Верь мне — страница 18 из 45

– Наверное, Патрик хотел убедиться, что я не репортер. Он сказал мне, что после смерти Стеллы к нему несколько раз обращались за разъяснениями.

– Возможно, – говорит Кэтрин. – В любом случае, хорошо, что мы так тщательно подготовились.

Мой студенческий билет помечен короной – логотипом университета, и в нем настоящий номер карты.

– Сейчас он кружит, как хищник над одинокой антилопой, прежде чем решить, преследовать ли ее, – добавляет она. – Клэр, прошу, не теряй бдительности. Ни на минуту.

29

И потом… ничего. Мы ждем две недели, и все это время Патрик Фоглер не выходит на связь.

– Он понял, что это ловушка, – беспокоится Фрэнк.

– Да нет, не понял, – парирую я. – Я знала бы об этом.

– Так почему же от него ничего не слышно?

– Возможно, Патрик просто-напросто передумал. Или я ему не слишком уж и понравилась.

Фрэнк смотрит на Кэтрин.

– Мы должны поменять план действий? Клэр должна к нему снова подойти?

Та отвечает:

– Мы ждем. Посмотрим, что получится.

– Думаю, мне надо продолжить ходить на его лекции, – возражаю я. – В конце концов, Бодлер-то меня очаровал.

– Ни в коем случае. Ты играешь в недотрогу, помнишь? Придерживайся того поведения, о котором мы с тобой договаривались.

Кэтрин позволяет мне продолжить занятия актерским мастерством. Я буду занята – этот аргумент ее убеждает.

На следующем занятии Пол знакомит нас с работой масок. Маски – японские. Их раскрашенные черты почти карикатурные, если бы не намек на жестокость. Я получаю Подкидыша: невинный, потерявшийся ребенок с улыбкой, которая, хотя никогда не меняется, кажется какой-то нетерпеливой и кокетливой.

Пол говорит о них так, словно маски, а не мы, актеры, и есть настоящие люди. Когда одна из студенток, надев маску старика, подходит к другой сзади и тычет в нее палкой, Пол произносит: «Он всегда так делает, старый мошенник».

Вместо того, чтобы разыгрывать сцену вместе – в масках нет глазниц, и мы бы столкнулись друг с другом, – он заставляет нас встать в ряд лицом к нему. История о домовладельце, который приходит на рисовые поля и насилует женщину, чья семья не может платить за аренду. Богач стучит в воображаемую дверь, и ее открывает Подкидыш. Когда Богач нападает на меня, ему приходится изображать агрессию, а мне – страх Подкидыша. Мы в шести футах друг от друга, но ни один из нас не видит, что делает другой.

Внезапно я понимаю, что плачу под маской. Я не знаю почему – это так же быстро и необъяснимо, как кровотечение из носа. Для меня, актрисы, привыкшей включать и выключать слезы по желанию, отсутствие контроля над своими чувствами так же тревожно, как и сам плач.

Когда сцена заканчивается, я сажусь и снимаю маску. Я задыхаюсь. Пол подходит ко мне, опускается на корточки и смотрит в глаза:

– Вы в порядке, Клэр?

Я молча киваю.

– Иногда так бывает, – тихо говорит он. – Когда носишь маску слишком долго, то обнаруживаешь, что она прилипает к коже.

Пол говорит это так серьезно, что я снова киваю, не в силах сказать ему, что настоящая маска, настоящая сцена находятся где-то далеко от этой комнаты.

Когда наступает четверг, я понимаю, что не могу больше ждать. Я сажусь в метро и еду на 116-ю улицу. Я люблю эту часть Нью-Йорка – мир вдали от шума и суматохи Таймс-Сквер. Зеленые насаждения и классические здания напоминают мне Англию, не говоря уже о дюжине отличных фильмов от «Охотников за привидениями» до «Все еще Элис».

Вместе с другими студентами я поднимаюсь по ступенькам Лоу Лайбрари, затем поворачиваю направо, к Бьюэлл-Холлу. Оказавшись внутри, сканирую доску объявлений. Занятие «Профессор Патрик Дж. Фоглер: эстетика декаданса от де Сада до Бодлера» запланировано на полдень. Рядом записка от руки: «Сегодня занятие проведет доктор Анна Раман».

– Извините, – спрашиваю я женщину, которая выглядит так, будто работает здесь. – Вы не знаете, почему профессор Фоглер сегодня не преподает?

– Конечно, знаю, – отвечает женщина. – Он на конференции в Европе.

– О, спасибо.

Значит, Патрик уехал. Ничего страшного. Только вот почему, думаю я, детектив Дурбан и доктор Лэтэм этого не знали?

– Оплошность, – пренебрежительно замечает Кэтрин. – Мы бы его быстро выследили. Другой серьезный вопрос, Клэр: почему же ты пошла против моих четких инструкций не посещать лекции?

– Хорошо, что здесь хоть кто-то проявляет инициативу, – замечаю я.

– Мы должны тебе доверять…

– Говорите в точности как он, – прерываю я доктора Лэтэм. – Как ваш социопат. Доверие должно работать в обоих направлениях. Я должна быть уверена, что вы не облажаетесь.

Кэтрин хмурится, почувствовав мой тон.

– Клэр отчасти права, – отмечает Фрэнк. – В конце концов, мы просим ее проявлять инициативу в общении с Патриком.

– Однако здесь должно быть и главное действующее лицо, – холодно парирует Кэтрин. – И это лицо уж точно не Клэр. Кажется, она забыла, насколько опасны опрометчивые поступки.

«Или, возможно, она просто менее одержима, чем ты, – думаю я. – И к тому же не помешана на теме контроля».

Я начинаю задаваться вопросом: если Кэтрин могла ошибиться в чем-то таком простом, как расписание Патрика Фоглера, то в чем еще она могла быть не права?

30

Отсутствие Патрика – это возможность. Так решает Кэтрин.

– Пока Фоглер находится на расстоянии, можно заставить его раскрыть то, о чем он фантазирует.

– Зачем ему это делать?

– Во-первых, если он наш убийца, фантазии будут чрезвычайно важны для него. Это все, что есть у Патрика, все, что поддерживает его между убийствами. Во-вторых, он будет наслаждаться процессом зондирования почвы – играть с тобой в игры, дразнить, выбирать, что он открывает и когда. По мере того как вы будете постепенно сближаться, детали его фантазий – если я права – будут все больше напоминать реальные детали убийств. То есть образность бодлеровских стихов. Мы отправим ему письмо. Или, скорее, ты и отправишь. Но никакой спешки.

Кому: [e-mail]

От: [e-mail]

Тема: Наша встреча

Эй, Патрик!

Просто хочу сказать, что скучала по тебе вчера в аудитории. Доктор Раман была великолепна, но ей тебя не заменить… К тому же она не пригласила меня выпить.

Прости, если я переборщила в тот вечер. Я думаю, это просто сработал адреналин после игры в доверие. Так что было приятно познакомиться, и, может быть, наши пути когда-нибудь пересекутся.

С наилучшими пожеланиями,

Клэр

Фрэнк предсказывает, что он не ответит.

– Ответит, если он убийца, – спокойно отвечает Кэтрин. – Его привлечет ее уязвимость, как акулу запах крови.

Кому: [e-mail]

От: [e-mail]

Re: Наша встреча

Клэр, приятно снова тебя слышать. Возможно, мы встретимся, когда я вернусь.

Патрик Фоглер

Кому: [e-mail]

От: [e-mail]

Правда?

Мне показалось, я тебе не понравилась.

Клэр Х

От: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Не знаю, что натолкнуло тебя на эту мысль. Я бы связался с тобой и раньше. Но в этом не было смысла, пока я в отъезде.

От: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Это очень предсказуемо. Как бы разыграл это Бодлер?

Я люблю представлять себя Венерой, получающей все эти необыкновенные стихи. Интересно, знал ли поэт, куда его возлюбленную заведут те вещи, которые он осмелился вызвать в воображении?

Я говорю представлять… но на самом деле я сама когда-то была в таком же положении, и я знаю, каково это – быть допущенным в чей-то разум. Удивительное чувство.

Думаю, некоторые назвали бы порнографией то, что этот человек написал для меня, но с моей точки зрения, это столь же прекрасно и откровенно, как и любые стихи.

Х

Долгое молчание. Три дня без ответа. Вдруг, без предупреждения:

От: [e-mail]

Кому: [e-mail]

В таком случае, быть может, приложенный файл в мое отсутствие развлечет тебя.

31

– Вот прямо все здесь! – На обычно бесстрастном лице Фрэнка вспыхивает возбуждение, когда он в третий раз перечитывает фантазию Фоглера. – Боже мой, все здесь!

Доктор Лэтэм не отвечает. Слышно только, как ручка постукивает по ее губам.

– Все так, как вы и ожидали, – говорю я ей. – Все, о чем вы говорили. Вот он и пишет: насилие, боль, контроль…

Фрэнк читает вслух: «Мускусный запах твоего возбуждения наполняет комнату тошнотворным ароматом редкого цветка – орхидеи, которая испускает свои небесные ароматы лишь тогда, когда начинает увядать и гнить…» Это какая-то потусторонняя муть, Кэтрин.

Постукивание прекращается.

Кэтрин неохотно соглашается с определением Фрэнка:

– Думаю, Патрик мог сходить в книжный магазин и переписать это с любой из дюжины книг в отделе для взрослых. Конечно, этот текст слегка отклоняется от нормы. Однако… Положа руку на сердце, я все-таки не могу сказать, что только убийца мог написать подобное.

– Он не снял с себя подозрений.

Женщина качает головой.

– Нет.

– Что нам теперь делать?

Доктор Лэтэм поворачивается ко мне.

– Он сдерживается. Вы должны показать ему, что погружены в тему гораздо глубже, чем он думает. Ответьте ему и приведите что-нибудь в том же духе, но помощнее.

– Вы хотите, чтобы именно я это написала? Не могли бы вы…

– Как вы думаете, почему я заставляю вас проводить время на этих сайтах? Обольщение должно ощущаться в самом вашем голосе.

Сидя за ноутбуком, я напоминаю себе, что мне приходилось делать вещи и похуже. Например, однажды я выходила на улицы Нью-Йорка и продавала свитера из жирафьей шерсти.