Глава 16
Глаза распахнулись сами собой. У меня на ступнях лежала голова взломщик, а у него на спине сидел Илья. Сквозь шум в ушах я услышала звук сыплющейся из дыры под потолком штукатурки. Опустила взгляд на пол. Мой пистолет валялся возле взломщика, но тот не пытался его достать. Вместо этого он послушно завел руки за спину и дал Илье надеть на себя наручники.
— Имя! — скомандовал Илья.
— Кирилюк Михаил Юрьевич, — ответил тот.
Что-то знакомое… Но раньше я его ни разу не видела. И почему это, интересно, он слушается безоружного Илью, в то время как мои угрозы проигнорировал даже под дулом пистолета?
— А здесь что забыл?
— За своей я пришел. Верка у вас? — поднял на меня глаза взломщик.
— Верка? — переспросила я, не представляя, о ком он говорит.
— Кирилюк, — сплюнул он на пол, когда Илья помог ему сесть, — со всем выводком.
— Вероника! — с облегчением выдохнула я. — Вы ее муж?
— Нет, бля, волшебник в голубом вертолете. Лох я, которого вы все решили нае…
— При даме не выражайся! — потянул его за руки Илья. Кирилюк поморщился от боли.
— Дама, где моя баба, я спрашиваю?!
— Вопросы здесь я буду задавать, — ответил за меня Илья.
— С чего вы взяли, что Вероника здесь? И как вообще меня нашли?
— Как, как… По телефону. Ты ж сама мне позвонила, про больницу чушь наплела.
— Это не чушь, Веронику на самом деле отправили на лечение.
— Был я в больнице, никто ее там не ждет, а спиногрызов моих и подавно.
— Мы устроили ее в клинику в другом городе.
— Кто это, мы?
— Служба поддержки… онкологическим больным, — нашлась я. Про жертв насилия лучше не заикаться, хотя бы для безопасности самой Вероники.
— А мне почему соврали?
— Ваша жена побоялась, что вы не отпустите ее на лечение так далеко от дома.
— И не отпустил бы! Что у нас, врачей нет?
— Специализирующихся на ее форме рака нет.
— Ну и где она сейчас? В Москве небось?
Какой сообразительный.
— Не могу вам сказать.
— Это еще почему?
— Для успешного выздоровления ей в первую очередь нужен покой. Вы сильно взволнованы, и ваше настроение может легко ей передаться. Постарайтесь успокоиться. Как только дела пойдут на лад, она вернется домой.
— Хрена лысого! Ты мне мозги не парь… — заорал он, но тут же замолк.
— Здесь дама, еще напоминать надо? — спросил у него из-за спины Илья.
— Не надо, — буркнул Кирилюк и снова обратился ко мне: — Врешь ты все, я ж адрес на сайте твоем нашел. Телефон в яндексе вбил, и на тебе. Какая ты на хрен медичка? Стириптизерша какая-нибудь, или того хуже.
— Мастер сексуальных техник. Я волонтер в службе поддержки ж… онкобольным. Веронике требовалась срочная госпитализация, было не до объяснений. Надеюсь, теперь вы все поняли и не станете ее тревожить. Без вашей помощи жена не поправится. Вы же не хотите, чтобы ваши дети остались без матери?
Он опустил глаза и покачал головой.
— Так как помочь-то? Я ж люблю Веру…
— Дайте ей время прийти в себя. Веронике нужен полный покой. Если хотите поддержать, можете написать письмо, я обязательно ей его перешлю.
— Письма писать. Хотя что мне еще в тюрьме делать, — оглянулся на наручники он.
— Не будет никакой тюрьмы. Илья, отпусти его, пожалуйста.
— Еще чего! Он к тебе в квартиру чуть не залез. Я снизу все слышал.
— У человека горе, жена болеет. Разве не видишь?
Покачав головой, Илья нехотя расстегнул наручники и слез с Кирилюка.
— Еще раз увижу, срок впаяю! — крикнул вдогонку выбегающему из подъезда мужчине, а затем повернулся ко мне. — Ты нормальная вообще?!
— В медицинском заключении об отсутствии противопоказаний к владению оружием написано, что нормальная. Хочешь, покажу?
— Твой папа-хирург к нему руку не приложил? А то я уже начинаю сомневаться в законности этого заключения… — стер пот со лба он. — У тебя же сигнализация стоит, почему она не сработала?
— Забыла включить, — пожала я плечами.
— Чувствуешь себя с этим неуязвимой? — поднял с пола глок и протянул мне Илья. — А зря. В этот раз он чуть не сбежал, а в следующий мог бы вернуться с оружием. Пистолетом преступника не задержишь.
Я никого и не собираюсь задерживать, но Илье, конечно, об этом лучше не знать. Если бы на моем пороге появился насильник, долго думать не пришлось…
— Прекращай строить из себя героиню, — прервал мои мысли Илья.
Героиню… Забавно. Вряд ли героиня сидела бы целыми днями дома, боясь выйти в одиночестве на улицу. Да какая там улица. Мне страшно даже выглянуть в подъезд. Хотя, если бы я знала, что Илья на страже, могла бы прогуляться по лестнице.
— А что ты вообще делал в моем подъезде?
— Пиццу принес. Она где-то там лежит, — заглянул он в лестничный пролет. — В центре новое кафе открылось…
— Погоди, разве мы договаривались сегодня встретиться?
— Нет, но я подумал…
— Что можешь прийти без приглашения и прочитать мне инструкцию по пользованию сигнализацией?
— Понял, — сжал губы и развернулся он. — Всего доброго, гражданка Пылаева. Если снова возникнут проблемы — звоните в отделение.
Пока шаги Ильи еще были слышны на лестнице, я поспешила вернуться в квартиру и закрыть дверь. Прижав к груди пистолет, медленно опустилась на пол. Так ли Илья неправ? Выстрелить в незнакомого взломщика я не смогла. Конечно, в мою квартиру пытался пробраться чужой мужчина, только это еще не повод его убивать. Как выяснилось, совсем не повод. Но есть ли гарантия, что я способна убить насильника?
Глава 17
«Раньше на наших занятиях мы говорили о том, чего хочет мужчина. Главный вывод, к которому я пришла за эти годы: достойный внимания мужчина хочет видеть рядом с собой счастливую женщину. Неудовлетворенная, терзаемая тревогами, не способная получать удовольствие от жизни женщина вряд ли сможет подарить кому-то любовь», — напечатала я, стараясь отбиться от гаденькой мысли, что описываю собственный портрет в последние годы.
Нужно выкинуть из головы самоуничижительные мысли, но что тогда в ней останется? Страх. Обычно я работала под музыку, но сегодня боялась ее включать. Весь день прислушивалась, не донесется ли шорох из прихожей. Ничего не значащий инцидент подцепил корку на поджившей ране, и теперь она снова начала кровоточить.
«Чтобы стать источником наслаждения для мужчины, женщине необходимо», — успела напечатать я, когда кухню заполнили звуки маримбы. Я вздрогнула, несмотря на то что звонок не был резким, а громкость возрастала постепенно. На экране айфона появилась фотография мамы. Уложенные локон к локону волосы выкрашены в каштановый цвет, и только у самых корешков поблескивает серебристая седина. Внутренний контур глаз обведен черным карандашом. Ресницы, опущенные тяжелым веком, слегка тронуты коричневой тушью. На губах тонкий слой золотисто-бежевой помады. Несмотря на то, что это был голосовой вызов, я не сомневалась, сейчас мама выглядела точно так же, как и на фото. Она выглядела так всю мою жизнь. Единственное, что менялось за эти годы — количество морщинок на ее всегда серьезном лице.
— Привет, Аделина, — она единственная в семье называла меня полным именем. Для отца я была Аделя, для брата Делька, для бабушки Адель. Подруга, которую в детстве я считала чуть ли не сестрой, до сих пор звала меня Линой. — Ты занята?
— Работаю, — вздохнула я, сохраняя недописанный продающий текст. До конца дня мне еще предстояло разослать его выпускницам предыдущих потоков школы соблазнения, отредактировать программу курса и отправить ее дизайнеру, а затем до глубокой ночи составлять планы занятий.
— Послушай, помнишь Николая Семеновича? — словно я ответила «нет», затараторила мать. — Он работал у вас в школе психологом.
— Помню, — соврала я, чтобы мама побыстрее выдала новости, и можно было вернуться к делу.
— Так вот, он открывает личный кабинет, представляешь?
— Угу, — я принялась исправлять в ворде подчеркнутые красным слова.
— И знаешь что?
Мать сделала такую паузу, как будто я и правда могла знать.
— Нет, и что же?
— Ему нужна девушка на ресепшн! Вот я и подумала, что ты сможешь ему помочь.
— Но у меня в городе совсем не осталось подружек. С тех пор, как я вернулась из Москвы, было не до друзей.
— Да какие подружки, дорогая. Это же прекрасная должность. Сиди себе, записывай клиентов на прием. Он называет их клиентами, говорит, что пациенты — это у твоего папы, в поликлинике, а у него все по-другому…
— Подожди, — оторвала взгляд от экрана макбука я. — Ты что, предлагаешь эту вакансию мне?!
— Конечно. Это же прекрасная возможность!
— Возможность чего? Переквалифицироваться из тренера в секретаршу?
— Почему секретаршу? Это называется администратор.
— Какая разница?
— Милая, — вздохнула мама, — ну почему ты так боишься работать?
— Извини, — сказала я, отводя трубку от уха, — мне некогда. Нужно отдыхать.
До того, как я сбежала из Москвы от насильника, моя школа соблазнения приносила огромные деньги. Я планировала купить в ипотеку квартиру в новостройке в престижном районе, приезжала к родителям в гости на дорогущей машине. Но даже тогда мама стеснялась моей профессии и не считала ее настоящей работой. Так почему же я решила, будто сейчас, когда заработков еле хватает на еду, а ради продвижения бизнеса я распродаю остатки ценных вещей, что-то изменится? Если мне не удастся запустить успешный курс, придется обращаться за помощью к семье. Теперь я знаю, какой услышу ответ.
Стиснув до боли зубы, я вернулась к продающему тексту. «Чтобы стать источником наслаждения для мужчины, женщине необходимо получать удовольствие самой. Чтобы быть готовой к любви всегда, нужно любить себя. Заезженная фраза, правда? Каждая знает, что нужно любить себя. Но как должна проявляться эта любовь? В действии! Истинная любовь всегда проявляется в действии, к себе — в том числе. Любить себя не значит потакать собственным капризам в ущерб всему остальному. Любить себя — значит заботиться о себе…»