ед или галлюцинации. Между прочим, вы сами меня в этом убеждали!
— Мы не считаем нужным открывать наши возможности низшим расам.
Это прозвучало даже не напыщенно, а скорее, как констатация очевидного, но все равно меня уязвило. Значит, я была права, когда посчитала блондинку той еще занозой в заднице. Мол, я вся из себя такая крутая, а вы пыль под ногами. Кстати о блондинке…
— А та женщина, которую вы называли мидали, она такая же, как вы?
При упоминании о Дагере лицо декана тут же изменило выражение, стало мягче, что ли.
— Не совсем такая, — его голос даже слегка дрогнул. — Она высшая.
— Ага, значит, и у арасов не все равноправны, — я поморщилась. — Везде несправедливость. И чем же отличаются высшие от обычных?
Декан едва заметно повел плечами, и крылья за его спиной исчезли. Он снова нацепил накладные уши и устроился в кресле напротив.
— Есть способности, которые присущи всем представителям нашей расы. А есть те, что свидетельствуют о более высоком уровне.
— А подробнее можно? — настаивала я, поражаясь, что он вообще мне все это рассказывает. Я даже рассчитывать не могла, что он откроет настолько много. Или все это как-то касается меня лично? Почему-то по спине пробежал холодок.
— Абсолютно все арасы обладают невосприимчивостью к холоду и способностью управлять им, — тоном лектора начал он, глядя на меня с непроницаемым выражением. Я нервно сглотнула. Так, значит, у меня есть одна из типичных особенностей арасов. Как-то не хотелось додумывать мысль до конца. О том, что из этого следует… — Мы умеем летать.
Я не сумела удержать потрясенного возгласа:
— Да чтоб вас тролли заездили!
— Не ругайся, — поморщился наставник. — И почему так удивляешься? Как, полагаешь, я сумел успеть вовремя, когда ты позвала в очередной раз? Твой зов застал меня по дороге в Академию. Но даже на самоходном экипаже я вряд ли бы успел вовремя. Пришлось оставить машину и использовать свои возможности, чтобы перенестись к тебе. Потом, конечно, вернулся и сделал все, как надо. Хорошо, что была ночь и удалось сделать все незаметно.
— Простите за несдержанность. Когда я нервничаю, как-то само вырывается, — смутилась я. Потом немного подумала и поняла, что вот такой вот особенности у меня нет. Да, я могу вызывать легкость в теле и на короткое время взмывать в воздух. Но летать не умею. И крыльев у меня никаких нет — в этом абсолютно уверена!
— Еще есть способность общаться на волне, недоступной другим. Думаю, если сравнивать взаимоотношения арасов с какими-то аналогами из привычной тебе реальности, то это больше напоминает взаимоотношения насекомых. Мы способны устанавливать связь друг с другом, мысленно передавать информацию, если находимся в пределах досягаемости. У каждого четко отведенная роль и статус. Есть высшие арасы — наша элита, ради которых обычные, не задумываясь, пойдут даже на смерть. Наше предназначение — служить им.
Я понимала все меньше, но спросить ни о чем не решалась. Вдруг это заставит лорда Байдерна умолкнуть совсем. Посчитает меня полной тупицей.
— Это заложено в нас на уровне инстинкта. Поэтому в нашем мире никогда не было бунтов и войн. Есть те, кто наверху, кто решает все за нас. Наш удел — выполнять то, что они требуют. И в этом наше высшее благо.
— Как-то грустно… — не выдержала я. — Значит, у вас нет свободы воли или чего-то в этом роде…
— Ты не поняла, — он даже поморщился, но, к счастью, не прервал рассказа. — Каждый из нас разумен, обладает богатым внутренним миром, способен развиваться и испытывать сложные чувства и эмоции. Но если последует прямой приказ от того, кто имеет право его отдавать, выбора не будет. Вернее, не так. Если ослушаться подобного приказа, на тебя ополчатся все. И вопрос о твоем уничтожении — лишь дело времени.
— Хотите сказать, что если бы вам приказали меня убить, вы бы…
Наставник вздохнул.
— Ты правильно понимаешь. Но, к счастью, пока о тебе никто не знает. И я могу позволить себе защищать тебя.
— Но почему вы вообще это делаете? — меня колотила дрожь, и я никак не могла справиться с ней. Мне трудно было понять, как теперь относиться к декану Байдерну. Он оказался совершенно другим. Не тем, каким я привыкла его считать. А вот кем считать его теперь, понять не могла.
— Я как раз веду к этому, — в его голосе прозвучали нотки раздражения. — Позволь мне продолжить по порядку.
Мне трудно было понять, каким образом лекция об особенностях арасов может раскрыть свет на тайну моего рождения, но я не решилась снова драконить лорда Байдерна новыми вопросами.
— Теперь о некоторых способностях, присущих высшим арасам. Я не буду говорить обо всех, скажу лишь о тех, что имеют значение в нашем случае. Мертвый свет.
Показалось, что на меня обрушился высокий потолок комнаты. Вцепившись пальцами в подлокотники, не могла даже вздохнуть. Прежде чем я сказала хоть слово, декан продолжил:
— И внутренний приказ. Только высшие имеют право приказывать. Это происходит на подсознательном уровне. На той самой недоступной другим волне, на какой ко мне обращалась ты. Помнишь тот вечер, когда ты призвала меня впервые? На тебя тогда напали эти идиоты.
Его губы тронула кривая улыбка.
— Ты сделала именно это. Отдала внутренний приказ. Чтобы противиться такому, обычному арасу приходится приложить много усилий. Не всем хватает достаточно сил для этого. Да и в обычных случаях им и в голову не приходит сопротивляться. Приказ отдан высшим, значит, должен быть выполнен. Ты понимаешь теперь степень моего замешательства, когда я увидел, кто именно отдал мне приказ?!
Все, на что меня хватило, кивнуть. Я была настолько потрясена, что несколько секунд просто жадно хватала ртом воздух. Мысли стремительно разбегались, и я пыталась свести их воедино, чтобы понять, наконец, истину. О чем он говорит сейчас? Что все это может означать? Наконец, сумела разлепить непослушные губы и выдавить:
— Значит, я высшая араска?
Он невесело расхохотался.
— Ошибаешься, девочка. И задам тебе вопрос снова: ты готова услышать правду?
В этот раз я кивнула не так быстро, всерьез размышляя над тем: а хочу ли я действительно все знать? Что-то подсказывало, что после сказанного возврата к прошлому уже не будет. И все же я сказала:
— Да.
Хватит прятать голову в песок! Нужно принять то, кто я есть, и научиться жить с этим.
— Знаешь, что считается в мире арасов одним из самых серьезных преступлений?
Разумеется, я не знала. Он что издевается? Не знаю, что наставник увидел в моих глазах, но издевка, прозвучавшая в голосе, сменилась почти сочувственным тоном.
— Дать жизнь полукровке. Позволить крови арасов смешаться с чьей-то еще.
Я глухо охнула, уже понимая, как это может быть связано со мной. Декан продолжал пытливо смотреть на меня, угадывая малейшие эмоции по моему лицу.
— Разумеется, такое все равно иногда случается. Мы исследователи, хранители порядка. Такую роль когда-то взяли на себя сами. Ты знала, что арасы достигли выдающегося уровня развития еще тогда, когда демоны едва научились изготавливать оружие из камня? Мы редко вмешиваемся в дела низших. Мы просто следим, фиксируем информацию, изучаем. Но иногда больше не можем стоять в стороне. Как, к примеру, в случае с Велиаром. Если позволить ему продолжать то, что он делает, это может привести к катастрофе. Этого мы не можем допустить. Но я отвлекся… Многие из нас, подобно мне, смешиваются с низшими расами и выполняют свою задачу. В таких ситуациях трудно избежать нежелательных контактов. Понимаешь, о чем я?
Я кивнула.
— Иногда такому потомству разрешают жить. Но лишь в том случае, если оно не унаследует ни единой специфической особенности арасов. В таких случаях мы позволяем этим отродьям служить нам. Разумеется, путь в мир арасов для них закрыт, как и для всех чужаков. Исключения бывают очень редко. Я могу вспомнить меньше десятка случаев, когда кому-то из иной расы разрешалось увидеть наш мир. Но и тогда от них требовали держать все в строжайшей тайне.
— Понимаю… Что же происходит с теми несчастными детьми, которые унаследуют силу арасов? — еле слышно спросила я.
— Мы называем их отверженными.
Меня будто плетью хлестнуло. Я тут же вспомнила, как именно этим словом блондинка назвала леди Ниону. Сколько презрения звучало в нем! И как же горько осознавать, что я сама такая же. Та, чье рождение — само по себе преступление с точки зрения арасов.
— Долг любого араса уничтожить отверженного, едва узнав о его существовании.
— Но вы меня не уничтожили… — тихо заметила я, чувствуя, как в душе зарождается глубокая благодарность к сидящему напротив мужчине. — Почему?
— Сначала я сам не понял, почему, — в его глазах сейчас читалась насмешка, но я понимала, что адресована она, скорее, самому себе. — Ты должна понять, насколько редко отверженные появляются у высших арасов. Тех, кто, собственно, и установил эти законы и следит за их соблюдением. В тебе я ощущаю ту же силу, что и у моих властелинов. Это происходит на подсознательном уровне. Уровне инстинктов, которые приказывают мне преклоняться перед высшими, защищать их ценой своей жизни… Но было кое-что еще, что я не мог понять, пока не увидел часть воспоминаний твоей матери. И тогда, наконец, понял, почему испытал к тебе нечто странное еще даже до того, как узнал о твоих способностях.
— Что же вы там увидели?
— Образ того, кто дал тебе жизнь… Но это единственное, о чем я не могу рассказать тебе. Если так случится, что тебя поймают и попытаются выведать все, что ты знаешь, никто не должен знать о нем.
— Почему? Чем это грозит ему? — исполненная нехороших предчувствий, спросила я.
— Его уничтожат, как и тебя.
Я содрогнулась.
— Даже если это высший?
— Да.
Я ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Услышанное никак не желало укладываться в голове. Все казалось слишком чудовищным.
— Но если он все это знал?.. Тогда почему?.. Почему оставил меня в живых?