Реакцию множества простых православных людей я здесь раньше упоминал. И никого особо не волновала личная честь Путина или даже Патриарха. Говорили и писали о другом: осквернен амвон храма, построенного в память о героях 1812 года, храма, взорванного богоборцами и спустя десятилетия восстановленного. Имя Господа соседствовало в песне с грязным словом – как в «русских» переводах западных фильмов образца 90-х годов, где «толмачи» многократно усиливали кощунственное звучание слов «holy shit». Описывалось, как прихожане «ползут на поклоны» (вы когда-нибудь такое видели?). В общем, выпад был сделан не только против церковных и светских властей, но против веры и святынь.
И это еще раз поставило вопрос: почему закон очень жестко защищает человеческую жизнь, здоровье и имущество, а то, что для многих людей важнее жизни – вера и святыни, – не защищено никак? Не пора ли наконец пересмотреть правовой крен в сторону охраны только земных ценностей, которые для миллиардов людей по всему миру вовсе не главные? В итоге история с осквернением храма сослужила и полезную службу: ответственность за оскорбление чувств верующих и за осквернение почитаемых ими предметов была ужесточена. Впрочем, спор между сторонниками абсолютной свободы творчества и его нравственного регулирования не разрешен до конца и будет продолжаться. Нам продолжают упрямо твердить: «искусство неподсудно», «художник выше закона». Однако почему «художнику» должно быть позволено то, что не позволено рядовым «профанам»? А убивать, грабить, хулиганить ему тоже позволено? Между прочим, для многих верующих осквернение храма, иконы, имени Божия – хуже убийства или грабежа. Не случайно во время большевицких гонений люди шли под пули и в тюрьму, а иногда даже оказывали сопротивление, но не давали попрать святыни. Напомню: Всеобщая декларация прав человека, между прочим, утверждает, что реализация прав и свобод может быть ограничена ради «удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния». Некоторые, конечно, хотели бы сегодня такой подход пересмотреть и поэтому все шире открывают «окно Овертона».
Проблема не в том, что и когда они сделали. Проблема в их позиции. Против Путина они выступали и раньше, но такой отрицательной реакции не было. <…> Здесь совершено именно кощунственное действие. Действия, которые оскорбляют религиозные чувства, очень и очень опасны, из-за них сейчас в мире льется кровь. Мы знаем, что именно это происходит после таких инцидентов, как, например, сожжение Корана. Именно поэтому на них нужно реагировать со всей жесткостью. Дело государства, как оно реагирует. Церковь – не следствие и не суд. Но нужно сделать все, чтобы такого рода действия были абсолютно исключены. Есть ряд высказываний, которые в тех или иных странах совершенно невозможны. Невозможно в Германии прославлять Гитлера, например. <…> Cейчас Церковь пытаются дрессировать. За каждое смелое высказывание устраивают публичную порку. Но запугать нас уже нельзя. Можно жаловаться Патриарху, можно кричать всякие гадости в Интернете. Но люди в Церкви привыкли говорить самостоятельно.
Подчас священников до сих пор спрашивают: «Почему Церковь не простила Pussy Riot»? Да потому, что следует Христу, Который в Евангелии обещает за нераскаянный грех вечные муки. «Гуманистам» хорошо бы помнить Его слова: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф. 18, 6). Прозвучало бы хоть слово о том, что участницы группы считают свой поступок неправильным и раскаиваются в нем, – от проблемы бы и следа не осталось. Кое-какие слова сожаления были сказаны, но без пересмотра отношения к совершенному в храме. Только одна из участниц группы, Мария Алехина, находясь в заключении, заявила: «Я бы больше не стала участвовать в акциях в храмах Pussy Riot». Впрочем, и здесь не прозвучало переоценки уже произошедшего. Что ж, если люди настаивают на своей правоте – значит, так они решили. Надеюсь, что Господь откроет им настоящую правду о совершенном. И хорошо, если они услышат ее в этой жизни, а не в будущей. Церковь – по крайней мере автор этих слов – не призывали к «посадке». Но и на настойчивые призывы «пожалеть» агрессивных кощунниц реагировать было неправильно. Это значило – признать над собой власть тех, кто попирает твою веру и твои святыни, а потому поступает хуже, чем убийца или враг, напавший на страну.
Покаяние на самом деле может прийти – рано или поздно. Кому-то для этого придется подольше пожить, приобрести опыт, пройти через страдания. А кто-то поймет все вдруг – и неожиданно для себя. Как-то мне написал один из известнейших акционистов – человек неверующий и, насколько я знаю, пока к вере не пришедший. Потом он прислал пронзительный текст, потом мы поговорили, потом он постоял пару раз без движения за службой – и я понял, что этот человек увидел злую силу. Причем тогда, когда осуществлял некоторые акции. Жалко, что текст тот так и не издан. Он ужасен, но именно тем и ценен – он открывает перед читателем бездну зла.
В кино, театре, литературе нам очень не хватает образа христианина, действующего в обществе, – образа такого, за которым хотелось бы следовать, с которого можно было бы брать пример. Замечательно, что появился фильм «Остров». Но не все могут «лепить себя» с монастырского юродивого. Писатели, сценаристы, режиссеры, актеры! Давайте покажем христианина-политика, христианина-предпринимателя, христианина-офицера, христианина-ученого, христианина-учителя, христианку – мать и супругу! Такие образы сегодня могут сделать больше, чем тысячи умных книг «для знающих»…
Продолжаются споры и вокруг того, какой должна быть культура – «расслабляющей», развлекательной, ни к чему не обязывающей или смысловой, поднимающей на действие, задающей вектор перемен. В 2015 году мы готовили один праздник с участием десятков тысяч людей. По идее, в концертные программы нужно было заложить христианские смыслы. Вместо этого предпочтение отдали советским песням, «душевному» фольклору, малопонятным текстам о давней истории, о «христианском прошлом». Попытался «пробить» на площадки православный рок, говорящий о настоящем и будущем – группу «Если», Захара Прилепина с коллективом «Элефанк». Сделать это удалось с превеликим трудом.
– Этот праздник, эти концерты должны быть ориентированными на молодежь и политическими! – говорил я на совещаниях.
– Вот этого-то нам и не надо, – парировал один вполне современного вида чиновник, православный человек.
Из-за подобных страхов, за которыми – влияние русофобского и антиправославного лобби, мы подчас не можем сказать народу правду, которой он ждет. Сказать простыми словами – через стихи, песни, картины, плакаты, лозунги, видеоролики.
Дорогие друзья, для меня огромная радость – быть здесь сегодня с вами, потому что мы вместе благодаря тем смыслам, которые нам дал князь Владимир. Тысячу лет назад наша страна, наш народ избрали свой путь. И на этом пути мы всегда побеждали, на этом пути могли преодолеть любые трудности. Другого пути нам не надо!
Тот путь, который мы избрали, делает для нас возможным достойное будущее. Мы сильный народ, мы свободный народ, мы умный народ, нас нельзя победить на поле битвы, нас нельзя перехитрить, нас нельзя продавить какими-либо словами или действиями. Нас иногда удавалось разделить, но если мы едины, если мы чувствуем в себе веру, силу, волю, способность вместе достигать великих целей, у нас все всегда получится. Мы не только ради хлеба живем, мы не только ради благополучия живем. Мы живем тысячелетиями и континентами, мы живем великой миссией, и только тогда счастливы.
Пусть у нас будет великая миссия, пусть у нас будет великое грядущее, пусть у нас всегда будет вера в сердце и успех в каждом добром деле – только в добром!
Культура – это не только работа творческих деятелей и творческих сообществ, оплачиваемая либо бесплатная. Это в некотором смысле вся жизнь человека – культурой, как и нравственностью, проникнуто его поведение в семье, хозяйстве, управлении, быту. Бескультурье во всех этих сферах тоже может проявляться. И быт, равно как и внешний облик человека, – это область, где возникают наиболее болезненные дискуссии. Слишком привыкли люди к бескультурью в советские и постсоветские годы, слишком сильно не хотят расставаться с диковатыми привычками того времени и кипятятся, когда эти привычки кто-то критикует. Кипятятся, ибо знают, что не правы.
Возьмем облик квартир, подъездов, дворов. Если приезжают начальники, иностранцы или даже дальние родственники, люди стараются убраться – все-таки понимают, что живут неправильно, и хотят выглядеть лучше в глазах тех, кто видит их редко. В обычные же дни подчас живут в совершенно свинских условиях. Хотя постепенно дворы и подъезды становятся чище, что показывает: с проблемой можно справиться.
То же самое касается внешнего вида человека. Женщина практически никогда не пойдет на первое свидание, на собеседование к потенциальному работодателю, к большому начальнику или даже к отдельно живущей свекрови в домашних тапочках, мятой футболке и шортах. Мужчина тоже много куда в шортах не пойдет – к тому же боссу наверняка. А вот по улице в большом городе так ходить некоторые люди могут легко. Могут и в храм так зайти, да еще и с вызовом: «Не надо меня учить, мракобесы». Правда, платок могут накинуть. Вспоминаешь анекдот: заходят две девицы в пляжных костюмах в церковь, где их журят, ну и бредут они обратно на пляж, и одна другой бросает:
– Я ж тебе говорила – там, типа, платок надо надевать!
Впрочем, прилично выглядеть человек – мужчина, женщина или ребенок – должен не только в храме, а в любом общественном месте. Я много раз об этом говорил и, конечно, собирал бешено отрицательные отклики сторонников «свободы», а на самом деле бескультурья, распущенности и хамства.