череп, на котором стоит свеча.
– Возможно, она немного перестаралась.
Я замечаю стеклянный бак в углу. Что-то серебристо-серое скользит по стеклу.
– Это змея?
– По-видимому, так и есть, – кивает Фрэнк.
Я вздыхаю и тянусь за сумкой.
– И ты должна знать, Клэр, здесь стоит камера. Мы включим систему только в случае необходимости, но иногда будем проверять ее. У тебя будет возможность уединиться в ванной комнате. Во всех остальных точках, имей в виду, ты будешь видна на камере.
– Где вы будете?
– В квартире прямо под вами.
– Миссис Дурбан не будет возражать, что вас нет дома?
– Нет никакой миссис Дурбан, – говорит он хрипло. – Она, конечно, есть, но сейчас живет с каким-то парнем, который делает свадебные торты.
– Мне жаль это слышать, Фрэнк. Это…
– А это ваш проводник, – продолжает он, перебивая меня и протягивая уродливое ожерелье с большим продырявленным кулоном. – Носите его, когда вы не в квартире. Это геолокатор, так что мы можем вас отслеживать.
– Помогите, пожалуйста, – кротко прошу я, поворачиваясь, чтобы он застегнул ожерелье. Я слышу его дыхание, хриплость легких большого человека, когда его пальцы борются с крошечной застежкой. Когда все готово, он отступает назад.
– И вы должны выбрать стоп-слово, такое, которое обычно не произносите.
– Как насчет «Константинополь»?
– Почему оно?
Я пожимаю плечами.
– Это было место, куда я всегда мечтала убежать, когда была маленькой. Я думала, это звучит экзотично.
Он кивает.
– Константинополь… о’кей. Но не используйте его, если не уверены. Как только вы произнесете это слово, мы ворвемся и схватим его. После этого пути назад не будет.
Ожерелье тяжело давит мне на грудь. Внезапно мне становится страшно. Я всего лишь актриса. Мне хочется стоять на сцене и слушать аплодисменты. Как же я влезла в это?
Но потом я думаю о грин-карте, ожидающей меня в конце. Это всего лишь работа. Работа по другим, необычным правилам, конечно. Но все те же навыки, тот же процесс.
– Постарайся не волноваться, – тихо говорит Фрэнк, как будто читает мои мысли. – И не думай много о плохом. Помни, мы будем рядом. Наш приоритет номер один – твоя безопасность.
И, наконец, последний штрих.
– Это действительно поможет? – спрашивает Фрэнк, пока ножницы стилиста мелькают у меня перед глазами. – Чтобы она больше походила на его жену?
– Я не знаю, Фрэнк, – отвечает Кэтрин. – Никто не знает. Вряд ли кто-то проводил подобную операцию.
– Поможет ли это Патрику, не имеет значения, – говорю я, когда клочья волос падают на меня. – Мы делаем это, Фрэнк. Мы так готовимся.
Я смотрю на женщину в зеркале и чувствую волнение, от которого все внутри сжимается, ужас и эйфорию от представления, которое вот-вот начнется.
Кухня в квартире, полночь.
Я сижу за кухонным столом и пью. Половины бутылки уже нет. На мне свободный топ, ноги голые.
Я провожу пальцами по своей новой стрижке – волосы короче. Чувствую себя по-другому, как будто я уже что-то иное, но, может, все дело в алкоголе.
Слегка пошатываясь, встаю на колени перед одной из крошечных камер.
Я
Я не последовала твоему совету, Фрэнк. Я начала об этом думать, и теперь мне становится страшно.
Квартира внизу, продолжение.
Фрэнк наблюдает за мной на мониторе. Я это знаю.
Я
Все, что мне нужно сделать, это сказать волшебное слово, и ты прибежишь. Правильно? Детектив Фрэнк спешит на помощь.
Я встаю. Моя голова теперь вне кадра. В рамке остаются только голые ноги.
Я
Я знаю, что ты здесь, Фрэнк. Наблюдаешь за мной, «только в случае необходимости», спасибо, конечно, но… Я знаю, что такое мужчины, помнишь?
Мой топ падает на пол.
Я
Я пойду спать, Фрэнк. Ты можешь последить за мной, если хочешь. Мой рыцарь в сияющих доспехах. Вообще-то мне это даже нравится.
Я поворачиваюсь спиной к камере и ухожу. Внизу Фрэнк медленно выдыхает.
Лекционный зал Колумбийского университета, день.
Патрик Фоглер
Мы не сможем понять Бодлера, если попытаемся судить о его отношениях, особенно об отношении к женщинам, по современным меркам. «Moi, je dis: la volupté unique et suprême de l’amour gît dans la certitude de faire le mal» – «Для меня уникальное и высшее удовольствие от секса заключается в возможности творить зло». Для Бодлера женщины – не просто отдельные личности. Они идеализированные представители своего пола; символы как совершенства, ставшего плотью, так и его невозможности в этом порочном мире. Совершенство оказывается чем-то бо́льшим, чем мгновенная иллюзия.
Мы обсудили кучу разных способов подобраться к Патрику Фоглеру, но в конце концов Кэтрин решила все упростить и записать меня на его еженедельные лекции. В полиции Нью-Йорка есть целый отдел, занимающийся созданием поддельных удостоверений личности. На удостоверении, которое мне выдали, есть мое имя и фотография, но теперь я студентка Колумбийского университета.
Я сижу сзади, не делая записей, тело вытянуто вперед. Я заворожена.
Патрик
Этот конфликт был очевиден как в жизни Бодлера, так и в его поэзии. Возможно, вы помните знаменитое письмо с отказом, которое он отправил Белой Венере, в котором сказал:
Впервые с тех пор, как он начал говорить, то есть двадцать минут назад, он сверяется со своими записями.
Патрик
«Видишь ли, моя дорогая, несколько дней назад ты была богиней, такой благородной, такой неприкосновенной. Но теперь ты женщина… Я испытываю ужас перед страстью, потому что слишком хорошо знаю, в какую мерзость она может меня ввергнуть».
Понимаю, что не я единственная очарована словами Патрика. Взгляды всех студентов в аудитории прикованы к нему.
Патрик
Для Бодлера секс – не физический зуд. Это метафизическая тоска. Не какое-то бессмысленное аэробное упражнение, а связь, пусть мимолетная, со страшными темными тайнами Вселенной. Как и все мистики, он, конечно, обречен на разочарование. Свершение – подвиг заключается в стремлении. Вопросы?
Студентка впереди поднимает руку, и он кивает ей.
Патрик
Меган?
Меган
Вы говорите, что Шарль Бодлер относится к женщинам как к сексуальным объектам, которыми можно манипулировать и которых можно презирать. Разве вы не даете этому поэту платформу для женоненавистничества, включив его в программу?
Патрик обходится со студенткой вежливо и педагогично, говоря, что мы должны изучать не только тех авторов, которых одобряем, но и тех, с которыми не согласны; что при всех своих личностных недостатках Бодлер был новатором, привнесшим новое измерение в искусство. Элиот, например, упоминал его как одного из величайших вдохновителей своего творчества и даже включил фрагменты из «Цветов зла» в поэму «Бесплодная земля».
Патрик
Без «Цветов зла» не было бы декаданса, без декаданса не было бы модернизма, а без модернизма не было бы нас. Мы изучаем Бодлера не за его нравственность, а за его гениальность. Есть еще вопросы?
Вопросов нет. Студенты закрывают ноутбуки, выходя, громыхают, перешучиваясь. Патрик приводит в порядок свои записи.
Одна из студенток нерешительно подходит к нему.
Я
Профессор Фоглер?
Я говорю с тем же среднезападным акцентом, что и в прошлый раз. Надеюсь на успех.
Если он и узнал меня, то не подал виду. У него на лице выражение профессиональной вежливости, но я снова поражаюсь веселью в глубине его мятно-зеленых глаз.
Патрик
Да?
Я
Я просто хотела сказать вам большое спасибо.
Я показываю ему томик «Цветов зла».
Я
Вы меня не помните, но вы одолжили мне это. Я начала читать… и была так заинтригована, что решила пойти на ваш курс.
Патрик
Заинтересовались Бодлером?
Он произносит имя поэта с едва заметным акцентом.
Я
Отчасти… а еще нашим разговором. Тем, что вы тогда сказали..
«Будь прямолинейной, – говорила мне Кэтрин. – Он это оценит. Он ищет неординарную женщину. Ты должна выделиться».
Патрик
Я действительно помню вас, но далеко не все, о чем мы говорили. В тот раз я был немного рассеян.
Поэтому мы сразу же перейдем к смерти Стеллы. Ты видела это в новостях. Тебя это не волнует. Может быть, даже немного возбуждает.
Я
Я знаю. Это было во всех газетах и даже на телевидении.
Патрик
Полагаю, я в некотором роде знаменитость.
Я
Я все думаю о том, что вы мне рассказали – о том, как Бодлер посылал эти стихи своей Белой Венере. Интересно, думал ли он, что они ее шокируют? Или догадывался, что на каком-то уровне она будет рада близости, которую он предлагал, то есть мало-помалу Белой Венере будет дозволено войти в его самые темные фантазии?
Он будет скучать и злиться на сочувствующих и горе-плакальщиков. Если он убил Стеллу, то теперь захочет другого приключения, чтобы отпраздновать вновь обретенную свободу.
Патрик
«То, что знала Белая Венера»… Вообще-то это интересная тема для диссертации. Той, что вряд ли могла бы быть написана мужчиной.
Я
Возможно, мне следует этим заняться.
Патрик
Почему нет? В любом случае, было приятно поговорить с вами.
Внутри у меня все дрожит. Вся операция зависит от следующих нескольких секунд. Предложение, которое я сделала ему в тот раз, привело лишь к отказу, но тогда у него была жена. И я теперь – другая.
Я
Мы можем поговорить об этом где-то еще? Может, выпьем кофе?
Он колеблется, смотрит на дверь. Затем…
Патрик
Хорошо, но не здесь. До того, как стать Мезон Франсез, это здание было приютом для богатых сумасшедших, и иногда мне кажется, что таким оно и осталось. Пойдемте куда-нибудь подальше от кампуса.