<…>
– Что для вас самое главное в общественной дискуссии на эту тему?
– По-моему, не нужно никакого фундаментализма – как религиозного, так и гуманистического, рационалистического. Попытки заменить традиционные ценности идеей вседозволенности, идеалы самопожертвования, патриотизма и самоограничения – идеями комфорта, стяжательства, половой распущенности мировоззренчески отнюдь не нейтральны. Когда появились программы валеологии, полового воспитания и им подобные, стало ясно, что кто-то из чиновников или идеологов образования опять решил создать нового человека. Но содержание образования должно определяться не создателями нового человека, а реальными запросами общества.
Конечно, школа должна была освободиться от советской косности, конечно, надо было многое менять. Но без традиционных ценностей, без воспитания, без нравственного просвещения общество гибнет. И тогда не нужно удивляться, что растут наркомания, мировоззренческая опустошенность, детская преступность и экстремистские движения. В школе идет борьба за человека, за будущее России. По-моему, школа и СМИ – два главных поля этой борьбы сегодня.
В итоге после долгих споров во властных кабинетах – только мне одному пришлось провести несколько десятков встреч – государством была поддержана «европейская» система. На выбор предлагаются основы православной, исламской, иудейской, буддийской культур, общий курс о культурах разных религий (для верующего человека малоприемлемый, потому что он расходится с утверждением об истинности именно его религии) и «светская этика» – для неверующих. К сожалению, последний курс превратили скорее в курс социальных коммуникаций и этикета – для полноценного нравственного образования, очевидно, не хватило системы этических убеждений. В результате этот курс стал альтернативой основам религиозных культур даже для верующих людей, хотя, по сути, должен был бы называться «нравственность для неверующих» и иметь соответствующее содержание. Печально, что «светскую этику» иногда навязывают школьникам в ущерб курсам религиозно ориентированным – то ли из идейных соображений, то ли просто чтобы «не париться» с созданием трех-четырех параллельных групп. Однако школа должна приспосабливаться к мировоззрению учеников – религиозному или безрелигиозному, – а не наоборот.
Общим же в школе – начальной, средней и высшей – должно быть принятие тех нравственных норм, тех патриотических ценностей и той глобальной миссии, которыми всегда была сильна Россия. Навсегда нужно забыть о школе как о «техническом», сугубо утилитарном институте, задача которого – выращивать «специалистов» с узкими «компетенциями». Именно по такому пути ведут нас внешние советчики, которые не хотят видеть наш народ думающим, свободным, понимающим, что происходит вокруг него, способным самостоятельно принимать решения и влиять на мир. Выступая в сентябре 2015 года в Совете Федерации, директор Курчатовского института Михаил Ковальчук предостерег: «Сегодня возникла реальная технологическая возможность [вмешаться] в процесс эволюции человека. И цель – создать принципиально новый подвид homo sapiens – служебного человека. <…> Свойство популяции служебных людей очень простое: ограниченное самосознание, и когнитивно это регулируется элементарно, мы с вами видим, это уже происходит. <…> Сегодня уже возникла реальная технологическая возможность выведения служебного подвида людей». Ученый назвал одной из ключевых современных проблем слом системы базовых моральных принципов и создание альтернативных ценностей, которые не вписываются в настоящую жизнь. По его мнению, существует опасность замены «организованного сообщества взаимодействующих и защищенных государством людей совокупностью <…> популяции управляемых отдельных индивидуумов». Вот этому сценарию в собственной стране нам нельзя позволить осуществиться.
Житель России XXI века не должен стать игрушкой в чужих руках, существом, не умеющим писать и говорить, полагающимся только на гаджеты, все в большей степени управляемые извне. Он должен быть хозяином истории – а значит, настоящим хозяином себе, своим мыслям, чувствам, настроениям. И такой человек не может сформироваться без школы, следующей лучшим дореволюционным и советским традициям России. Без школы, говорящей о вере, о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Без школы воспитывающей.
Церковь, школа, армия, народ были и – убежден – останутся хранителями нашей единой истории, которая объемлет не только прошлое и настоящее, но и будущее. Ее константа – христианство. Ее исток и ее смысл – не в полумифическом сегодня язычестве, не в экспериментах, организованных под внешним влиянием, и не в прожектах, отрицающих душу народа и нацеленных на ее ломку. Не только маленькая церковная община, но и целая нация могут быть «солью земли» и «светом миру» (Мф. 5, 13–14) – причем в смысле не только узкорелигиозном, но и политическом. Россия может и призвана быть хранительницей, защитницей и миссионером высших ценностей по всему миру. Только на этом пути у нее есть будущее. Иначе она окажется парализованной и потерпит историческое поражение. И сегодня мы медленно, все время оглядываясь, но все же идем по этому пути.
– Отец Всеволод, почему сейчас мы видим рост интереса молодежи к неоязычеству? Откуда, на ваш взгляд, растут корни этого интереса?
– С одной стороны, это естественная склонность молодых людей искать простые ответы на сложные вопросы: они легко верят ярким словам, которыми облекают свою риторику проповедники неоязычества. Но, с другой стороны – часть вины за распространение неоязыческих идей лежит и на государстве, и на Церкви. Мы слишком привыкли ориентироваться на запросы и вкусы интеллигенции больших городов, подстраивать под нее свой дискурс и даже поступки, не замечая, что через нее нами подчас пытаются управлять внутренние и внешние манипуляторы.
Одновременно игнорируются интересы, нужды и чаяния простых людей – молодежи улиц. Она, может быть, не так продвинута интеллектуально и не так заметна в информационном и политическом поле, но она не меньше страдает, не меньше думает и имеет интерес к жизни. И, конечно, она достойна прямого и честного разговора – в том числе о таких ценностях, как патриотизм, мужество, взаимная поддержка, справедливость. И ей нужно, в противовес неоязыческим картинкам, показать настоящего героя – воина, который отстаивает независимость православной цивилизации и нашего народа. <…> У нас есть множество святых воинов, и не случайно они изображаются на иконах с оружием. Есть множество современных воинов, православных христиан – вспомним хотя бы Евгения Родионова, убитого в 1996 году в чеченском плену за отказ переменить веру. О таких людях нужно говорить, снимать фильмы, слагать песни – и нынешняя молодежь за ними пойдет. <…>
Нужно также напомнить молодежи о том, что язычество никогда не помогало создать единую нацию, оно всегда только раскалывало людей. Один из примеров – балтийские славяне. Они остались язычниками после Крещения Руси, были быстро порабощены западными народами и исчезли с исторической сцены. И даже современные сообщества неоязычников постоянно враждуют между собой. Это еще раз показывает: язычество равно разобщению.
Протоиерей Савва Михалевич как-то написал: «Один монах, рассуждая о 1917 годе, высказал мне в частной беседе такую мысль: да если б не произошло февральской революции и октябрьского переворота, русские бы все превратились в богачей, куда там американцам! И вот тогда они бы точно развратились и Бога бы забыли, но отпадения не произошло из-за страшных потрясений и беспрецедентного кровопускания, которому подвергся русский народ». Господь ведет нас в истории непростым, Одному Ему понятным путем. Наказывая и поддерживая. Но не случайно именно на этом пути мы счастливы.
Урок на будущее
В дальнейшем поиске правильного исторического пути – а такой поиск в России никогда не был простым – нам нужно прислушиваться к Богу и к народной совести. Точно не нужно слушать никаких внешних советников – по крайней мере, в вопросах не технических, а в главном вопросе – о реализации в истории именно нашего, православного мировоззрения.
Очень важно избежать фатальных внутренних разделений – социальных, этнических, политических. Нас никогда не удавалось победить военной силой, давлением, обманом. Но вот разделять и ставить на колени, увы, удалось в истории несколько раз – и в период ордынского ига, и в Смутное время, и в 1917 году, и в годы «перестройки». Не дадим больше нашим недругам черной радости увидеть нас разделенными и пожирающими друг друга. Не нужны нам и революции – до тех пор пока не возникнет крайней и несправедливой тирании.
Но грозные испытания могут ждать нас еще не раз. Наши вечные оппоненты не оставят нас в покое. Да и сами мировые реалии не обещают никому сытой и спокойной жизни. Наконец, Господь не даст нам «расслабиться» – то есть, следуя смыслу этого древнего славянского слова, оказаться парализованными. Не будем сходить с креста своей истории. Но станем поступать так, чтобы испытания служили правильным выводам – и для нашего народа, и для всех прочих.
Экономика, вера, нравственность
Многие в России до сих пор удивляются, слыша, как религиозные общины рассуждают об экономике. Однако это для них было естественным всегда – по крайней мере в эпохи, в которые религиозные суждения о труде, хозяйстве и деньгах не «придушивались» богоборческими режимами. Обо всем этом много говорится в Ветхом и Новом Заветах. Документы – как правило, критические – о современной экономической жизни принимают Католическая церковь, многие протестантские конфессии, Всемирный совет церквей. Многие теологи на Западе также размышляют на экономические темы.