Сначала мне кажется, что женщина сжимает четки, но потом понимаю – просто крутит в пальцах брелок. Она выглядит расстроенной, но это довольно типично для наших клиенток на этой стадии. Многие считают, что та часть, когда они наконец узнают, что за человек их муж на самом деле, самая трудная.
Отель «Лексингтон», терраса люкс, ночь.
Генри
Клэр, спасибо, что пришла. Это – Стелла Фоглер.
(женщине, успокаивающим тоном)
Я использую нескольких девушек в качестве приманки для неверных мужей, но, учитывая все, что вы рассказали мне о Патрике, я считаю, Клэр – совершенно правильный выбор.
Стелла
(обращаясь ко мне, взволнованно)
Обещай, что будешь осторожна.
Я сажусь.
Я
Почему бы вам не рассказать мне о вашем муже, миссис Фоглер?
Стелла
Он не похож ни на одного мужчину, которого ты когда-либо встречала. Я говорю сейчас на полном серьезе. Не поворачивайся к нему спиной. Не доверяй ему. Обещаешь?
Доверять ему? Я размышляю. Что-то маловато шансов. Еще один женатый ублюдок – все, что мне сейчас нужно.
Генри
Клэр – профессионал. Она знает, что делает.
Я
Просто покажите мне фотографию и подскажите, где его найти. Я сделаю остальное.
Генри
Итак, миссис Фоглер. Продолжим?
Стелла Фоглер замолкает и, все еще крутя в руках брелок, смотрит на меня совершенно дикими глазами.
Стелла
Да. Но, пожалуйста, будь осторожна.
Бар «Флаэрти», Нью-Йорк, ночь.
Старый, с хорошей деревянной отделкой бар в Верхнем Вест-Сайде – столы расставлены на достаточном расстоянии друг от друга, за ними мало людей. Патрик Фоглер сидит за одним из них, читает книгу в мягкой обложке и делает пометки в блокноте. Ему под сорок. Патрик – темноволосый, с длинным орлиным лицом, с глазами бледно-зеленого оттенка. Красивый, спокойный, интеллигентный.
«Очень похож на молодого Дэниэла Дэй-Льюиса», – прихожу я к выводу, изучая его отражение в длинном зеркале за стойкой. Дэй-Льюис – один из моих любимых актеров, но Патрик Фоглер впечатлил меня еще больше. Выразительная внешность.
Честно говоря, он не похож на обманщика. Впрочем, иногда так и бывает: они притворяются милыми и очаровательными. Именно такие, как правило, и оказываются наибольшими лжецами.
Почему? Потому что они на это способны.
Сейчас меня больше интересует, есть ли у тебя амбиции и стремление присоединиться к команде…
Я качаю головой, сосредотачиваюсь, пытаюсь выкинуть из головы воспоминания о продюсере. «Просто делай свою работу, – говорю я себе. – Улыбайся, флиртуй, позволь Патрику Фоглеру заигрывать с тобой и уходи». Максимум у меня есть на все час. Потом я окажусь дома с четырьмя сотнями долларов в руке. Меня будет тошнить, я буду плакать и напьюсь.
Останется заработать еще семьсот долларов.
Словно по команде Патрик Фоглер встает и идет ко мне. Я поворачиваюсь с приветливой улыбкой. Слишком поздно понимаю, что он приближается не ко мне. Он протягивает бармену двадцатидолларовую купюру.
Патрик
Можете разменять?
У него четкий, хорошо поставленный голос. В нем чувствуется властность. Когда бармен открывает кассу, глаза Патрика Фоглера встречаются в зеркале с моими. И я снова даю Фоглеру слабый намек на гостеприимство – чуть-чуть смягчаю взгляд и распахиваю глаза. Патрик выглядит озадаченным, но не более того – как будто он не уверен, знает ли меня.
Получив сдачу, он благодарно кивает бармену и выходит из бара, но в итоге он вернется: оставил стакан на столе вместе с книгой в мягком переплете.
Я подхожу и беру ее. Это сборник стихов, потрепанный экземпляр «Цветов зла» Шарля Бодлера.
Замечаю, что Бодлера перевел и отредактировал Патрик Фоглер. Значит, он какой-то ученый.
Я быстро перелистываю страницы в поисках чего-нибудь полезного. Тут Патрик возвращается и застает меня за этим занятием. Все как я и хотела.
Я
(виновато)
Ой, простите! Это ваше?
Патрик
Да.
Кажется, его это забавляет. Он оглядывает почти пустой бар, как бы говоря: «А чье же еще?»
Я
Надеюсь, вы не против… Я никогда раньше не читала Бодлера.
Патрик смотрит на страницу, на которой я остановилась.
Патрик
Ну, не надо начинать отсюда.
Взяв у меня книгу, перелистывает несколько страниц, находит место и читает вслух:
Патрик
Так много помню я, как живший сотни лет!
Пусть шкап большой хранит романсы, груды смет,
Записки и стихи, судебные тетради,
В любовных письмецах волос тяжелых пряди, —
Все ж менее в нем тайн, чем мозг скрывает мой![5]
Ритм его голоса, тихий и настойчивый, как пульс, полон убежденности. Мужчина возвращает мне все еще открытую книгу. Я опускаю глаза и вчитываюсь в следующий куплет, а потом отвечаю Патрику, удерживая его взгляд, продолжая ритм:
Я
Да! Пирамида – мозг, огромный склеп такой,
Что трупов больше скрыл, чем братская могила!
Погост я! От него луна лик отвратила!
Как совести укор, ползет толпа червей…[6]
И дальше продолжает он, не сводя с меня глаз, говоря по памяти что-то темное и странное, чего я не могу понять – о том, как стать противоположностью плоти.
Патрик
Живое существо! Становишься отныне
Ты, окруженное пугающей пустыней,
Гранитом, что в песках Сахары тусклой спит.
Ты – древний сфинкс, и ты на карте позабыт,
Не знаем миром ты![7]
Я присоединяюсь к последним строчкам, подстраиваюсь под ритм Патрика, настраиваю свой голос под его.
Я/Патрик
Не знаем миром ты! Твой нрав суров: всегда ты
Не иначе поешь, как при лучах заката!
На секунду-другую воцаряется тишина, которую никто из нас не нарушает.
Патрик
Вы хорошо читаете.
Я
Благодарю… А о чем там?
Патрик
Можно сказать, что о его личной жизни.
Я
Должно быть, у него была довольно сложная личная жизнь.
Патрик улыбается.
Патрик
Когда Бодлер писал это, он был связан сразу с двумя женщинами. Одна – знаменитая красавица, дитя Парижа девятнадцатого века. Поэт называл ее «Веню Бланш» – Белая Венера. Другая была танцовщицей кабаре, смешанной расы и торговала телом на улицах. Он называл ее «Веню Нуар» – Черная Венера.
Я
Как интересно… Любовный треугольник.
Патрик
Хотите, называйте так.
Я
И как все сложилось в итоге?
Патрик
Бодлер начал писать стихи, которые анонимно отправлял Белой Венере. О том, что он хотел сделать с ней; о том, что он уже делал с Черной Венерой. Стихи затрагивали все виды разврата. Он сказал, что другие поэты достаточно написали о цветочных царствах красоты. Бодлер очень хотел быть первым, кто напишет о красоте, происходящей от зла.
Я
«Цветы зла».
Пора сделать свой ход.
Я
Мне кажется, он понял, что некоторых женщин привлекает запретное.
Патрик Фоглер качает головой, как будто я его разочаровала.
Патрик
Мне нужно идти.
Что-что?
Я
Правда? Мне бы так хотелось услышать чуть больше…
Я пытаюсь передать ему книгу. Он лишь отмахивается.
Патрик
Оставьте себе. На память об интересной встрече. Мне понравилось слушать, как вы читаете.
Я
Послушайте, это не в моих правилах, но у меня был действительно дерьмовый вечер, и мне не помешала бы компания. Может, останетесь и позволите мне угостить вас выпивкой?
Патрик снова улыбается, и в уголках его глаз появляются морщинки.
Патрик
Я бы с удовольствием. Однако я женат.
Я
О, я не это имела в виду…
Патрик уже уходит. Он бросает через плечо:
Патрик
Знаю, но все именно так. В отличие от Бодлера, я предпочитаю одну и ту же, свою Венеру. Было приятно познакомиться.
Затем, словно разговаривая сам с собой, он произносит что-то по-французски.
Патрик
Тебя б я мог любить – ты это поняла![8]
Я
Что это значит? Эй, может, мы могли бы…
Ничего, черт возьми. Я стою и смотрю вслед Патрику, все еще держа в руке книгу стихов. Понимаю, что впервые с тех пор, как я начала работать на Генри, мне дали от ворот поворот.
– В принципе, наверное, это хорошие новости, – говорю я без обиняков. – Поздравляю, миссис Фоглер. Ваш муж верен вам.
В любом случае, хорошие новости для его жены. Мне все еще неприятно.
Мы вернулись в номер Стеллы Фоглер. Странно, но эта новость, кажется, взволновала женщину еще больше.
– Верен! – Она стонет и заламывает руки. – Я ведь должна была догадаться, что это не сработает. О боже! Боже!
– Что вы имеете в виду? – озадаченно спрашиваю я.
Все происходит в спешке.
– Я подумала – вдруг я все-таки смогу найти какие-то его свидетельства неверности. Что-то, способное помешать ему прийти за мной, – яростно говорит Стелла.
Что?
Я растерянно смотрю на Генри, но он отводит взгляд.
– Он понял, что это была уловка, – Стелла поворачивается к Генри. – Она не подходила для этого. Вместо этой девушки должна была быть темнокожая. Они… – Стелла Фоглер останавливается.
– Черная Венера, – медленно произношу я. – Патрик говорил об этом.