Резво оттолкнувшись от нежити, Гуша подсигнул выспрь и сварганив у воздухе неповторимый перьворот, приземлилси пузом прямо на тропку, откудась он был подхвачен Былятой за шкирку, аки щенок, и уже сообща с воином нырнул в воду, осенённую знаком Велеса. К энтому спасительному окошку вжесь подбегали Щеко, Ратмир и Сеслав в волосах которого запутавшись пальцами висела слегка поддёргивающаяся кисть руки Хмыря. Лишь Гордыня и Орёл были ащё далече. Нежить угнала их по тропке на много впредь и днесь нападала с разных сторон. Крас пробивший дорогу Щеко и Сеславу узрев, у какой бёдушке евойны соратники, бросилси к ним на выручку, на бегу рассекая тела подскакивающих к нему Хмырей, сталкивая ногами и свободной рукой нежить с тропочки у воду. Борилка видал як пять Хмырей схватили Орла, и, окрутив ево своими ручищами да ножищами потащили к окошку, идеже дрожмя дрожала вода. И хотя парень бойко рвалси из рук, тока у те попытки были весьма жалкими, занеже свалившаяся от энтих столкновений нежить, вдругорядь подымалась на ноги и с удвоенной силой и прытью кыдалась на Орла.
— Бчёлки… бчёлки, — кликнул Борюша, и, махнул рукой в сторону сопротивляющегося парня. — Спасите… спасите Орла. Бчёлки усё времечко жужжащие над головой мальчика, не мешкаючи вняли евойному указанью, и, поднявшись увысь, единились у плотно жёлто воблачко да ринулись на помощь к Орлу. Парня, меж тем, повалили на тропу, и, сорвав с няго туло и лук, ухватив за ноги, начали тянуть к окошку. Гордыня отбивающийся от нежити у нескольких шагах от Орла, заметив, шо происходить с соотчичом без задержу махонисто раскинул у стороны руки, и, прыгнул к парню, во время полёта скидывая со тропы усех Хмырей. Вон прямо-таки упал свёрху на спины двух Хмырей, кои крепко держали парня за руку, да придавил их своим весом к тропе. И тады ж на выручку воинам прилетели бчёлки.
Желтым плотным воблачком они принялись биться у лица Хмырей, опаливая своей чистотой и светом нежить… и по-видимому, так больно, шо у те поспешно выпустили Орла да начали отмахиватьси от жужжащих бчёлок. И вэнтого малого времечка хватило, шоб Крас пробил тропу мячом, и, подбежав к Орлу и Гордыне, помог им поднятьси. И доколь воблачко бчёлок нападало на воинов Лихо, Крас торопливо расчистил тропку вспять, пиная, разрубая и сталкивая остатки нежити у воду. Вмале Орёл, Гордыня и Крас достигли осеняемой голубыми лучами знака Велеса водицы и попрыгали у неё, бчёлки вжесь оставшиеся на поле брани, опаляли своим светом нежить до тех пор, покудась усе не погибли, и последняя из них не впала на торенку. Обаче Хмыри не жёлали сдаватьси, вони обступили окошко, иде таились странники, со всех сторон и злобно клацкали зубами, стараясь дотянутьси до своих столь близких и утак неприятно защищённых жертв.
Но достать нежити путников не вудавалось, оно акик дюже пужались они упасть в воду. А посему безуспешно кружили окрестъ того окошка, иногды даже сували у воду свои длинны пальцы, но абие выдёргивали их назадь, и истошно визжали, ужось точно обваривали у кипятке. Воины сжимая у руках мечи, казали их остриё небушку, абы не топить тако дорогое оружие у водице. Меч Любина по слабости того держал Ратмир.
— Шо ж… прядётси здеся усю ночь сидеть, — произнёс Былята, и поправил расположившегося у него на руках постанывающего Гушу, который по причине значительной глубины окошка, да малого росту страшилси там утопнуть.
— Любин, обопрись на мене…, — придерживая соратника за стан, молвил Сом. — Може на спину залезешь? Занеже вельми ты бледен.
— Не-а… ничавось… постою… оно тока обопрусь, — тяжело переводя дух ответил Любин и положил голову на плечо Сома. — Верно занедюжил я… ужесь и не помню, внегда последний раз хворал. — Любин протяжно вздохнул и от ночной прохлады, шо витала у болотных землях, раза два прерывисто ударил зубами друг о дружку.
— Дэк, эвонто сице мы усе к утру расхвораемси, — поддерживая друга изрёк Сеслав, в волосах которого продолжала виснуть не кстати зацепившаяся кисть руки нежити, а Хмырь видя её ходил по тропки узад, уперёдь и тянул к голове воина здорову руку, мечтаючи выручить так неудачно застрявшу часть тела. Гордыня созерцая томившегося Хмыря, восторожно снял с головы соратника руку, распутав шевелящиеся пальцы и высвободив их из волос, да бросил её нежити. Хмырь радостно подпрыгнул увысь, поймал руку и без задержу нырнул у окошко, идеже до энтого топла нежить.
— О… — протянул Гордыня, и вусмехнулси. — Пошла нежить лячиться.
— А чавось будеть, — поспрашал стучащий зубами Борилка, — коли вони нас на дно утянуть? Щеко ступил ближее к мальчоночке, и неторопливо помог снять с него столь драгоценну котомочку, да после чуток приподнял её уверх, давая возможность стечь с неё воде. Тихочко застрекотал унутри котомки ванов червячок, поясняя, шо вон жив.
— Утопять… а таче тела наши превратять у новых Хмырей, — пояснил Былята, верно знавший усе придания беросов, да смахнул со спины шишуги капли водицы, вжесь точно отжимая евойну шерсть и прижал к ней клинок свово меча, шоб было вудобней стоять. Гуша же до зела плотно обвил ногами тело Былята, а руками ево шею словно решил для собя, чё ежели помирать то токмо на руках старшины воинов.
— Они… Хмыри, — продолжил гутарить Былята. — Не могуть родитьси доколь не найдуть нового тела… тела вутопленника… А як найдуть… тады усё, ей-ей, народятси новые Хмырята уселятси во те тела и будуть жить…
— А отчавось тады эвонти тела… людские не могёть пояти меч? — вопросил Боренька и поправил на плече ремень держащий туло, каковое ноне было полно не токась стрел, но и воды.
— Оттогось, шо у то уже не людски тела, — объяснил Былята и словно мало дитятко перьсадил шишугу с левой руки на праву. — Ты ж видал у них и пальцев токась три на руке осталось… Они наверно каки-то обряды над телами вутопленников проводють… допрежь чем Хмырь народиться. Ведь энто духи… и не всегда вони были нежитью, а сила в них большуща и волшебна.
— Ужотко воно точнёхонько…, — согласно молвил Орёл не сводящий глаз с усё ащё кружащих окрестъ окошка Хмырей. — Сила у них большуща и волшебна. Нежить невдолзе дотюмкав, шо странников им не достать, принялась разбегатьси да нырять у водицу, покидая и тропку, и лежащие вкруг неё кочки да полянки.
— Эх… бы вогня раздобыть, — негромко пробачил Сеслав и тряхнул головой так, чё со длинных евойных волосьев у разны стороны разлетелась вода. — Огонь може их изгнал бы и вовсе.
— Надоть…Болилку по голови шибануть…ть…ть, — задрожав мелкой дрожью, да растягивая слова, заговорил Гуша. — С ниго кловя…яка подить, бчёлки вылитить…ть. ть да вугня…я… дубудуть…ть…
— Неть… никогось бить по главе не будем… Особлива Борюшу, коей нас от смерти спас, — откликнулси Крас, вон стоял задрав кверху праву руку с мечом, а посему лишь левой смог ласковенько провесть ладонью по волосам отрока. — Усё равно по вечёру дождь шёл… да и Хмыри сице плюхались увесь мох околот ны взмок напрочь… Я могу сходить тудысь… подальче… нарублю мячом мха да сберу веток.
— Нет, — вотрицательно качнул главой Сеслав, и тихонько чихнув, утёр лико. — Один ты не справишьси… а коль кого возьмёшь на вас сразу нападуть… и донесть ни мха, ни веток не получитси. Будем ждать утречка… як токмо Ра на небесной тверди появитси, сразу поспешим с энтих мест… да по стёжке сберём мха, веток, шоб на следующу ночь непременно развесть два костра… да станем дозорить… Воно як нежить привяжетси, не сице просто от неё отцепитьси будять.
— Эт… ты не прав, — вступил у разговор Сом, на котором ноли висел обессилевший Любин, он уже давно отдал свой меч Гордыне и тяперича крепенько держал хворого, обнимая за стан. — У них… у нежити… во избежанье вражды, усе владенья очерчены колом… а посему коль мы минуем энтов круг владений Хмырей… то усё…
— А як же мы вызнаем, шо вышли из эвонтих владений? — поспрашал Борилка, у нягось тяперича не токась гулко стучали от холода зубы, но и от усталости смыкались очи, ужось так ему хотелось спать.
— Дэк… як… як, — продолжил свои пояснения Сом и поддержал главу Любина, оный несмотря на сырость и прохладу, окружающую их, закрыл глаза, да вуснул. — Край вид поменяеть…
— Энта ж ак у болоте, вона вид поменяеть? — усмехаясь молвил Щеко.
— Ну, гутарять… пушица— энта трава… вроде края границ очерчиваеть, — произнёс Сом, не вубращая внимание на усмешку соотчича. Ратмир перьдал свой меч и меч Любина, недовольно покачивающему главой Щеко, и, подойдя ближее к хворому, подпёр друга, который хоть и висел на Соме усё ж накренилси у сторону.
— Точнось, вчерась поутру…, — протяжно вздохнув скузал Ратмир. — Энта сама пушица по болоту высилась, чудно сице, будто коло казала… Да ко всему прочему колоски ейны были опутаны серебристым пухом… Оно мне то странным почудилось, ведь пушица раньче месяца жнивеня не цветёть… а тут уся у пуху… Токась мене чавось тревожить… снедь мы усю потеряли, добре шо Борюша котомочку свову спас… И чавось мы нынче без итьбы деять будем?
— Добудем у болотах каку птицу, — ровным голосом ответил Гордыня и шибко дунул собе на нос, сгоняя оттудась мельчайшу мошкору, которая появилась точно из воздуха да начала летать над путниками и прибольно жалить у лицо. — Я зрел ныне днём гусей, да лысух на болоте множество. Нападение Хмырей, по-видимому, произошло у полночь, бой длилси не так долзе, а посему странникам пришлось значительно времечко провесть у бодрящей водице дожидаясь восхода красна солнышка. Нежить покинувшая тропку, кочки, да плоски полянки и понырявшая у водны окошки, продолжала усё ж следить за путниками. И стоило Красу вылезть из ихняго спасительного окошка, як абие головы Хмырей выскакивали из соседних окошек на поверхность вод усем своим непривлекательно— склизким видом с красно-бурой кожей да какими-то переливчатыми радужными крапинками по поверхности показывая, шо вони тута, опосля ж нежить полностью вылезала на тропку, кочки да полянки. А из ентой кочки откудась Хмыри росли, сызнова показывались ростки— пальцы нежити. Обаче стоило Красу вдругорядь нырнуть у окошко, нежить перьставала рости, а та, шо вжесь была большенькой обходила прячущихся странников окрестъ по кругу, клацкая своими че