— Здравствуйте еще раз, — криво улыбнулась девушка с дредами. На ней была куртка, а в руках она держала шапку — явно собралась уходить.
Денис едва заметно кивнул. Интересно, он меня узнал?
Оба, глядя на меня, замерли в ожидании. Сообразив, что они ждут от меня объяснений, я кашлянула и спросила:
— Могу я поговорить с Денисом?
Правая бровь парня дернулась. Девушка округлила рот в немом удивление, зыркнула на Дениса и, что-то шепнув ему, хлопнула парня по плечу.
— Я как раз уходить собиралась. Дэн, выключишь все и закроешь, хорошо?
Денис кивнул. Девушка натянула на голову шапку и выбежала на улицу.
Воцарилось молчание. Я не знала, с чего начать разговор. Мяла пакет с виски и покусывала нижнюю губу. Наверно, вид у меня сейчас был крайне растерянный. Хорошо, что Денис этого не видел.
— Что вы от меня хотели? — Он спросил вежливо, но в голосе чувствовались нетерпеливые нотки. Мол, давай скорее, мне пора идти.
— Я принесла другое извинение, — сказала я и, подойдя к Денису, вложила в его прохладные руки пакет.
Его бровь снова дернулась. Пристально глядя в одну точку, он открыл пакет, понюхал содержимое и нахмурился.
— Это виски, — подсказала ему я. — Очень дорогой и качественный. Высшего сорта и все такое. Сама я, конечно, не пробовала, но отцу он нравится и…
— Тогда, может, попробуем вместе?
— Что?
Я совершенно не ожидала такого предложения, поэтому была совершенно сбита с толку.
— Прямо здесь? Пить виски?
— Ну а почему бы и нет? — пожал плечами Денис. — Я еще ничего подобного не пробовал, и вы тоже. Так давайте попробуем. Если, конечно, у вас нет других планов.
Мой план состоял в том, чтобы купить бутылку шампанского, коробку конфет, засесть в номере отеля и смотреть телевизор всю ночь, но это был плохой план, поэтому я усиленно закивала. Вспомнив, что Денис меня не видит, я выпалила:
— Нет у меня планов!
— Хорошо. — Тонкие губы Дениса растянулись в милой улыбке, от чего парень стал выглядеть юным, как школьник. — Идемте со мной.
Развернувшись, он выпрямил свою трость и уверенно зашагал вглубь школы. Я побрела за ним.
Мы расположились в помещении, где я еще не была. Оно больше походило на студию для одного художника, чем класс для нескольких учеников. Всюду, лицом к стене, стояли холсты на подрамнике. Пара мольбертов была сложена в углу. Стену между двумя окнами украшали наброски пастелью и углем на бумаге.
— Здесь есть конфеты и кружки, — сказал Денис, указав тростью в направлении шкафа у двери. — Увы, у нас нет бокалов для алкоголя.
— Ничего, попьем из кружек, — улыбнулась я, снова забыв, что Денис меня не видит. Удобно, с ним можно не натягивать на себя фальшивую улыбку, как при встрече с Артуром.
Достав две кружки и коробку вскрытого зефира в шоколаде, я поставила все это на журнальный столик у потрепанного синего дивана. Денис уже устроился на нем и сложил свою трость.
Я потянулась к бутылке, но он остановил меня, коснувшись потеплевшими пальцами моей руки.
— Я разолью.
Доверившись ему, я посмотрела на развернутые к стене холсты. Их было около двадцати, всяких разных размеров и положений.
— Это все картины? — поинтересовалась я. — У стены.
Денис разливал виски по кружкам и в момент, когда я задала вопрос, его рука дрогнула.
— Да.
— Могу я на них посмотреть?
— Не стоит, — ответил он.
Я не стала настаивать. Села рядом и, взяв кружку с уже налитым в неё виски, объявила:
— Тост!
На лице Дениса мелькнула заинтересованность. Он тоже взял в руку кружку и повернулся ко мне. Его взгляд почти смотрел мне в глаза, и от этого я вдруг заволновалась.
— За тех, у кого нет планов, кроме как пить дорогущий виски с почти незнакомым человеком!
К моему удивлению Денис рассмеялся и вытянул руку с кружкой вперед, чтобы я чокнулась с ним.
— Выпьем, — произнес он, все еще улыбаясь.
Первый глоток виски обжег не только горло, но и весь пищевод. Я охнула и принялась зачем-то махать на себя. Скосив взгляд на Дениса, я довольно ухмыльнулась тому, что у него была такая же реакция.
— Никогда не пила ничего крепче вина, — призналась я.
— Я до этого только мешал виски с колой. Ну или водку с соком.
— Фу, водка, — скривилась я.
— Согласен. Водка — это фу, — усмехнулся Денис.
Удивительно, но с каждым новым бокалам виски становился все приятнее, а Денис — милее и симпатичнее, хотя то, что он симпатичный, я поняла еще при нашей первой встрече, а вот милым я его не считала. До нынешнего момента.
— Это мои картины, — кивнул Денис на стоящие у стены холсты на подрамнике.
— Твои? — удивилась я. Мы так естественно перешли на «ты», что я даже не поняла, когда это произошло.
Денис кивнул и вдруг предложил:
— Можешь посмотреть, если хочешь.
— Конечно хочу! — воскликнула я, вскакивая с дивана.
В студии горел лишь светильник на тумбочке у дивана, остальное же помещение было освещено уличными фонарями, чей мягкий желтый свет падал в окна и ложился на пол и картины. Я подошла к самой большой из всех, коснулась пальцами ее шероховатой поверхности на краях, осторожно перевернула и ахнула.
На холсте была изображена балерина. Приняв грациозную позу, она улыбалась такой счастливой улыбкой, что ее глаза блестели. Яркий розово-бирюзовый фон, блестящая пачка, нежно-персиковые пуанты, сияющая в свете софитов кожа балерины, — все буквально кричало о том, насколько она счастлива в этот момент. Счастлива от того, что занимается любимым делом.
— Ох, Денис, — выдохнула я. — Это потрясающе.
— Да ладно тебе…
— Нет, правда!
Я перевернула следующую картину, чуть поменьше. На ней был изображен клоун. Я не любила клоунов, даже немного побаивалась их, но клоун, которого нарисовал Денис, был настолько добрым, что я снова ахнула.
— До того, как ослепнуть, я готовился к выставке, — тихо начал рассказывать Денис. — Идея заключалась в том, чтобы показать лица тех, кто всей душой любит свою работу. Я планировал нарисовать представителей одиннадцати профессий.
Я быстро сосчитала все картины, на которых были изображены счастливые люди. Не хватало одной.
Будто услышав мои мысли, Денис пояснил:
— Я так и не начал последнюю картину. Попал в аварию и лишился зрения.
— Ох, мне так жаль, — сказала я, с жалостью глядя на грустное лицо парня.
— Ну, не все так плохо. Операция решит проблему, надо просто собрать деньги.
— Много?
— По моим примерным подсчетам тысяч двести.
— Всего-то? — удивилась я. — И ты еще столько не собрал? Тебе мало платят?
Денис мгновенно изменился в лице. Мечтательность и грустная улыбка исчезли, он снова стал безэмоциональным роботом.
— Мне достаточно платят, — нейтральным тоном ответил Денис. — Но отложить не всегда удается, надо еще помогать родным и самому как-то жить.
Я почувствовала, что сглупила, начав говорить о деньгах. Портить только что наладившиеся отношения с Денисом мне не хотелось, поэтому я сразу же произнесла:
— Прости, я не подумала.
Он ничего не ответил, поэтому я решила вернуться к предыдущей теме:
— А какая картина должна была стать последний? Ты уже знал, что нарисуешь?
Несколько долгих секунд Денис раздумывал, стоит ли продолжать рассказывать о себе. В момент, когда я решила, что мне уже не вернуть его расположения, парень вдруг произнес:
— Писателя. Я хотел изобразить писателя.
— А ведь я когда-то хотела стать писателем, — вспомнила я о своей подростковой мечте. — Хотела писать детские книги.
— И что помешало?
Я пожала поджала губы, промычала в задумчивости и, вернувшись к Денису, села рядом с ним на диван.
— Моя мама посчитала, что мне не стоит этого делать.
— Но ведь это твоя жизнь, — нахмурился Денис.
— Мама считает, что моя жизнь принадлежит ей. Она родила меня для того, чтобы я стала той, кем она хочет меня видеть.
— И кем же она хочет тебя видеть?
— Женой богатого человека. Того, кто сможет приумножить наше состояние. Она хочет, чтобы я очень удачно вышла замуж и…
— Она хочет сделать на тебе деньги, — перебил меня Денис. Выглядел он весьма недовольно.
Мне не понравились его слова. Отчасти потому что они были правдой. Правдой, которую я не хотела признавать. Если признаю, то в след за верой в счастливое будущее исчезнут и мои мечты, которые я прячу в прошлом. Мечты — это все, что осталось у меня, после потери веры. Мечта стать писателем, мечта влюбиться, мечта обрести свободу. Они уже давно не имеют силы, потому что без веры они стали всего лишь воспоминанием о том, чего я раньше так хотела. Эти мечты в прошлом, которое я слишком любила и люблю. В нем я была счастлива, и в нем я до сих пор живу.
— Не люблю, когда люди молчат, — недовольно заметил Денис. — Мне не понятно, какие эмоции они испытывают.
— Я просто задумалась, — тихо ответила я.
— Над моими словами?
— Да, — честно ответила я.
Денис вдруг громко и звонко рассмеялся. Я даже вздрогнула от неожиданности и удивлённо уставилась на него.
— Мы с тобой принадлежим разным мирам, а проблемы у нас одинаковые, — перестав смеяться, сказал он. — У тебя много денег — не удивляйся, здесь все знают, кто твой отец, — но твоя свобода ограничена желанием твоей матери. У меня же денег мало, но я тоже ограничен своей слепотой.
Размышления Дениса вызвали во мне улыбку. Я тоже думала, что у нас с ним нет ничего общего, но вовсе не из-за принадлежности к разным мирам. Просто потому что он — это он, а я — это я. Но Денис вдруг нашел то, что делает нас неполноценными, но в то же время объединяет.
Наша неполноценность стала тем, что нас связало. Именно поэтому мы сидим здесь, в полутемной судии художественной школы, пьем виски и говорим по душам.
— Знаешь, мне кажется, что у нас намного больше общего, — заметила я, вертя в руке кружку с остатками виски. — Просто надо поискать.