В трубке кто-то истерично кричал. Кажется, угрожал. Талгат бросил на меня внимательный взгляд и, поднявшись, вышел из комнаты.
47. Талгат
— Щенок!!! Ты что себе позволяешь?! Какого хуя горит автопарк Тиграна и Инги?! Какого хуя он мне ничего не говорит, а съебывает из города?! Ты представляешь, каких дел наворотил, утырок?!! — орал батя, стоило поднять трубку.
Первый раз в жизни не было злости. Наоборот, было смешно от понимая, что теперь его дальнейшая судьба в моих руках.
— Поступил так, как счёл нужным. Они обидели мою женщину. Так будет с КАЖДЫМ, кто посмел оскорбить, угрожать и причинить ей вред, — ответил так спокойно, что сам охерел.
Понял, что Вера стала для меня единственным человеком, который слушал меня и понимал. Да, наши отношения начались с кругленькой суммы, так что Тигру тоже нельзя назвать бескорыстным слушателем, но где-то внутри чувствовал, что она — это то, что всегда искал. Бля, к херам сантименты. Просто хочу быть с ней. И точка.
Батя тоже почувствовал неладное в моём тоне и замолчал.
— Молчание теперь тебе не поможет, отец.
— К чему ты клонишь? — спросил напряжённо. Никогда не называл его так официально. Всегда Батя. Всегда отшучивался, позволяя ему править балом.
— К тому, что ты можешь отправиться вместе с Тиграном, а можешь в места не столь отдалённые.
— Угрозы?! Отца родного хочешь засадить?! Павлик Морозов, бля!
Я заржал, растягивая время. Ещё сам не решил, как поступить. Злился ли на Тигру за этот поступок? Нет. Батя слишком часто её доставал и заслужил подставы. К сожалению, эта не та информация, способная причинить какой-то серьёзный ущерб, кроме нескольких лямов мохнатым лапам.
Единственный человек, способный потопить этот бешеный крейсер — я. Знаю все махинации, скрытые склады, сделки, подставы, людей, которые отбывают срок вместо бати, и ещё дохера всего.
— Из-за бабы?! Серьёзно?! — не унимался тот.
— Ты так ничего и не понял, но у тебя появится время всё осознать.
— И отца из города выгоняешь?! Да что у тебя есть против меня?!
— У тебя будет возможность узнать, что именно.
Батя замолчал. Слышал, как он пыхтел в трубку.
— Что хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, наконец, собирая мозг в кучу. Понял, что я не отступлюсь и пойду до конца. По-любому считал, что Вера очередная девка, которая ничего для меня не значит. Может, даже думал, что специально таскаю её, чтобы его злить.
— Ты откроешь школу. Отстроишь большое здание, которое будет адаптировано для инвалидов-колясочников. Уложишься в максимально короткие сроки, но чтобы там всё было только самое качественное и лучшее. Школу оформишь на имя моей женщины. Ты выступишь только в роли банкомата и организатора. Чтобы твоего имени ни в документах, ни в СМИ не появлялось. Лишь одно упоминание — и наши шаткие взаимоотношения точно на этом закончатся.
— Всё?
— Вера теперь твоя невестка. Отношение должно быть соответствующее. Она ещё долго не простит тебя, но ты, бля, должен сделать, чтобы было наоборот! Если под старую сраку не хочешь остаться в одиночестве! — гаркнул напоследок.
— Я понял, — сдался батя.
Не думаю, что его напугали мои угрозы насчёт того, что я в курсе всех его грязных дел. Каким бы он ни был козлом, но наличие сыновей, которые его уважают и ценят, всегда было для него важно. В своей манере.
— И склад за городом взорви или опустоши. За ним уже выехали.
— Понял, сын… Меня когда-то так же свела с ума твоя мать…
Я отключился, не собираясь дослушивать его романтические воспоминания.
Вернувшись к Тигре, заметил, как она вся напряглась, ожидая моей реакции. Сел рядом, наблюдая за ней.
— Прости меня… — сказала почти одними губами.
— Теперь ты поднимешь, как бывает, когда действуешь не подумав? Когда осознание последствий совершённого приходит уже после, когда поздно рыпаться?
Вера кивнула, закусив губу.
— Квиты? — спросил, намекая про ту покерную ставку.
Она снова кивнула.
— Простишь меня за ту херню в Монако? Это был самый конченый поступок в моей жизни…
Вера на секунду задумалась. Я даже начал очковать.
— Прощаю.
Взял её здоровую руку и накрыл своей. Как хорошо, что она решила подставить батю. Хер бы простила, если бы не эта ситуация.
— Что будет с твоим отцом? — спросила взволнованно.
Я улыбнулся, думая о том, что моя Тигра так и не поняла, как устроен этот мир. И пусть не понимает. За это я её и… люблю? Хм… Признаться, я никому таких слов не то что не говорил, но и даже не думал в такой манере! Люблю… Бля…
— М? — не унималась Тигра, отвлекая от мыслей.
— Ничего не будет. Теперь он наш самый лучший друг.
— Что? Но как это…
— Батя очень сожалеет о случившемся. У него есть много времени впереди, чтобы вымолить твоё прощение.
— Мне не нужны его извинения! — Тигра встала в позу.
— Знаю, но ничего не поделаешь. Его теперь будет не остановить, — ответил, хохотнув.
— Но я не понимаю… а как же склад? Об этом теперь все узнают…
— Это ничего не меняет. Инфы ты нарыла маловато. Шпион из тебя так себе, — развёл руками, а через секунду получил гипсом по голове. — Эй! За что?!
— Это, по-твоему, квиты?! Ну ты и жук! — закричала Тигра.
Переглянувшись, мы засмеялись. Я обнял Веру, прижимая к себе.
— Мы сделали кучу дерьма. — Получив тычок от неё, поправился: — Я сделал кучу дерьма, но рад, что всё так сложилось.
— Давно ли ты стал таким… открытым? — Вера недоверчиво смотрела на меня.
— Твоя заслуга, Тигра.
Взяв её за подбородок, накрыл её губы своими. Моя Тигра. Моя девочка.
Эпилог
Мы с Максом стояли на автодроме.
— И сколько они уже ездят? — спросила я.
— Пару часов точно. Но эта малышка того стоит, — отозвался помощник Талгата.
Я в нетерпении притоптывала ногой. Солнце припекало все сильнее, и я бы сама не отказалась прокатиться на новом кабриолете Талгата. Мчаться так быстро, чтобы ветер обдувал лицо. И чтобы любимый мужчина бросал на меня свои огненные взгляды, заставляя сердце замирать от страха — ведь смотреть ему полагается на дорогу! — и щемящей нежности.
Визг тормозов подсказал, что моё желание осуществится очень и очень скоро. Из-за поворота трассы показался канареечно-желтый кабриолет. Я ещё издалека увидела счастливое Ильюшкино лицо. Когда машина замерла рядом, жадно уставилась на двух самых дорогих мужчин в своей жизни.
— Вер, ты видела занос?! Видела? — радостно вопил Ильюшка. Талгат улыбался.
Заразившись их общей радостью, со смехом ответила:
— Ну конечно, видела!
— Завтра попробуешь сам порулить, — пообещал Талгат.
— Правда? — не поверил брат.
— Ещё чего! — возмутилась я. — Ты ходить без костылей начал всего месяц назад!
— Ну, Ве-е-ер! — недовольно протянул Ильюшка.
Талгат пихнул его локтем в бок.
— Ты давай, иди с Максом, он пиццу заказал, а мы с Верой прокатимся. Может, она и передумает.
Ильюшка бросил на Талгата хитрый взгляд, кивнул и послушно вылез из машины. Я сделала шаг, чтобы как обычно подстраховать его, но натолкнулась на предостерегающий взгляд Талгата.
Он коротко мотнул головой, и я замерла на месте, понимая его правоту. Нельзя постоянно опекать Ильюшку и контролировать каждый его шаг, хоть и очень хочется.
Брат уже проявлял недовольство, когда я, будто наседка, начинала бегать вокруг него. И хотя операция была год назад, восстановительная терапия заняла много времени. Но последний месяц Ильюшка уже сам бегал, прыгал и жил жизнью обычного подростка, а у меня все равно сердце каждый раз замирало при взгляде на него.
Я улыбнулась и взлохматила волосы брата, когда он подошёл ближе.
— Много пиццы не ешь, ладно? — Увидев на лице Ильюшки упрямое выражение, поспешила добавить: — Нам оставь! В школе исключительно здоровая пища, а мне хочется чего-нибудь вредного.
Оттаяв, Ильюшка кивнул, и они с Максом, обсуждая достоинства машины, направились к зданию автодрома.
— Неплохо держишься, — хмыкнул Талгат, когда я села рядом.
Я вздохнула.
— Не могу привыкнуть, что ему теперь не нужна моя помощь.
— Парню уже тринадцать, расслабься, Тигра. Я в его годы…
— Ой, вот ты точно не лучший пример! — рассмеялась я.
— Ну вообще да, — хмыкнул Талгат. — Просто не навязывай свою помощь так активно. Случись чего, парень все равно придёт за советом к тебе. Или ко мне.
— Скорее уж в обратной последовательности, — ворчливо отозвалась я.
Это была правда. Год назад Талгат предложил переехать к нему. Когда мы забрали Ильюшку из больницы, тот был рад, что все так сложилось. С Талгатом они моментально нашли общий язык и стали не разлей вода. У них появились какие-то свои мужские секреты, в которые меня не посвящали, что слегка выводило из себя.
— Как дела в школе? — спросил Талгат, будто не слыша последней фразы.
— Получили новые пособия, а уже завтра у нас появятся ещё два новых учителя. А еще меня пригласили на телевидение! Представляешь? Сегодня со мной связался один из центральных каналов, они хотят взять интервью, ну знаешь, чтобы я рассказала о школе, о методике.
— Рад, что ты веселишься, — хмыкнул Талгат. — Хотя и думал, что…
— Что я буду сидеть себе дома, ничего не делать и тратить твои деньги? — засмеялась я.
— Что буду чаще тебя видеть, — сказал он серьезно.
Я посмотрела в загорелое лицо Талгата. Он сидел странно напряженный, сжав одну руку в кулак. Сердце затопила бесконечная нежность к нему.
— Ты же знаешь, что я слишком люблю свою работу, — извиняющимся тоном сказала я.
— Знаю, Тигра, знаю. Но, может быть, следующие несколько недель заставят тебя передумать, — сказал он, беря мою руку.
Мое сердце застучало быстро и часто, будто бабочка забила крыльями в груди. Талгат разжал пальцы, и я увидела сверкнувшее на его ладони кольцо. Платинового цвета ободок с прозрачным камнем в центре. Простое, но очень изысканное.