Через полчаса Зекери уже помогал вытаскивать лодку на песчаный берег у отеля Кита и поддерживал Элисон, выходившую на причал со спящим младенцем в корзине. Зекери взял рюкзак и поспешил на минутку в свою комнату, чтобы достать деньги для Корлы Рейз и для оплаты услуг лодочника.
Ковыляя со ступеньки на ступеньку, по лестнице отеля спустилась Вуди.
— Мне показалось, что я слышу внизу ваши голоса, — ее глаза лучились неподдельной радостью, и вдруг она остановилась, заметив в корзине у Элисон еще одного прибывшего в лодке пассажира — грудного младенца.
— Разрази меня гром! — воскликнула она. — Откуда у тебя эта крошка?
Она наклонилась, чтобы получше разглядеть спящего ребенка.
— Ладно, кто бы он ни был, сразу видно, это отличный путешественник!
Вуди пристально взглянула на улыбающееся лицо подоспевшего Зекери, а потом в глаза Элисон, которая ответила ей открытым доверчивым взглядом.
— Я рада, что вы вернулись, — сказала она с облегчением и подмигнула им. — Похоже, у вас все в порядке, но я очень волновалась за вас.
— Все превосходно, Вуди, — Элисон подняла ребенка, чтобы Вуди разглядела его получше. — Это — Адам.
Вуди, для которой не составляло труда понять, что между Элисон и рослым полицейским возникли новые и очевидные отношения, подняла вверх свои выразительные брови со значительным видом и сказала:
— Мне кажется, что дела у вас не просто превосходны, а более чем превосходны. А теперь передай-ка мне этого ребенка, ты, должно быть, смертельно устала.
Она взяла Адама из рук Элисон, которая рассталась с ним очень неохотно.
— У меня семь внуков, — проворчала Вуди, осторожно подымаясь по лестнице и продолжая говорить. — Я поднимала столько детей на руках по стольким лестничным ступенькам, что тебе и не сосчитать. А сейчас иди за мной в комнату, и там ты мне все расскажешь. Откровенно говоря, этому ребенку не мешало бы сменить подгузник. У тебя есть подгузник? — и она исчезла за дверью.
Зекери засмеялся и протянул Элисон чемодан. Она пошла было вслед за Вуди, но он остановил ее, повернул к себе и поцеловал братски и нежно.
— Я пойду договорюсь насчет чартерного рейса на завтра и скоро вернусь, — он опять поцеловал ее. — Не выходи из отеля без меня.
Она поцеловала его в ответ и проводила взглядом, пока он шел по берегу, а затем повернулась и поднялась в свой номер. Она чувствовала полное изнеможение, как человек, добравшийся после трудной и опасной дороги в спокойную надежную гавань.
24
Сгорающая от любопытства Вуди охотно согласилась понянчить малыша, пока Элисон долго, с наслаждением принимала душ, потом сушила волосы феном и, наконец, переоделась в долгожданную свежую одежду: брюки и шелковую рубашку.
— Я знаю, это меня вовсе не касается, — ворчливо заметила Вуди, — но мое терпение уже на пределе. Ты собираешься, наконец, рассказать мне, что случилось, или ты хочешь, чтобы я умерла от любопытства?
Элисон слабо улыбнулась.
— Подробный рассказ занял бы целую неделю. Ты знаешь, мне сегодня пришлось два раза принимать ванну, — пошутила она. — Вот послушай…
Она обошла, ставшую вдруг уютной комнату, приготовила бутылочку для ребенка и начала рассказывать обо всем, что случилось с ними за эти четыре дня. Поколебавшись, она поведала Вуди о смерти Луизиты и не смогла сдержать нового потока слез. Но Элисон с гордой радостью заметила, что рассказывая Вуди об этих трагических событиях, она черпает тем самым новые силы из своего внутреннего источника.
Когда она закончила свой рассказ, Вуди крепко обняла ее и вздохнула с облегчением.
— Мне так жаль тебя. Смерть Луизиты была для тебя ужасным потрясением.
— Если муж Сары украл деньги наркомафии, то его смерть — это только вопрос времени. Так говорит Зекери. Если он еще жив, то, может быть, потребуется несколько месяцев, чтобы найти его. Я не могу оставить ребенка в подобной опасной ситуации.
Она поймала себя на том, что напряженно ждет, прислушиваясь, звуки его шагов на лестнице.
— Не беспокойся. Приемы ухода и воспитания ребенка у женщины в крови, это инстинкт. Все наладится само собой. Тебе надо знать несколько основных моментов, и ты станешь отличной матерью. Спрашивай меня обо всем, что тебе понадобится, — глаза Вуди искрились добротой. — Не удивительно, что ты и Зекери… подружились, — намекнула она на их новые отношения.
Лицо Элисон вспыхнуло под пристальным взглядом пожилой дамы.
— А что, это заметно?
— Дорогая, твое лицо сейчас напоминает мне маяк родного штата Мэн, — Вуди сделала многозначительную паузу. — Это, конечно, опять не мое дело, но мне кажется, что ты забыла еще кое о чем рассказать.
— Ты права, — Элисон засмеялась, опять покраснев. — Он вел себя безупречно. Он теперь все знает обо мне. Мы говорили с ним об изнасиловании, и это не произвело на него особого впечатления.
— Я так не думаю, — негодующе возразила Вуди. — Просто мужчины, подобные ему, не показывают своих эмоций женщине. Мой муж, земля ему пухом, все дни проводил в заботах обо мне. Но он всеми способами заставлял забывать меня, что я — инвалид, — она помолчала, — Он умер семь лет назад. Как мне его не хватает! Но жизнь не ждет, пока вы смиритесь со своими потерями. Она толкает вас вперед, и вы должны идти в ногу с ней или вас выбросит за борт…
В коридоре послышались медленные шаги. Это были не его шаги, и Элисон перестала к ним прислушиваться.
— Он хочет видеть меня, когда… мы вернемся домой, — улыбнулась она.
— Так вот что вы надумали? — брови Вуди полезли вверх, а в глазах забегали веселые огоньки, она явно одобряла подобные планы. И робкая улыбка Элисон превратилась в широкую и счастливую.
Шаги замерли у их двери.
— Эллен! — мягкий, растягивающий слова голос послышался за дверью, затем легкий стук. — Ты у себя?
— Да, Билл, — глаза Вуди выражали удовольствие.
— Билл? — улыбнулась Элисон, глядя на нее вопросительно. — Билл? Так значит, тебе тоже есть что рассказать мне? — поддразнивала она Вуди шепотом.
Веселая старушка залилась румянцем и заковыляла открывать дверь.
— Входи, но приготовься к сюрпризу.
Билл Шарп вошел, прихрамывая, в комнату и закивал головой, приветствуя Элисон. Но когда он увидел ребенка, спящего в плетеной корзине, его рот приоткрылся от изумления.
— Да-а, — сказал он приходя в себя, — вот это сюрприз, я понимаю. Ему же всего несколько недель, — он уселся рядом в Вуди и еще раз заглянул в корзину. — Так это ваш ребенок?
— Теперь — мой, — ответила Элисон, испытывая радость от своего открытия, что Вуди и полковник Шарп — Эллен и Билл — завязали дружбу. — Это Адам Зекери Чан, сегодня ему исполняется три недели.
Она произнесла это с гордостью.
Брови Вуди опять полезли вверх, когда она услышала второе имя ребенка.
— Да-а, он и здесь успел, — подколола она Элисон в отместку, и та громко рассмеялась. — А что ты скажешь людям о неожиданно появившемся у тебя ребенке?
Элисон взглянула на проснувшегося малыша и с сожалением поняла, что все еще не знает, как объяснить окружающим его появление. Она погрузилась в тяжелые размышления, ей так не хватало помощи Зекери в этот момент!
— Я не знаю, — вздохнула она, наконец. — Мне, действительно, так тяжело говорить об этом… Может быть, сказать, что я его нашла?
Билл Шарп молчал, ничего не понимая. Но он был уверен, что позже, с глазу на глаз, Вуди поделится с ним всем, что сейчас сама узнала.
— Я думаю, Эллен, что мне пора вернуться в свой номер, — сказал он с намеком, встал и, сильно прихрамывая, направился к двери. — Всегда к вашим услугам.
Вуди, тоже прихрамывая, подошла к нему.
— Ну разве мы не пара? — проговорила она своим скрипучим голосом. — Он растянул свою левую ногу, и я припадаю как раз тоже на левую ногу. Во всяком случае, мы будем держать с ним шаг. Иначе мы ковыляли бы, кто в лес, кто по дрова.
Элисон захохотала и упала на кровать. А оба старика захромали вниз по лестнице. Все еще посмеиваясь, она склонилась над голодным ребенком, собираясь покормить его.
— Привет!
Она была одета в простую оранжевую рубашку и светло-желтые брюки, в ее светлых волосах играли тысячи солнечных зайчиков. Она выглядела потрясающе элегантно. У Зекери перехватило дыхание, и сердце бешено заколотилось в груди. Он заметил смешные веснушки, выступившие на ее носу. Сегодня он в первый раз за последние три дня надолго разлучился с ней. И эта разлука пробудила в нем странное чувство пустоты, как будто он утратил часть самого себя. Он мучительно спрашивал, изменятся ли их отношения теперь, когда они вернулись к более или менее нормальной жизни, станут ли его чувства к ней другими, не такими яркими?
Но ему хватило одного лишь взгляда, чтобы пустоты в душе как ни бывало! Ты влип по уши, Кросс, сказал он самому себе. Она упала в его объятья, и Зекери с трудом поборол желание закрыть дверь на ключ и поцеловать ее с такой страстью, чтобы не было уже пути к отступлению и оставалось только заняться любовью прямо здесь — на кровати, на полу, где угодно…
Вместо этого он поцеловал ее нежно и бережно, но ее ответная ласка чуть опять не свела его с ума. Он прижался открытым ртом к ее шее, чувствуя языком вкус ее кожи, еле удерживая себя в узде. Они опять слились в поцелуе, и Зекери прилагал огромные усилия, чтобы контролировать свои действия. Он вгляделся в ее лицо.
— Боже мой, как ты прекрасна!
Она вспыхнула и отошла от него, усевшись на кровать рядом со спящим в корзине ребенком.
— А какая здесь обстановка, все в порядке? Какую информацию ты уже выдала внешнему миру?
— Вуди знает все, и она, наверное, как раз в этот момент рассказывает нашу историю полковнику. Но больше никто ничего не знает, — сказала Элисон, у которой все еще голова шла кругом от поцелуев и счастья, что он, наконец, опять рядом. А также от сознания того, что ее чувства к нему оставались подлинными и неизменными и в этой обстановке.