ие. Без этого она бы никогда не стала тем, чем стала. Без этого у нее нет будущего. Да, такие утверждения очень не хочется слышать некоторым представителям элиты, некоторым людям в коридорах власти, но давайте не будем бояться говорить правду, в том числе на уровне общенародных праздников. <…> Крещение в Киевской купели – это не просто небезынтересный факт из учебника истории, а выбор пути. Пути в будущее. Пути, на котором мы сможем найти себя как народ российский, украинский, белорусский, как народ Христов.
1917 год, казалось бы, приговорил традиционное российское государство. Элиты, вплоть до членов Императорского дома, предали царя и погрязли в спорах о власти и строе. Разрешила эти споры сила немногочисленная, но хорошо организованная и готовая стрелять сразу и без разбора – большевики. Учредительное собрание разогнал наглый революционный матрос Железняк. «Лучшие» люди страны растерялись, бросились наутек или были уничтожены. Новая власть начала крайне жестокое наступление на Церковь, семью, все традиционные сословия. Никто не смог дать организованного отпора – Белое движение страдало идейными разногласиями и не имело единой картины будущего. Люди, сопротивлявшиеся наглым узурпаторам – большевикам, – имели не только право, но и долг остановить их силой оружия. Но их погубили апатия, раздробленность, отсутствие миссии и жертвенности. «Освобожденная от царизма» страна оказалась порабощена целям мировой революции.
И что же: всего через несколько десятилетий, особенно после Великой Отечественной войны, Сталин вновь сделал Россию Россией. Да, при нем погибло множество невинных людей, в том числе архиереев, священников, монахов, активных верующих. Был переломлен через колено образ жизни дворянства, крестьянства, казачества, большей части «служилого сословия». И этому перед лицом Божиим нет оправдания. Но часть репрессий оказались справедливыми – по воле ли вождя, или по воле Господа. Исчезла почти вся «ленинская гвардия», а остатки ее затаились. Палачи стали жертвами. Была похоронена идея мировой революции. Сталин начал руководствоваться геополитическими интуициями православной империи – очевидно, не без влияния семинарских учителей, в том числе мыслящего и дальновидного иеромонаха Димитрия (князя Абашидзе). Этот ученый муж, будучи инспектором (то есть лицом, ответственным за дисциплину), не мог не быть причастен к изгнанию из духовной школы молодого Иосифа Джугашвили. Тем не менее бывший строгий наставник не был Сталиным уничтожен и даже пользовался в 20-е, 30-е и 40-е годы относительной свободой – за исключением высылки из Крыма, кратковременного ареста и последовавшего за ним условного срока. Вернулся ли Сталин к вере – никто не знает. С одной стороны, он никогда не отрекался от атеизма и участвовал в гонениях на Церковь. С другой – офицер сталинской охраны Юрий Соловьев утверждал, что вождь молился в одном из кремлевских храмов. О том, что Сталин исповедовался у митрополита Николая (Ярушевича), говорили внук советского лидера Александр Бурдонский и доверенный человек митрополита Любовь Петерсон (ей владыка поведал об этом незадолго до кончины).
Война 1941–1945 годов также поставила многое в стране на свои места. И дело не только в том, что немцы позволили открыть храмы, закрывать которые после освобождения оккупированных территорий Сталину было не с руки. Советские воины шли в бой под красными знаменами, но многие с молитвой на устах. Если бы во главе государства тогда оказались Троцкий или Бухарин – победы бы не было. Если бы сохранялся вектор на мировую революцию – тем более. Сталин инстинктивно – а может быть, и убежденно – понял, что нужно раскрыть глубинные силы народа, его идеал жертвенного служения, и сделать это можно только через обращение к лучшим страницам истории и через раскрепощение веры. Если бы в начале войны не прозвучали слова «братья и сестры», если бы не вспомнили об Александре Невском, Димитрии Донском и Иоанне Грозном – немцы уже к концу 1941 года стояли бы в Кремле, а от вождей СССР мокрого места бы не осталось.
Наш народ, даже шедший под советскими знаменами, оставался в душе христианским. Он чувствовал Божию правду и понимал, что, если он потерпит поражение или просто пойдет и сдастся неприятелям, он, может быть, приобретет что-то с материальной точки зрения, солдаты выживут, а неприятели, возможно, обеспечат людей и питанием, и некоторым процветанием. Гитлер этого не обещал, но у некоторых была все-таки надежда на искушение сытостью и спокойствием в обмен на свободу и на отказ от Божией правды. Но наш народ не поддался на это искушение. Наш народ оставался христианским в рамках безбожного государства. И понимали люди – может быть, даже не осознававшие себя в качестве христиан, – что, отдавшись на духовное и политическое порабощение, они никогда больше не смогут как народ ни в тогдашнем поколении, ни в будущем возвещать единственную правду, которую должен услышать мир и которую он в значительной степени потерял. <…>
Бог был с нашим народом, Он его вел в этой священной войне. Не нужно сегодня стесняться и стыдиться об этом свидетельствовать вновь и вновь. <…> Пусть всегда нас ведет победный дух, дух Христов, дух христианского воинства, которое побеждает не только на поле брани, но и во внутренней борьбе – борьбе с тем искушением жизни ради кошелька и брюха, жизни ради душевного комфорта, которое сегодня подбрасывается нашими недругами. Дай Бог, чтобы в борьбе с этим искушением и в борьбе за то, чтобы всегда стоять в Христовой правде, мы были победителями. И Господь пусть будет нам в этом и наставником, и вождем, и помощником.
Еще один повод «похоронить» Россию возник в 1991 году. Опять произошло предательство элит, опять восторжествовали внешние политические и экономические рецепты, опять распалась единая страна, собранная многовековым трудом. И опять – уже Ельцину, а потом и Путину – пришлось постепенно отказываться от штампов «общечеловеческих» советников, чтобы дать России быть Россией. Православной страной с сильными религиозно-этническими меньшинствами – прежде всего многомиллионной исламской общиной. Государством, определяющим свое будущее сугубо самостоятельно. Народом с особой миссией в мире – миссией, не укладывающейся в рамки жизни одного поколения, одного народа, а может быть, и всего земного мира. Простирающейся в вечность, в Божие Царство.
Именно эта миссия давала силы победить и Орду, и поляков, и Наполеона, и Гитлера, за которым стояла – добровольно или принудительно – почти вся Европа. Именно устремленность к высшей правде, подлинной свободе, настоящей справедливости позволяла преодолеть раздробленность и расколы. Именно сокрытое в народе понимание того, что ради вечности надо жертвовать земными интересами, а ради общего – всем частным, включая собственную жизнь, помогало раскрыть дремлющие силы нации и совершать необъяснимые исторические прорывы в самых безнадежных ситуациях. Именно таинственное «оно» – то есть Бог – вело Россию через века лучше, чем вел иные народы человеческий разум. Те, кто полагался только на него, увидели это многажды – или увидят вскоре. Думаю, что Господь даст нам возможность остановить и новый горделивый глобальный проект – проект современных западных элит, – несмотря на все предательство элит наших собственных.
В истории России особое место занимает воинство. И не случайно оно у нас почти никогда не было только «профессиональным»: в ключевые моменты воином становился весь народ. Мы и сейчас ощущаем себя народом-воином и не можем жить иначе. Причем этот воинский характер никогда не был агрессивным – даже многочисленные новые территории Россия обычно осваивала не через силовое подавление других народов (если только они нам не угрожали и не нападали на нас). Завоевывали не земли, а сердца – через работу миссионеров, священников, учителей, рачительных управленцев, врачей, зодчих, купцов, строителей промышленности. До сих пор в среде многих народов, живущих уже в независимых государствах, где политики подчас обвиняют московский центр в «русификации», с благодарностью вспоминают русского учителя, врача, «генерала индустрии».
Радует, что столетие начала Первой мировой войны сопровождалось не только открытием памятников и выставок, не только торжественными собраниями, но и серьезным размышлением об уроках этой войны, о том, что они значат для нас сегодня. Пожалуй, главный вопрос, который пытались радикально решить в советское время и который остро стоит перед многими умами сегодня, звучит предельно ясно: а нужно ли было России вступать в эту войну? Не забудем: война – всегда зло, потому что в ходе ее гибнут люди. Россия из-за той войны была вынуждена остановить свое триумфальное экономическое развитие, оказалась менее защищена от социальных проблем, от внешних провокаций и внутренних нестроений, приведших к трагедии февраля и октября 1917 года. Да и использовать плоды своих побед в Первой мировой войне страна, по большому счету, не смогла.
Впрочем, христианин вряд ли должен ставить точку на констатации этих известных печальных фактов. Он не должен забывать, что главное в земной жизни – не материальное процветание, не душевное спокойствие и даже не само сохранение этой временной жизни. Главное – вхождение в Божие Царство, а войти туда нельзя без сохранения истинной веры, подлинной свободы, нравственного достоинства, без исполнения своего долга. Несправедливый и неправедный «мир» на условиях подчинения общества антихристианским силам, «мир», который закрепляет отторжение людей от веры и добродетели, лишает их вечного блаженства, – гораздо хуже потери земной жизни.
Россия не могла не прийти на помощь страдающим православным братьям, пусть даже этим расчетливо воспользовались те, кто стремился ослабить страну, втянув ее в войну. Было бы гораздо хуже наращивать экономику и сохранять спокойствие обывателей и этим предать страдальцев, взывавших о помощи. Более того, было бы гораздо хуже устраниться от процессов, происходивших в тогдашней Европе, отдать их на волю более активных и агрессивных держав, запасаться хлебом, строить заводы, торговать, ходить на балы, считать деньги в банках – словом, радоваться земной жизни, позабыв о той миссии своего народа, которая, начинаясь на земле, простирается в вечность.