она надавила на кнопку звонка.
- Кто там? — спросил испуганный женский голос. Это тётя Нина. Значит, Олега нет дома, потому что при нем она молча открывает.
Соня стала напротив дверного «глазка» и царапнула дверь. "О Боже!" — услышала она, замок трижды щелкнул.
- Сонечка, что с тобой?!
Тётя Нина стояла перед ней заспанная, в желтом махровом халате и тапочках.
- Что случилось?! Что с твоим сарафаном?! Боже мой, да ты же вся в синяках!
И тут Соня не выдержала. Слезы брызнули фонтаном, она повисла у тёти Нины на шее, затрясла головой.
- Олежки дома нет, по-моему, он пошёл к Шурику. Сейчас я позвоню. Я его обязательно найду, он поможет, не плачь.
Она усадила Соню в кресло и принялась звонить по телефону. Потом принесла рюмку коньяка, халат, полотенце. Соня собралась уже идти в ванную, но тут вернулся Олег. Он был с Шуриком. Сел у ее ног и молча выслушал все, что она смогла объяснить, захлебываясь слезами и раздираемая стыдом. Шурик, судя по всему, тоже кое-что понял, потому что он испуганно уставился на Олега и покачал головой,
- Не надо, Шершень, — проговорил он тихо. — Лучше не надо. Давай я сам.
Олег не ответил. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Он вышел из гостиной, но отсутствовал недолго. Когда он вернулся, Винт вскочил с дивана.
- Олежек, у меня есть хорошая мысль, — быстро-быстро заговорил он. — Давай я сам всё сделаю как положено. Я хладнокровней, у меня лучше получится. Я уже всё придумал. Давай?
Но Олег, похоже, его и не слушал.
- Прими душ и ложись спать. Я скоро вернусь, — сказал он, поцеловав Соню в лоб, и направился в прихожую.
Шурик схватил его за руку.
- Нет, Шершень, не делай этого. Не убивай его. Ты же не Вепрь, у тебя не девять жизней, это ему не страшно гнить в тюрьме хоть до старости!
Олег освободил руку и покачал головой.
- Отдай пистолет, — умолял Винт. — Не нужен он тебе.
Олег кивнул:
- Тут ты прав. Я эту сволочь и так убью.
Соня увидела, как он откинул куртку, вынул из-за пояса брюк большой чёрный пистолет и отдал его Шурику.
- Мы пойдем вместе, — сказал Винт. — Со мной надежней.
Соня со страхом смотрела на них, начиная жалеть, что обо всём рассказала.
Гриша был на краю могилы.
15 июля 1991 года народный суд Кировского района приговорил Волкова Олега Владимировича к шести годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Гриша с Первомайки продал бесполезный теперь для него мотоцикл, купил дорогую инвалидную коляску и редко появлялся на людях.