Во многих «закоулках» нашей православной среды бытует потребительское отношение к епархиям, синодальным учреждениям и вообще к любым церковным центрам. Когда что-то нужно дать – так «самим мало», а когда нужно требовать – так по максимуму. При этом забывают, что центральный церковный бюджет невероятно скуден, поскольку пополняется в основном не за счет приходов и монастырей, а за счет нерегулярных пожертвований и небольших по российским меркам предприятий. То же можно сказать и о бюджетах епархий. Постепенно возникает и еще одна проблема: дешевого труда в России становится все меньше, зарплаты в крупных городах приближаются к западным, и выживать нам из-за этого станет намного труднее.
В общем, хотим больше учебников – давайте будем собирать на них пожертвования, специально прося об этом прихожан. Желаем, чтобы в Москве или в кафедральных городах проходили полезные для Церкви собрания, форумы, встречи, миссионерские акции, так поможем хоть трудом волонтеров, хоть транспортом, хоть оповещением людей. И будем сообща решать, как привлекать и прилагать силы и средства. Ничто так не сплачивает церковный организм, как общий труд и общая за него ответственность.
Урок на будущее
Много раз и во многих местах было сказано: экономику нельзя доверять только экономистам. Или только бизнесменам. Или только «профессионалам» из чиновничьих кабинетов. В конце концов, она должна служить всему обществу, и разные его слои имеют право сказать, что они видят полезным, а что нет. Чувство справедливости, чести и правды, которое веками воспитали в народе христианство, а затем социалистическая идея, дает к этому дополнительное основание.
Экономика на самом деле и сейчас управляется политикой, а также и верой, и ценностями. Только это «вера» и ценности западных элит, после распада СССР окончательно узурпировавших глобальный экономический дискурс и ключевые решения в сфере глобального хозяйства. Однако недовольство этими элитами в мире растет. И у православной России – как и у исламского мира – появляется уникальный шанс вновь, как и в советские времена, предложить даже не альтернативу, а возвращение к норме. К экономике, где главное – не количество виртуальных денег и долговых расписок, а человек и его счастье, равно как и ценности, которые это счастье веками определяли и измеряли.
Мозгов у нас для этого достаточно. Нравственная незамутненность тоже сохранилась – и отнюдь не только в старших поколениях. Нужны только воля и бесстрашие. А также – способность спорить, предлагать, строить экономическую практику на своих принципах. И помнить давний принцип русского купечества: «Прибыль дороже всего, но честь дороже прибыли». И знать: экономика, основанная на высших ценностях, всегда успешнее и стабильнее, чем основанная только на жажде наживы, особенно любой ценой. Это показывает вся мировая история, включая западную.
Право и правда
За последние полтора века «прогрессивную» часть человечества приучили думать, что закон – это любое решение, принятое демократическим путем. Если за это решение проголосовали члены парламента или участники референдума, особенно по предложению «продвинутых» интеллектуалов, то оно становится нормой, обязательной для всех. Идея закона как общественного договора объявлена чуть ли не универсально принятой.
Однако христианское понимание источников права – принципиально иное. Земной закон должен быть основан на высшей правде, данной Богом. Эта правда неизменна, потому что неизменен Бог. Человек не волен отменить или отвергнуть эту правду: она продолжает действовать, даже если ее не приемлет большинство населения страны или планеты или все это население. В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви говорится: «Право призвано быть проявлением единого божественного закона мироздания в социальной и политической сфере. <…> Однако в тех случаях, когда человеческий закон совершенно отвергает абсолютную божественную норму, заменяя ее противоположной, он перестает быть законом, становясь беззаконием, в какие бы правовые одежды он ни рядился. <…> Человеческий закон никогда не содержит полноту закона божественного, но чтобы оставаться законом, он обязан соответствовать богоустановленным принципам, а не разрушать их».
Именно в силу такого взгляда верующие люди, например, считают аборт совершеннейшим преступлением, а его «легитимацию» в некоторых странах – беззаконием. Многие полагают нелегитимным изгнание ссылок на христианство и вообще любых религиозно окрашенных положений из конституций и законов европейских стран, которые были христианством созданы и до сих пор «проедают» моральный капитал, накопленный в Средние века – принципы честности и человечности во взаимоотношениях, деловую и бытовую культуру, представления о справедливости. Все это было создано не «Ренессансом» языческой чувственности, не эпохой «Просвещения», не богоборческими революциями и уж тем более не «невидимой рукой рынка», а христианством, сделавшим из варварских племен великие европейские нации.
Между прочим, тенденция отделить закон от вечных, Богом данных истин на самом деле не является «общечеловеческой». Так, в исламском мире, наоборот, происходит усиление религиозного влияния на право – вопреки политическому и даже военному давлению сторонников тотальной светскости. Да и на самом Западе еще недавно были убеждены: принимаемые людьми законы должны быть связаны с богоустановленными нормами. Об этом говорили многие основатели современного европейского и американского права. Уже в 1954 году, при всем тогдашнем нарастании моды на атеизм, в клятву верности американскому флагу были внесены слова «единая нация перед Богом» – и до сих пор они сохраняются, несмотря на все попытки оспорить их в судах.
Правда, последние пятьдесят лет правового развития западных стран, а также эволюции международного законодательства, формируемого, увы, в основном под влиянием того же Запада, были отмечены жесткой попыткой изгнать религию из правового поля. Похоже, для некоторых лидеров глобальных элит ненавистна сама мысль о Боге, об ответственности перед Ним, о том, что твои решения и взгляды нуждаются в поверке Его истиной – а значит, свобода твоего произвола имеет границы, не тобою установленные. Любой религиозный аргумент в законах и судебных решениях встречает жесточайшую критику и обвинения чуть ли в фашизме. Удивительнее всего звучит обвинение в возврате к Средним векам – настоящей духовной родине западных народов, от которой они так отчаянно пытаются оторваться.
Россия как цивилизация, неразрывно связанная с Православием, конечно, имеет свой, отличающийся от других цивилизаций идеал, предполагающий свою систему права, свою организацию общества, свои принципы устройства экономики, культуры, ценностного пространства, информационной политики, защиты семьи и других традиционных установлений человеческого общества, которые особенно важны для верующего, потому что он считает их установленными и созданными Богом. При этом православный человек верует, что его понимание христианства полностью совпадает с тем, что нам открыл Сам Господь Иисус Христос в Священном Писании и Предании Церкви, в ее соборном голосе, который всегда есть голос Бога. Попытки приспособить христианство к тем общественным механизмам и установкам, которые родились во враждебной ему среде, привели в ряде западных стран к тому, что, например, некоторые партии и политики, именующие себя христианскими, на самом деле высказывают или поддерживают стопроцентно антихристианские идеи и предложения.
Слава Богу, что настоящее христианство сегодня продолжает говорить о легитимности религиозной нормы как одной из основ законодательства и устройства общества. В Основах социальной концепции читаем: «Уважая мировоззренческий выбор нерелигиозных людей и их право влиять на общественные процессы, Церковь в то же время не может положительно воспринимать такое устроение миропорядка, при котором в центр всего ставится помраченная грехом человеческая личность. <…> Она добивается признания легитимности религиозного мировоззрения как основания для общественно значимых деяний (в том числе государственных) и как существенного фактора, которые должны влиять на формирование (изменение) международного права и на деятельность международных организаций».
В том же документе утверждается: «Право – особая сфера, отличная от смежной с ней этической сферы: оно не определяет внутренних состояний человеческого сердца». Да, строго говоря, это так. Не все, что является грехом, является преступлением, хотя понятия это близкие потому, что в истинно правовом государстве все, что является преступлением, является грехом с точки зрения Церкви. И не всякое законоустановление может быть названо по-настоящему правовым. В Уголовном кодексе времен СССР существовала статья 70 «Антисоветская агитация и пропаганда» – при том, что человек, по определению, имеет право публично критиковать существующий строй и призывать ненасильственными методами сменить его. Сегодня некоторые пытаются объявить вне закона утверждения об истинности только одной религии, а без таких утверждений немыслимы ни Православие, ни ислам, ни многие другие веры. Еще недавно делались попытки объявить «экстремистскими» тексты древних священных книг. Слава Богу, этот процесс был остановлен законом, внесенным в Думу Президентом Путиным и выводящим из-под удара Библию, Коран, Танах и Ганджур – священные книги христианства, ислама, иудаизма и буддизма. В процессе обсуждения законопроекта я говорил, что этого мало – неужели можно объявить «экстремистскими» творения святых, живших более ста лет назад, даже если они совершенно не подходят под современные критерии «толерантности» и «политкорректности»? Володинская команда тогда попросту перестала приглашать меня на совещания. Между прочим, для православного христианина тексты святых не менее ценны и важны, чем Библия. Их распространение, как и признание своей и только своей веры истинной, для Церкви никогда не будет грехом, даже если кто-то беззаконно объявит все это преступлением.