— Я передам, госпожа! — Эрдет стукнулся лбом об пол, сообразив, что оскорбил даже не высшего магистра, а главу иерархии. То, что его отпускают после такого живым, было вообще чудом. Но глава какой иерархии эта женщина?! Со Светом ведь у Тьмы давнее и плотное сотрудничество. Взгляд вампира упал на алеан, висящий на груди Лены, и он едва не завизжал от ужаса, поняв, что перед ним. Владыка Бездны, да это же Равновесие! Мало того, вокруг ведьмы из воздуха появились четыре азиата, в которых опытный глаз сразу мог узнать легендарных воинов Пути. Старые, страшные сказки оказались правдой. Иерархия Равновесия существует и готова начать войну.
Лена отпустила вампира, тот снова поклонился, подхватился на ноги и опрометью рванул прочь из ресторана. За ним потянулись его сотрапезники, опасливо поглядывающие на окруживших госпожу воинов Пути. Она пренебрежительно смотрела вслед этой компании и кривилась — как и все, привыкшие жить насилием над другими, они оказались первостатейными трусами при малейшей угрозе их драгоценной жизни. Она села и продолжила обедать, не обращая внимания на удивленные взгляды официантов, подносивших новые блюда. Съела столько, сколько обычно съедала за два дня, и ничуть при том не объелась.
— Госпожа, зачем? — в голосе Такаси слышалась укоризна. — Иерархия еще не создана, не рано ли объявлять войну?
— Наоборот. — Лена довольно ухмыльнулась. — Полученные новости заставят господ иерархов проявить осторожность, сбавить обороты. Нарваться на войну с неизвестной по силе иерархией им вовсе не хочется — не знают, на что мы способны. Предпочтут выждать, а нам того и надо. Времени не хватает катастрофически.
— Вполне возможно, что вы правы, — покивал японец. — Но нам тоже придется удвоить осторожность. Иерархи привыкли решать свои проблемы силовыми методами, потому могут и рискнуть.
— Пусть попробуют. У меня для них есть в запасе несколько интересных сюрпризов. Нарвутся — пожалеют.
Вернувшись в машину, Лена задумалась. Предстояло уговорить старушку ста десяти лет оставить за спиной привычную жизнь. Как, интересно, бывшая княжна Белозерская сумела прожить столько? Наверное, древняя кровь сказалась. Она поделилась своими мыслями с Михаилом Поликарповичем.
— Предоставьте это мне, — улыбнулся старик. — Я хорошо знаю Анну Елизарьевну, ее и убеждать не придется, авантюристка та еще, несмотря на возраст.
После увиденного в ресторане он поверил во все и сразу. Даже в то, что завтра станет молодым. Клубок белого огня над рукой Елены Сергеевны оказался очень убедителен. Донельзя убедителен. Да и разговор с вампиром дал немало пищи для размышлений. У девочки есть характер. Такая потянет большое дело, справится. Не зря ее выбрал этот самый палач. Только помочь надо, стопчут ведь, если ошибется по неопытности — в такие дебри соваться придется, что лучше и не поминать на ночь, чтобы кошмаров не снилось. Отставной полковник ГРУ куда лучше прочих понимал механизмы функционирования власти в современной России. Да и не только в России. Только не знал до сих пор, кто за этими процессами стоит. Теперь знает, и отдаст все силы, чтобы им помешать.
Как ни странно, Михаил Поликарпович оказался прав — долго уговаривать Анну Елизарьевну не понадобилось. Убедившись, что Лена в самом деле сильно походит на нее саму в молодости, старушка внимательно выслушала невероятный рассказ. Перенос по нити в Париж убедил ее, что девочка не лжет. Упускать вероятность второй жизни и молодости?! Нашли дуру! Бывшая княжна, не раздумывая долго, дала согласие войти в иерархию Равновесия. Вскоре машины вернулись домой с двумя будущими мастерами.
Лена ушла отдыхать и не знала, что старый гэрэушник сразу по прибытии в поместье развил бурную деятельность. Настоял на встрече с палачом и о чем-то долго говорил с ним. Затем исчез, сопровождаемый несколькими воинами Пути и Настей. Вскоре в доме один за другим начали появляться старики — ветераны спецслужб. Михаил Поликарпович воспользовался тем, что его многие знали, и решил поспешить, пока еще не помолодел. Потом друзья могут его и не узнать, потому времени лучше не терять. К сожалению, многие уже умерли, но основной костяк спецотдела ГРУ еще сохранился. Большинство прежних сослуживцев согласились помочь коллеге, жаждая полной мерой отплатить разрушившим их страну сволочам.
9
Закончив переговоры с Константином Георгиевичем и его женой, Лена проводила гостей до выхода, и устало опустилась на ближайший диван. Тяжелый денек выдался, ничего не скажешь. А завтрашний будет еще хлеще. Ладно, все равно никто за нее этого не сделает, потому нечего ныть. Хорошо сказал Андрей Макаревич в свое время: «Идти вперед, любить и делать дело, себя не оставляя на потом». Да, лучше не скажешь… Жаль только — любить некого, кроме, конечно, дочери. Но Ирочка — это статья особая. Лена весело рассмеялась, вспомнив ее шалости — малышка обучилась у мистера Гарвельта левитации и полдня увлеченно носилась по всему поместью, улетая от безуспешно ловящих ее японцев. Далась она только маме, больше никому. Интеллектом полуторамесячная девочка значительно превосходила сверстников, занятия с палачом заставили Ирочку прогрессировать на удивление быстро. Тот обещал, что она заговорит не позже чем через месяц. А телепатически и сейчас можно было общаться с дочерью, но Лена никак не могла привыкнуть к такому способу общения.
Жена Константина Георгиевича, Наташа, оказалось на редкость недоверчивой особой, немало, видимо, жизнь ее била. Она не хотела верить в магию и прочие необычные вещи даже после представленных доказательств, даже после того, как побывала за каких-то полчаса в Москве, Токио и Лондоне. Все пыталась как-то объяснить увиденные чудеса обыденными причинами. Пока рассерженная глупым упрямством Лена не ввела ее в транс и не показала через ментал, что происходит на Земле, Наташа продолжала возражать против участия Кости в «грязных» делах. Только сама увидев, что вскоре случится, вынуждена была согласиться, но все равно выглядела очень недовольной. Если бы в этот момент не принесли кормить Ирочку, то так, наверное, и осталось бы. Однако вид мирно сосущего младенца заставил Наташу умиленно улыбнуться. Две молодые женщины погрузились в обсуждение привычных и знакомых вещей — пеленок, молочных смесей и детских болезней. Костя, слушая их разговор, только ерзал и жаждал оказаться где-нибудь подальше отсюда. Скука ведь смертная. Как ни странно, именно Ирочка разбила ледок недоверия, и Наташа несколько расслабилась. Она только беспокоилась, как там Витька, с которым осталась Эльза, на самом деле очень хорошо умевшая обращаться с маленькими детьми. В то, что горничная — вампир, Наташа все-таки не поверила, это было бы уже слишком.
Откровенно говоря, Лену разговор вымотал. Хотелось спать, но надо обязательно обсудить кое-что с Гарвельтом — в голову пришло несколько интересных мыслей. Вот только как подойти к их реализации, она пока не знала, потому и требовался совет палача. Вздохнув, Лена встала и решительно вышла из покоев, отмахнувшись от что-то спрашивавшей Эдны и недовольно буркнув: «Потом!»
Воины Пути пропустили госпожу к Повелителю без слов. Лена решительно вошла и замерла на пороге. Как обычно, в комнате Эрика на бешеной громкости ревел русский рок. Точнее, на этот раз даже не рок, а металл. Вслушавшись, она узнала группу «Катарсис» и улыбнулась — самой сильно нравились некоторые их песни. Какие интересные слова в этой вещи…
Падшие ангелы рядом,
С лицами старых солдат,
Ждут одного лишь приказа —
Вернуться, вернуться назад.
Чтобы собрать все знамена,
Стрелы, обломки мечей,
Вновь пережить вместе Битву
Ста дней и ночей.[7]
Гарвельт, сгорбившись, сидел в кресле, вцепившись руками в подлокотники. Белоснежные волосы закрывали лицо. Пальцы судорожно скребли по лакированной поверхности. Изредка по телу пробегала резкая судорога. Лена озабоченно закусила губу — так выглядят только люди, сходящие с ума от душевной боли. А в невидимых динамиках продолжал надрываться солист «Катарсиса»:
Верни им небо,
Тоску по дому утоли,
Посеребри путь
Звездной пылью.
Верни им небо,
Хозяин Света и любви.
И, в знак прощенья,
Дай вновь крылья.
Из-под волос Палача виден был только подбородок. И по этому подбородку стекала вниз тонкая струйка крови. Он что, губу себе прокусил насквозь? Лена осторожно подошла ближе и уловила едва слышный хриплый шепот, почти стон: «Верни им небо…» Она вздрогнула — в этом шепоте было столько боли и тоски, что ей самой слезы на глаза навернулись. Господи, да о чем так тоскует это прожившее почти миллион лет бессмертное существо? Ей, наверное, никогда не понять…
Музыка смолкла, и Гарвельт медленно поднял голову. Лена успела привыкнуть к его бельмам, ее не удивил их вид. Вздрогнула она от другого — от нечеловеческой боли на мгновение глянувшей на нее из бездны. Человек не мог знать такой боли, он ее просто не выдержал бы, мгновенно сойдя с ума.
Обратив внимание на то, что рядом кто-то стоит, Эрик мгновенно стал непроницаемым. Не заметил девочку, дурак старый! Как же это ты так опростоволосился, а, палач? Стыдно, нельзя было давать ей видеть себя в таком состоянии. Но, в конце концов, это значения не имеет. Увидела — так увидела. Проклятая душа никак не желала униматься, заставляя сердце заходиться от боли и отчаяния. Чего же тебе еще нужно, Господи? За что ты снова обрекаешь на все это? Почему позволил мертвой душе ожить? Ответов никто не дал.
— Добрый вечер, Елена Сергеевна! — голос палача был безразличен, он казался самим спокойствием. — Присаживайтесь.
Однако Лена не поверила в его спокойствие, сама видела, что с ним происходило.
— Что с вами, мистер Гарвельт? — тихо спросила она, садясь в возникшее из тумана кресло.
— Со мной? — Его брови удивленно вздернулись. — Ровным счетом ничего. Приношу свои извинения за то, что сразу не заметил вас, заслушался, уж больно песня хорошая попалась.